ПРЕЖДЕВРЕМЕННОЕ РОЖДЕНИЕ
...компьютеры - это механизмы, которые
делают в точности то, что вы им
велите, но часто удивляют вас
результатом.
Ричард Докинз
Слепой часовщик
Время К
25 минут до времени К
Восходящее осеннее Солнце окрасило красно-золотым светом огромное лётное
поле. Машины ушли с него ночью, когда размытая атмосферой линия терминатора
была отсюда ещё в тысячах километров. Если бы в тех машинах были люди, они
могли бы видеть торжественное её движение, могли почувствовать много лучше
свою сопричастность, пусть и сопричастность пылинок, сопричастность
мошек-однодневок несущему их ветру. Пусть. Но разве не однодневками были бы
они по отношению к пугающим масштабам космоса? Именно так. Но людей там не
было.
Лучи рассеивались в атмосфере, размывая терминатор, и огромная бетонная
пустошь меняла свой цвет вся и сразу: от ночных оттенков серого к нежным
предрассветным - фиолетовым и розовым, словно прикрытым флёром, а от них - к
чёткой палитре собственно рассвета.
Край диска звезды показался над горизонтом. Первые лучи прорвались сквозь
полуобнажённый листопадом перелесок и ярко загорелись на ангарах. Размытость
и нежность всех линий, свойственная утру, сменялась чёткими контурами
рождающегося дня.
Прекрасная картина. Действительно прекрасная. Действительно - картина.
Созданная лучшим художником - космосом. Звёздный диск был "нарисован"
длинноволновыми лучами - жёлтыми и оранжевыми. Они летели до цели восемь
долгих минут. А небо, раскрасили рассеянные атмосферой коротковолновые лучи
- синие и фиолетовые. Атмосферная рефракция немного сжала эту картину и чуть
приподняла её над горизонтом...
Лучи пронзили пространство с востока на запад и отразились от зеркальных
плоскостей огромных, лежащих за горизонтом, корпоративных зиккуратов
далёкого города. Там словно восходило второе солнце. Затмевая безжалостным
светом, кровавое сияние ещё раньше окрашенных рассветом многосотметровых
полупрозрачных игл-шпилей.
Тот город был красив - как красиво произведение искусства. Но он, как и
большинство городов, был фатально несоразмерен человеку. Да. Разнообразная
автоматика чувствовала себя здесь очень комфортно. Но человек: на него
давили эти жестоко вонзающиеся в небо здания, идеальные поверхности,
беспощадно прямые линии. Это порождало стрессы, неврозы, разнообразнейшие
нервные тики...
Несоразмерность.
Между этими двумя равнодушными сияниями, сиянием восхода - к которому
человек ещё не был причастен, и сиянием города - к которому он уже не был
причастен, лежала пустошь лётного поля. На его краю, из маленькой рощи
поднимались конструкции Командного Центра, напоминающие косо вошедший в
землю сюрреалистический дротик. Титановые гиперболы поддерживали зал
операторов на высоте полторы сотни метров.
С первыми лучами солнца, меняющие поляризацию стёкла огромного зала
начали тускнеть, пропуская всё меньше света и, наконец, двадцать пять тысяч
кубических метров пространства на высоте сто пятьдесят метров, оказались
отрезанными от света осеннего утра и вернулись в искусственную ночь. Ряды
терминалов ожили, по дисплеям поползли строки выполняющихся тестов. Из-под
потолка опустились большие обзорные экраны. Зал начал наполняться
сосредоточенными людьми... А в мезосфере, боевые машины завершали выдвижение
на рубежи атак.
10 минут до времени К
Люди занимали места. На двух обзорных экранах засветились стратегические
карты и данные. Взгляды нескольких десятков пар глаз расчерчивали
пространство от них к своим дисплеям, в воздухе почти можно было видеть
своеобразную двуглавую пирамиду текущей информации.
Из разбросанных по всему полушарию вычислительных центров и упрятанных в
надёжнейшие бункеры квантовых компьютеров, из зависших на геостационарных
орбитах ретрансляторов и боротовых компьютеров сотен стремительных боевых
машин, оператобы собирали одну, почти невообразумую, всесокрушающую систему.
Двусмыслено названную "Голем".
Связь.
Активация нового узла.
Синхронизация.
Тест.
Один за другим, терминалы выводили зелёные строки отчётов и очищали свои
дисплеи. А на обзорных экранах всё разрасталась голубая сеть, по мере того,
как вливались и интегрировались в "Големе" всё новые мощности и боевая
машинерия целого полушария становилась физическим его воплощением.
5 минут до времени К
Голубые линии протянулась на стратегической карте через Тихий
океан, включив в систему самые дальние станции слежения и стартовые площадки.
И как только над последним, затерянным в океане узлом, вспыхнули символы
сообщающие о полном включении и интеграции - все оставшиеся терминалы
погасли. Несколько секунд Командный Центр освещался только сиянием
стратегических карт на обзорных экранах. И тут, за спинами операторов
вспыхнул новый свет.
