Ели в общине один раз в сутки строго на исходе заката и обязательно в порядке иерархии. Обеденным столом служило толстое бревно старой сухой березы, установленное посреди темного чрева барака. Верхняя закругленная часть была без лишней аккуратности вручную стесана топором. Сидеть за столом было не на чем, довольствовались собственными коленями. Но на фоне постоянного неуемного чувства голода такие мелочи никого не волновали.
Текстурную плоть дерева две дежурные по трапезе девчушки застелили вполне чистой и даже похожей на скатерть простыней. Сверху разложили "дары": очищенные каштаны, орехи, желуди, ягоды, грибы, пучки свежего разнотравья и некоторые другие, не знакомые цивилизации, деликатесы. В середину с натужным кряхтением они водрузили огромный чугунный горшок, пышно дымившийся и источавший запах жирной наваристой снеди, возможно даже мясной или рыбной. Освещали жилище самодельные, чадящие душной ядовитой гарью, факелы, закрепленные в специальных угловых нишах, поэтому накрытый стол был единственным светлым пятном в общей сумеречности пространства.
Первым "дары" пробовал Галактион - крепкий жилистый старичок лет семидесяти с густыми седыми лохмами, кустообразно торчавшими из морщинистых щек и крупной головы. Он был здесь "солнцем", то есть, основным источником справедливых решений, энергии космоса и абсолютной истины в любых проявлениях. За ослушание или невыполнение воли Галактиона сразу назначалась очищающая "сушка демонов". Фактически казнь в виде сожжения в коконе из полиэтиленовой садовой пленки.
Община собралась вокруг стола, послушно соблюдая правило пяти шагов: подходить к Галактиону ближе было запрещено. Галактион держал у рта расписную деревянную ложку, предназначенную для сугубо индивидуального использования, и осторожно дул, отгоняя подальше тонкий стебель прозрачного пара, исходящий от наваристой густоты. Погружая ложку в рот, он довольно причмокивал. Круглый розовый лоб все обильнее покрывался мелким бисером пота. Мохнатые ноздри с шумом раздувались от удовольствия. В строгой душной тишине каждое его движение сопровождалось ответной вибрацией коллективного подобострастия. Общинники, глядя в пол, мысленно читали псалмы "Блага солнцу", чтобы Галактиону кусок удобно лез в горло.
После "солнца" по его особому разрешению приступили к трапезе "лучи правды" - три помощника Галактиона, которые были его личной охраной, прислугой и приближенными по всем вопросам. Двое из "лучей" - Юпитер и Нептун - явно биологические братья с небольшой разницей в возрасте. Коренастый свирепый Юпитер и налитой мышцами Нептун не выражали никаких эмоций, как медведи. Но были готовы в любой момент порвать человека голыми руками, если Галактион даст к этому сигнал хотя бы движением бровей. Уран был гораздо младше, гораздо слабее на вид и производил впечатление милого послушного внучка "солнца", когда находился рядом с "дедушкой". Новичков всегда удивляло: как такой мелкий тщедушный отрок умудрился стать "лучом правды"?! Чтобы стать хотя бы одним из "братьев", нужно было выдержать года полтора тяжкой тусклой жизни с согнутыми коленями и опущенной головой.
Подобные вопросы возникали только в начале, пока еще мозг по старой привычке пытался анализировать и делать выводы. Уже через неделю жизни в бараке все лишние мысли отпадали за ненадобностью. Новички превращались в учеников и стремились к одной простой цели - выжить.
"Братия" набросилась на скромную снедь после того, как насытились "лучи", уже около полуночи, сметая почти все, что осталось. Ученикам садиться за стол было запрещено, им доставались объедки, причем не всегда и лишь по великой милости.
Ровно в час ночи Нептун громогласно оповестил общину о начале собрания. Дежурные по трапезе молниеносно освободили стол, превратив его в лобное место для кающихся. В этот момент единственная дверь в помещение открылась, впустив порцию ночной свежести в спертую душную тесноту. "Ведущие" Марс и Ворон привели новеньких.
Три женщины, два мужчины средних лет и девочка лет семи инстинктивно прижались друг к другу. Хлипкие рюкзаки и чемоданчик скромно ютились у их ног. Нормальная одежда, свежесть тела, удивленные взгляды предательски уличали их в принадлежности к "темной" цивилизации. Вымотанные непривычно долгим пешим ходом через тернистый лес, новенькие ждали теплого приема и радушных объятий общинников. Темноволосая тетка в длинной цветастой юбке и мощным выпирающим бюстом, обтянутым ярко-розовой кофтой, похожая черными глазами и общей наглостью поведения на цыганку, высмотрела "начальника", смело шагнула в направлении Галактиона и произнесла южным говорком, намеренно обращаясь к нему: "Эй, батя, куда вещи ставить-та?".
Галактион отдал отрывистое распоряжение Юпитеру, не удостоив просительницу взглядом. Помощник слегка кивнул и, не меняя хмурого выражения лица, подошел к "свежакам".
- Значит это, того самого... Щас сваливаете вещи вон туда в угол и затыкаетесь до завтра. Утром Вам дадут "смотрящего". Он все расскажет.
Тетка подхватила свои сумки и отправилась обустраиваться на новом месте. Худенькая девочка сжалась под взглядом злобного бритого здоровяка, села на чемодан и навзрыд заплакала. Отчаяние перед жуткой реальностью брызнуло из ее глаз соленым потоком. Женщина в черном платье, черном платке и в истоптанных кроссовках подсела к ней, обняла по-матерински и стала что-то нежно нашептывать на ушко. Мужчины в почти одинаковых синих куртках переглянулись, обменявшись порциями пугающей растерянности. Светлые волосы одного из них слиплись и превратились с паклю. Он печально смотрел серыми глазами на девочку с косичками и что-то усердно старался не вспоминать. Что-то назойливое и болезненное. Прошлое нужно было упрятать в самый крепкий сейф и закрыть на самый сложный шифр, тут же выбросив бумажку, где он записан.