3 минуты до времени К
Зал был разделён на несколько специфических зон, расположенных на
различных уровнях и связанных наклонными пандусами. Самое низкое положение
занимала часть зала перед рядами терминалов, практически пустая, только в
углах стояла пара коммутаторов. Она была необходима только чтобы операторам
не приходилось постоянно задирать головы к обзорным экранам. Чуть выше, в
пять рядов развернулись собственно их рабочие места. Ещё выше над ними, в
специально отгороженной зоне, расположились подковой специальные рабочие
места для трансоператесс. Там и вспыхнула яркая, подобная сейчас
лизергиновой галлюцинации голограмма с трёхмерной топологической картой
"Голема".
Она осветила лица сидящих вокруг в операторских креслах девушек. Одного
взгляда было достаточно чтобы назвать их общую черту и главную черту их
характеров - экзальтированность. Не мистическая, не чувственная - нет
конечно. Это была своего рода интеллектуальная экзальтированность. Лёгкая
возбудимость нервной системы в сочетании с глубокой концентрацией - это было
необходимым условием для трансоператесс. Ведь они были интерфейсом
"Голема".
Действительно. Таким монстром как "Голем" невозможно эффективно управлять
обычным порядком, через клавиатуру и дисплей. Слишком быстры и сложны потоки
на его входе/выходе.
Да, конечно, были шлемы виртуальной реальности - кое-кем принятые и
принимаемые до сих пор за панацею. Да, были - но оставались крайне дороги и
малоэффективны. Дороги - поскольку оставались мало популярны. Ведь такой
шлем, не может иметь сколько ни будь широкого коммерческого успеха - им
невозможно пользоваться одновременно попивая кофе и отвлекаясь на звонки
мобильных телефонов и картинки экстравизора, как раз они то благоразумно
держатся как будто на периферии ваших интересов, не претендуют открыто на
монополию в отношении вашего внимания и, в конечном счёте, именно они её и
получают. Да. Быть может государственные заказы, и продвинули технологию
компьютерной виртуальной реальности, пусть для своих, достаточно узких
целей, но здесь её добила психофармакология и технология иной виртуальной
реальности - трансовой.
Коктейль из психоаналептиков и синтетических галлюциногенов быстро вводил
человека в программируемый транс подобный управляемому сновидению. В этом
трансе сравнительно легко достигалось состояние "видения кода" - Священный
Грааль программистов на языках низкого уровня, наиболее близкого к
собственно машинным кодам.
Разумеется, это требовало серьёзной подготовки и длительных тренировок.
Да и их часто оказывалось недостаточно. Требовался ещё особый тип нервной
возбудимости и топологий некоторых нейронных сетей мозга. Параметры
достаточно уникальные и встречающиеся почти исключительно лишь у женщин и
почти исключительно в возрастах на границах периода фертильности.
Таким образом, каждая трансоператесса была не вес золота. Подготовка была
достаточно длительной и дорогой. Однако и эффективность превосходила всё,
что только можно было ожидать от компьютерной виртуальной реальности в
ближайшие два-три десятилетия. Как расплата: каждая третья трансоператесса
через пять лет кончала жизнь самоубийством, из оставшихся - каждую вторую
настигала шизофрения.
Неолуддиты давно кричали что эту технологию нужно запретить, машины
разбить, а создателей этой технологии - повесить. Трансхьюманисты
предлагали, наоборот, повесить неолуддитов а технологию всячески развивать,
постепенно элиминируя риски. Чиновники и военные, под шумок, продолжали
использовать трансоператесс по старой и рискованной, но хорошо "обкатанной"
методике, не считаясь ни со злобой первых, ни со смелыми идеями вторых, ни,
наконец, с жизнями самих трансоператесс.
1 минута до времени К
Зона оборудованная для трасоператесс, возвышалась над рабочими местами
операторов. Над ней, в свою очередь, слегка нависала покрытая упругим
металлическим полом консоль, предназначенная для начальства. Сейчас там
суетились несколько особенно важных наблюдателей от крупнейших корпораций,
которых нельзя было загнать на звукоизолированную галерею, протянувшуюся под
потолком почти по периметру зала. Статус этих наблюдателей обязывал
предоставить им "места в первом ряду" и доступ к логам и к телеметрии.
Сейчас они расчехлили лаптопы и, укрепив на ограждении консоли, сноровисто
опутывали их паутиной кабелей, тасуя многочисленные штекеры с ловкостью
карточных шулеров.
Над ними, на галерее, наблюдатели помельче и попроще разворачивали свои
коммуникаторы. В воздухе, одна за другой, расцветали ярко синие голограммы
виртуальных клавиатур и дисплеев.
Главные участники действия явились в последний момент. Первым, буквально
вбежал бледный от раздражения и взвинченный Инженер. За ним - багровый от
злости Командующий. Между ними, вероятно, только что произошло бурное
выяснение отношений.
Командующий был грузным и решительным, явно привыкшим к безоговорочному
подчинению, вследствие чего страдал хроническим идиотизмом распоряжений.
Впрочем нет - страдали только подчинённые, Командующий - наслаждался.
Следом за Командующим вошёл Консультант. Иногда ему удавалось
предотвратить очевидные последствия от исполнения противоречащих не только
друг другу, но нередко и внутренне противоречивых приказов Командующего.
Иногда нет. Он был внешне невыразительным и каким-то скользким. Это было
хорошим признаком. Действительно, не имея возможности наслаждаться прямой
властью, Консультант лучше понимал реальную ситуацию, и мог более или менее
сгладить последствия глупых приказов. Порой мог и помочь продвинуть
что-нибудь вполне разумное. Это, конечно, если удавалось так "навести"
Командующего, что он начинал считать искусно поданную идею - своей
собственной. Но это удавалось не часто. Увы, общее вырождение
государственных структур сыграло свою роль. Консультант был заражён
абсолютным карьеризмом и, как неизбежное следствие этого, - конформизмом.
Соблюдение всей возможной внешней пристойности в ущерб эффективности и
стремление избежать любого риска любой ценой приводили к тому, что эффекты
от любых его действий взаимоуничтожались и сохранялся драгоценный status
quo. Плюс - глубокая социализация отяготила Консультанта всеми стереотипами
"золотой посредственности".
Последней появилась "Мама". Приставленная в качестве куратора и
надзирательницы к группе трансоператесс, чем была не слишком довольна, она
встала в тени, возле ведущего в рабочую зону пандуса, не приближаясь ни к
начальству - которое уважала, ни к своим подопечным - к которым относилась с
неизлечимым презрением обывателя со стажем и не самым низким статусом.
Таймер отсчитывал последние кванты времени.
Инженер подошёл к ограждению консоли и обвёл взглядом зал...
Квант. Квант. Квант.
Время К
Интермедия
Разные исследователи приводят различные даты начала Третьей мировой
войны. Одни ведут отсчёт с Индонезийского кризиса, другие - с Аргентинского,
третьи берут за точку отсчёта Берлинский мятеж. Но, в любом случае, это
вопрос чисто академический.
Если смотреть по фактам, то участники Третьей мировой и не подозревали об
этом. Велись "миротворческие" и "антитеррористические" операции. Танковые
дивизии предотвращали очередную "гуманитарную катастрофу", просто закатывая
в землю её предполагаемых жертв. И только когда самая бойня пошла на убыль,
её запоздало признали войной и назвали - Третьей.
Третья мировая, раскрутившаяся из противоречий Северного и Южного
полушарий планеты имела множество истоков и не имела чётких линий фронтов.
Богатый но пустеющий Север и бедный многолюдный Юг взаимопроникали друг в
друга: первый своей промышленностью и технологиями, второй - миграционными
потоками.
Сложилась парадоксальная ситуация: развитые страны Севера контролировали
развивающийся Юг лучше чем свои собственные территории, были там даже
большими хозяевами, чем сами южане, и наоборот - множество мигрантов с Юга -
прочно обосновались на Севере.
Кто же виноват? Да никто. Просто в иссушённую ресурсным дефицитом кучу
"человеческого хвороста" бросили сразу много зажжённых спичек - и она
заплыла, сразу вся и со всех сторон.
Элитные отряды какой-либо страны "Первого мира" могли легко смести любое
правительство любой страны "Третьего мира", но в тоже самое время, в их
собственной столице, полиция беспомощно смотрела на погромы, устроенные
блудными подданными только что успешно низложенного правительства.
Взаимное ожесточение росло. Угрожающий демографический взрыв - разрешился
несколькими атомными. Индия - превратила Пакистан в сплошную стеклянную
равнину. Разрушенная войной техносфера - отомстила за себя холерой и
выкосившим огромные территории голодом. В довершение всего, существующие
альянсы рухнули, а их обломки увлечённо грызлись друг с другом.
Через три миллиарда смертей, немногие оставшиеся государства и коалиции,
наконец признали сложившуюся ситуацию за глобальную войну и... постепенно
свернули боевые действия. Все были слишком истощены и слишком опытны, что бы
рассчитывать на решительную победу. Конечно, нельзя сказать, что наступил
всеобщий мир. Было только всеобщее "негласное соглашение" о прекращении
огня. Война перешла в холодную фазу и, последним напряжением оставшихся сил
и ресурсов, даже распространилась в космос.
Второй выход человечества в космическое пространство, намного более
динамичный и гораздо меньше считающийся с жертвами, чем первый,
парадоксальным образом подсёк выдохшуюся войну. Маховик остановился.
Отправившиеся за ресурсами для продолжения войны - добыли их. Добыли их
столько - что питаемые иссякающими ресурсами антагонизмы, раздувавшие огонь
войны, - захлебнулись в неожиданном изобилии.
Над потускневшими было континентами вновь разлилось мощное электрическое
сияние, перемежающееся теперь и модной биолюминесценцией. Даже больше.
Сияние новых и быстро растущих мегалополисов Африки не уступало ныне
иллюминации в Европе или Северной Америке.
Геополитический миф о многополюсном мире был окончательно убит, он
развеялся в кровавом тумане войны. На планете вновь остались только два
мощных блока государств, кстати, - весьма неожиданных, не совпадающих со
сложившимися довоенными зонами влияний. "Третий мир" - исчез как таковой.
Все кто выжил в войне - вошли на равных в новое "общество потребления".
Блоки поствоенной геополитики шли "ноздря в ноздрю" но не развивались, а
стремительно теряли своё значение.
Вообще, государственные структуры повсеместно разлагались.
Восстановленные системы электронных коммуникаций и высокая подвижность
населения стирали национальные и территориальные различия. Глобальное
гражданское общество более не намеревалось ставить свои интересы коммерции и
потребления под кнут патриотизма, потерявшего всякий смысл когда стало
хватать всего и всем.
Колонии на Марсе достаточно быстро добились признания своей независимости
от Земли.
Для вылезших на изобилии многочисленных моралистов, этиков и ханжей,
потеснивших прагматиков, ещё помнивших ужасы войны, новым жупелом стали
колонисты Пояса астероидов - сросшиеся со своей машинерией настолько, что их
уже нельзя было назвать людьми в общепринятом смысле этого слова...
Четвёртую мировую войну, о которой идёт здесь речь, ещё называют Первой
виртуальной. И не только потому, что виртуальное пространство действительно
было в этой войне огромным новым полем боя, но и потому - что для рядового
обывателя эта война была именно виртуальной, никак не отразившейся на его,
рядового обывателя, реальности.
У этой войны не было сколько-нибудь серьёзных причин. Государственная
геополитика полностью изжила себя. Реальное значение государственных
структур свелось к социальному декору. То, что принято было называть
государственными интересами - имело значение лишь для карьер весьма
незначительного числа людей. Обыватель ещё мог ежедневно поднимать на
лужайке перед своим домом государственный флаг, но это была только инерция и
если завтра, он оказался бы, вдруг, под властью другого государства, то
ничего в его жизни не изменилось бы, кроме, единственно, цвета этого флага.
Противоречия, приведшие к Четвёртой мировой войне на прямую касались лишь
нескольких тысяч человек на десять миллиардов населения в двух блоках...
Как было сказано, у Четвёртой мировой войны отсутствовали какие-либо
серьёзные причины, отсутствовали и неё сколько-нибудь серьёзные
последствия.
Война продолжалась ровно 30 минут. С каждой стороны в ней участвовали
около пяти тысяч человек и, несмотря на колоссальные масштабы уничтожения
боевой машинерии, - ни один их них не был убит или ранен. Боевые действия
развернулись в мезосфере над океанами и над практически ненаселёнными
полярными районами, в изолированном виртуальном пространстве и на эфемерных
линиях электронных коммуникаций.
Обыватель был не прочь посмотреть репортаж о глобальной войне в удобное
время, где-то между мыльным сериалом и прогнозом погоды. Но категорически не
желал что бы эта война была у него на лужайке. А с желанием обывателя теперь
нельзя было не считаться.
И, тем не менее, для ослабевших, почти издыхающих государств, это
действительно была Четвёртая мировая война.
- - -
Операторы покинули свои места и толпились теперь на галерее. Их работа
была выполнена. Сейчас работали только трансоператессы, поскольку лишь они
могли контролировать такой огромный поток сложнейшей информации, который
отмолачивал "Голем" за секунду, сохраняя при этом синхронизацию между его,
разнесёнными на тысячи километров, кластерами.
Несколько старших системных операторов заняли места на консоли, рядом с
Инженером. Они играли здесь роль одновременно интерфейса и буфера между
трансоператессами и высоким чинами.
В мезосфере, автоматы-перехватчики пересекли границы Федерации, выполняли
противоракетные меневры или расцветали короткими вспышками, испаряемые
ракетами противника. Техника обеих сторон, была практически одного уровня и
даже одного дизайна. Конвергенция технологий в условиях переразвитых
коммуникаций, единый язык, практическая независимость и неподконтрольность
государственным структурам структур промышленных, спутавшиеся в клубок
промышленный шпионаж, плагиат и креатив, использование похожих методов и
средств разработки и моделирования... Всё это, привело к тому, что ещё
политически расколотая планета - уже была единой технологически. Боевые
машины можно было различить по эмблемам, но не по силуэтам, вооружению или
электронной начинке, последняя, зачастую, на машинах враждующих сторон была
вообще одних и тех же фирм-производителей.
Но прежде чем эти высокотехнологичные машины сблизились и выпустили
первые ракеты, противники обрушили друг на друга лавины сетевых червей. За
считанные минуты эти сложнейшие программы, состоящие из десятков отдельных
плагинов и связанные в тактическую сеть, проникли в сотни тысяч компьютеров
в Восточном и Западном полушариях.
Проникнув на очередной хост, червь начинал сканировать сеть, взламывал
доступные с данного хоста системы и проникал в них, после - помечал хост как
заражённый и удалял с него свой код, напоследок внедрив с системные процессы
вирусный код и троянизировав систему.
Троянский код устанавливал в системе несколько фильтров отслеживающих
потоки данных и события, которые могли быть критичными и "засыпал" ожидая
либо срабатывания этих фильтров, либо - пришедшей по сети команды от
внешнего оператора трояна. Оператор троянской сети мог отслеживать и
перехватывать потоки данных, мог получить в своё распоряжение все ресурсы
машины находящейся в другом полушарии, наконец - мог одной командой
опустошить сотни тысяч жёстких дисков.
Вирусный код действовал значительно активнее и агрессивнее. Занесённый
червём в очередную систему базовый вирус скачивал полный набор плагинов и
обновлений и производил несколько штаммов, сильно отличающихся как друг от
друга, так и от базовой модели. Это могло уменьшить эффективность
антивирусных средств. Ведь обнаружение и элиминирование одного штамма не
очистило бы системы от вирусов.
Угроза обнаружения и элиминирования чужеродного кода была высока. Десятки
и сотни тесно взаимодействующих друг с другом, как государственных, так и
частных, лабораторий и просто независимых вирусологов работали над этой
задачей. Но, с другой стороны, зачастую в тех же самых лабораториях, где
разрабатывали анитивирусную защиту, оперативно получали перехваченные
обновления антивирусов противника и операторам вирусных сетей своевременно
поступали обновления...
Закрепившись в системе вирусные коды прекращали репликацию и
ограничивались только обновлением уже присутствующего в системе кода. Затем
от машинной памяти "откусывались" несколько процентов, в которых
разворачивался небольшой фрагмент распределённой искусственной нейронной
сети. Несколько суперкомпьютеров объединяли множество этих кусочков памяти в
одну огромную область виртуальной памяти и синхронизировали работу отдельных
фрагментов.
Эта сеть являлась ядром "Голема". Её дополняли различные программные
пакеты для организации распределённых атак и взлома защищённых систем, для
криптоанализа и метеопрогнозов, для автоматической генерации конечных
автоматов предназначенных для распознавания и уничтожения вирусов и червей.
Нейронная сеть "Голема" управляла и боевыми машины в воздухе, разумеется
ей не было дела до каждого конкретного манёвра каждой машины, с этим отлично
справлялась и собственная система навигации этой машины, хотя "Голем" мог в
любой момент и перехватить управление, но, в основном, он направлял и
координировал манёвры не опускаясь в иерархии ниже уровня отдельного звена.
Так же, отдельные нейронные ансамбли были постоянно заняты выработкой
методов для расширения своих и для выявления и элиминирования чужих вирусных
сетей. Но главной задачей нейронной сети, точнее - метасети "Голема" - было
выявление и моделирование такой же системы у противника, затем, используя
эту модель - определение наиболее критических участков в карте боя и выбор
оптимальных действий на этих участках.
На обзорных экранах светилась стратегическая карта и на ней постепенно
вырисовывалась предполагаемая топология аналогичной "Голему" системы
противника. Сквозь её, обозначенные синим, структуры, прорастали ярко
зелёные вирусные и тёмно-вишнёвые троянские сети, а пульсирующие белые
кляксы отмечали участки где сейчас складывалась наиболее опасная
ситуация...
Четвёрка автоматов-истребителей двигалась по баллистической траектории, с
выключенными двигателями. Машины шли практически вслепую, бортовые РЛС то же
не включали - это означало бы немедленное обнаружение противником и
практически гарантированное уничтожение.
Маршрут истребителей был рассчитан сетями "Голема" и должен был вывести
их на вражеский ретранслятор. Два десятка фасеточных полусфер искусственных
сетчаток шарили по ночному небу в тщетных, пока, поисках цели.
Машины снизилась до 60 километром над ночной стороной планеты. За далёким
горизонтом разливалось мутное оранжевое зарево африканского мегалополиса, а
внизу чернело пространство океана.
Ретранслятор, сравнительно небольшая и лёгкая капсула с электронной
начинкой и параболоидом антенны, планирующая на огромных прозрачных
плоскостях, была опознана сетчатками истребителей, когда дистанция до неё
составляла всего полтора километра. Слишком близко. Машины проскочили за
цель, чуть не столкнувшись в сопровождающими её перехватчиками и включив
двигатели, стали разворачиваться с такими перегрузками, каких не выдержал бы
человеческий организм. Но в сверхманевренном всеракурсном бою человеку и
нечего делать. Быстродействие любой системы лимитируется самым медленным её
звеном. Человек же, мало того что он имеет смехотворную в сравнении с
бортовой электроникой скорость реакции, несёт ещё и практически неизживаемые
стереотипы пространственного восприятия - видение реальности в "двух с
половиной" измерениях. Для всеракурсного боя это приговор. Всеракурсный
сверхманевренный бой невозможен для человека ни психологически, ни
физиологически. Неэффективно и дистанционное управление боевой машины
человеком...
Четвёрка развернулась и дала залп ракетами. Ретранслятор выбросил гроздья
тепловых ловушек, окутался облаками фольги и светящегося аэрозоля, надеясь
обмануть и тепловое и визуальное самонаведение ракет. Но слишком поздно. Две
или три ракеты разорвались около капсулы, превращая её корпус в лохмотья и
дожигая электромагнитными импульсами избежавшее осколков оборудование.
Машины уже выходили из атаки, когда вокруг зажглись россыпи огней
включившихся двигателей. Несколько десятков вражеских перехватчиков, с
уничтожением ретранслятора ослеплённых и лишившихся выхода в общее для всей
машинерии полушария информационное пространство, оставались, тем не менее,
боевой сетью. Они ещё могли запоздало отомстить и обрушили на пытающегося
уйти врага настоящий поток ракет...
С точки зрения компьютерного червя, окружающее его киберпространство
представляло собой сложную древоподобную структуру. Ветвящиеся отрезки
одномерного пространства, наполненные символами и сочащиеся семантикой,
образующие опасные неожиданные тупики и защищённые коварными ловушками.
Та область электронного Иггдрасиля, где находился червь, была особенно
сложна и опасна. Насыщенность данными и сложность их структур чувствовалась
почти физически и могла бы, наверное, восприниматься как некая вязкость,
если бы червь был способен к такому восприятию окружающего. Здесь не
проходили тривиальные методы, а ловушки были особенно коварны. И, тем не
менее, червь упорно продвигался в этой крайне враждебной среде, разворачивая
на захваченных узлах вирусную сеть.
Каждый узел давался копиям червю очень нелегко. Все машины данной субсети
были защищены достаточно длинными правильными алфавитно-цифровыми паролями,
а о прямом переборе паролей для удалённой машины непосредственно на ней же,
как делалось на заре развития сетевых технологий, не могло идти речи. После
ввода невалидного пароля делалась задержка в несколько секунд, что уже
исключало быстрый перебор, а после нескольких неудачных попыток атакуемая
машина разрывала связь и сообщала оператору о попытке взлома. Информацию о
логинах/паролях удалённых машин можно было извлечь только из машины уже
находящейся под контролем червя, а такая информация за захваченных машинах
либо была очень надёжно зашифрована, либо попросту отсутствовала.
Субсеть была надёжно защищена от взлома парольных защит, но всегда
оставались уязвимости в программном обеспечении.
Червь имел набор неплохих "отмычек" для так или иначе уязвимых программ,
но уязвимости достаточно быстро выявлялись и закрывались, после чего
"отмычка" становились бесполезна. Собственно, почти все "отмычки" из набора
червя и были в большей или меньшей степени бесполезны. Но это, лишь в
случаях, когда оператор своевременно закрывал дыры в системе. Однако, между
обнаружением уязвимости и выходом закрывающего эту уязвимость обновления с
одной стороны и установкой этого обновления на большинстве систем с другой,
всегда существовал известный зазор по времени, определяющийся ленью и
разгильдяйством большинства системных операторов.
Так же, червь имел несколько эксклюзивных "отмычек" использующих совсем
недавно обнаруженные "дыры", для которых официальных "заплаток" ещё просто
не существовало.
Наконец, действия всех экземпляров червя координировались мощными
нейронными сетями, которые могли при необходимости и "подсказать" лучшую
стратегию распространения, и выделить ресурсы для организации распределённой
атаки на зашифрованный файл, и просто парализовать вражескую сеть лавиной
бессмысленных запросов...
Но вот одна из "отмычек" сработала и "голова" червя проникла на очередную
машину. Теперь нужно было "втянуть свой хвост" и "зарыться поглубже" во
взломанную систему. Червь начал репликацию. Предназначенные для пересылки на
новый хост файлы "протягивались" через метаморфный движок и зашифровывались.
На хосте "голова" червя осуществит расшифрацию этих файлов и загрузит их в
память.
Первым делом новый червь "осмотрелся" в системе. Вероятно, если бы он мог
то восхитился бы вычислительной мощью этой машины и стройной иерархией её
системы. Ведь то была одна из стратегических машин. Конечно, это не
квантовый суперкомпьютер, и выход из строя даже половины таких машин, будет
легко компенсирован самой топологией сети, но всё равно, проникнуть на такую
машину - большая удача.
Червь быстро выявил потоки двух антивирусных мониторов и убил их
содержимое, превратив в безопасных для себя зомби. Впрочем, это были
сравнительно слабые мониторы, составляющие самое "внешнее" кольцо защиты и
предназначенные для отражения совсем уж неуклюжих и примитивных атак. На
счастье червя, он пока ещё не потревожил куда более серьёзных и изощрённых
защитников. Пользуясь этим, червь начал осторожно разворачивать вирусную
сеть и троянизировать систему...
Но "серьёзный противник" уже давно наблюдал за ним. Червь был обнаружен
практически сразу после загрузки своих потоков и тут же был "подхвачен"
эмулятором.
Конечно же, на червя были навешены многочисленные защиты, которые должны
были выводить его из под эмуляции и препятствовать трассировке. Но этот
эмулятор был слишком хорош и червь не смог отличить "реальную виртуальность"
от созданной для него "виртуальной виртуальности". С такой задачей и человек
не всегда справляется уверенно и никогда нельзя дать гарантию в том что ваша
реальность - действительно реальна.
Трансоператесса рассмотрела трёхмерное представление кода червя под
разными ракурсами, сохранила критичные данные, необходимые для обнаружения в
будущем этого типа червей и очистила содержимое эмулятора. Реальность червя
просто схлопнулась, вместе с ним самим. Трансоператесса же вернулась к
работе, от которой её оторвала атака червя. Экран снова заполнился
тактической информацией, которую на консоли уже озвучивал для Командующего
один из старших операторов.
- ...Таким образом, мы потеряли один ретранслятор. Ещё один был серьёзно
повреждён. Уничтожены три ретранслятора противника, около двадцати
многоцелевых истребителей и перехватчиков, к сожалению, все наши машины
атаковавшие ретрансляторы потеряны или серьёзно повреждены. В сети сейчас
продолжается...
А в сети две системы сцепились друг с другом. Слившись в один запутанный
топологический узел, перехватывая управление машинами и выхватывая друг из
под друга ресурсы. Вирусные сети охватили оба полушария и деревья троянских
сетей проросли насквозь сквозь каждого из противников в этой борьбе.
Внимание трансоператессы привлёк окрасившийся вдруг ярко белым узел
топологической карты вокруг которого начали стремительно распространяться
электронные метастазы. Цвет узла означал что ситуация там стала критической,
а расширение окрашенной области, почти достигшей уже до соседних узлов - что
контроль над критической ситуацией там потерян. Трансоператесса попыталась
связаться с этим узлом - но связи с ним не было. Она рванулась на соседние
узлы - но и те не отзывались. Снова подняв взгляд на высвечивающую
топологическую карту голограмму - трансоператесса замерла: вся карта была
покрыта пульсирующими белыми пятнами. Сущее безумие творилось и на обзорных
экранах высвечивающих сейчас развёрнутую в проекции Меркатора карту всей
планеты и ситуацию над ней...
Заметили это и на консоли. Оператор на полуслове оборвал свой доклад и,
прищурившись, вглядывался в голограмму. На несколько секунд воцарилась
тишина.
В конце концов, Командующий не выдержал.
- Что происходит!?
Оператор очнулся и начал выбивать на клавиатуре команды.
- Связи с "Големом" нет.
- Что значит нет?
- Система не отвечает на запросы.
- Не обязательно. - вмешался Инженер. - Возможно, атаковали конкретно
нас, и мы получаем сейчас ложную информацию или вообще мусор. Попытайтесь
зайти с резерва. - скомандовал он оператору.
- У нас всё в порядке. - отозвался тот через минуту. - Проблема в самом
"Големе". Это он не отвечает.
- Не отвечает! Замечательно! И что дальше!? - окончательно вскипел
Командующий. - Ну? - он обвёл взглядом замерших операторов и наблюдателей. -
Может мне кто ни будь сказать, что нам с этим дерьмом делать? - все
молчали.
У Консультанта, первым не выдержали нервы, да к тому же выбор между
стороной, которая требует ответа и стороной, которая несёт ответственность -
выбор был слишком очевиден. Он подбежал к ограждению консоли и крикнул
ближайшей трансоператессе.
- Что там у вас происходит?
Трансоператесса ответила не сразу, минуту вглядываясь в топологическую
карту. Тишина сгустилась. На консоли так же все молчали. Командующий,
привыкший к немедленным и чётким ответам то же подошёл к ограждению.
- Каскадная реверберация внутренних управляющих сигналов. - Ответила
наконец трансоператесса не оборачиваясь от дисплея и продолжая изучать
картинку.
- Выражайтесь по человечески! Чёрт вас возьми! - рявкнул Командующий.
От окрика трансоператесса вздрогнула и вышла из рабочего состояния, она
обернулась, бессмысленно хлопая ресницами, и так замерла, мелко дрожа всем
телом. Из уголка приоткрытого рта потекла слюна.
- Придурок! - воскликнул про себя Инженер, с трудом удержавшись, что бы
ни озвучить эту характеристику Командующего. Последний, брезгливым взглядом
смерил трансоператессу и отвернулся, а к той подбежала Мама и начала с плохо
скрываемым удовольствием бить девушку по щекам. Стараясь не столько вернуть
оператессу к реальности, сколько встать на выгодную сторону "тех, кто
требует ответа".
Командующий продолжал бросать на своих подчинённых злобные взгляды,
барабаня пальцами по ограждению. Инженер подключил свой собственный
терминал. В воздухе зажглись голограммы виртуальной клавиатуры и дисплея, с
медленно поворачивающийся маленькой топологической картой. Операторы
уткнулись в свои терминалы...
- Да. Всё верно. - сказал инженер и развернул на максимум голографический
дисплей своего терминала. Полупрозрачная, переливающаяся теперь всеми
цветами топологическая карта повисла в полуметре над полом.
- Каскадная реверберация. Система зациклилась. Замкнулась сама на себе.
Выходы на входы... Здесь уже ничего нельзя сделать.
- Отключить? - не то спросил, не то отдал приказ Командующий.
- Можно. Если разбить ломом все отданные "Голему" машины, - не удержался
от колкости Инженер. - И все машины, использующиеся такой же системой на
стороне противника.
- Противника?
- Да. "Голема" больше не существует. И это не результат атаки противника.
Насколько можно судить - они сейчас в точно такой же ситуации. Их аналог
"Голема" так же замкнулся...
- То есть, в сети сейчас две свихнувшихся боевых системы? - с высокими
истеричными нотками в голосе начал Консультант. - Вы хоть понимаете...
- Прекратить! - оборвал его Командующий. - Вы можете оценить опасность
ситуации? - Обратился он к Инженеру.
- Постараюсь. Во первых: Как я сказал - "Голема" больше не существует.
Так же как не существует больше и его аналога у нашего противника. Во
вторых: Мы имеем дело отнюдь не с двумя свихнувшимися системами, но с чем то
совершенно новым, о чём ещё ничего не можем точно сказать.
- Но вы можете сказать, почему это произошло?
- Могу только предположить. Похоже, виной всему стали наши вирусы линейки
"Ветвь 4" и аналогичные им у противника. Точнее - переносимые этими вирусами
фрагменты распределённых нейронных сетей.
Когда фагам удавалось элиминировать вирус, фрагмент развёрнутой вирусом
сети иногда сохранялся. При этом фрагмент иногда продолжал вычисления и
сохранял синхронизацию с другими фрагментами, но контроль над ним, который
осуществлялся через интерфейс элиминированного экземпляра вируса - терялся.
Возможно, вес таких бесхозных фрагментов превысил сейчас некий критический
порог, и системы замкнулись.
Такой эффект, кстати, объясним самой задачей обеих систем. Ведь их
нейронные сети были предназначены для прогнозирования действий противника,
которые направлялись такими же нейронными сетями. То есть, одни нейронные
сети моделировали другие нейронные сети. Хуже того, эти последние - сами
занимались точно таким же моделированием. Это называется рекурсией. Вы
понимаете? - Такая цепочка моделей никогда не закончится. Возникает эффект
"двух зеркал отражающих друг друга". Однако, между двумя зеркалами надо что
то разместить. Иначе им нечего будет бесконечно отражать друг в друге. Этим
"чем-то" стала, похоже на то, боевая ситуация. Это, - Инженер указал на
топологическую карту. - Не паралич сети. Не солипсист, рождённый в вакууме.
Это, с самого начала, возникло на мощном потоке данных о столкновениях
боевых машин. В итоге, сложность достигла такого уровня, что обе системы
начали обмениваться данными напрямую, без посредства уничтожающих друг друга
истребителей.
Инженер замолчал задумавшись. Он понял что присутствует сейчас при чём то
неизмеримо большем чем противостояние глупых блоков, чём-то, что выходит
далеко за рамки сколь угодно масштабного технического сбоя, далеко за рамки
самой человеческой реальности. Понимает ли это, кто нибудь ещё? Командующий?
Консультант? Операторы? Наблюдатели? - Наверняка нет. Разве только
трансоператессы ещё могут понимать, или, скорее, чувствовать настоящую
сущность происходящего...
- Эй вы! Вы что там делаете? - вдруг крикнул вниз Консультант.
Трансоператессы покинули свои бесполезные сейчас терминалы и стояли
вокруг голограммы топологической карты, завороженно смотря на неё.
Белые пятна, с которых всё и началось, сменились сначала психоделическими
радужными узорами, а сейчас голограмма отображала сложнейшие трёхмерные
фигуры, которые могли быть визуальным представлением каких то функций или
отражением чего-то... Могли они быть и попыткой контакта, или мыслями и
эмоциями чего-то зарождающегося в сети...
После окрика наступила тишина, все направили свои взгляды на голограмму и
невольно замерли.
- Вот она. Вот мечта кибердадаистов. - тихо сказал Инженер.
- Кого? - переспросил один из стоящих рядом операторов.
- Было такое модное течение в последние годы и сразу после войны. -
Поэты. Писатели. - исследовали возможности использования вычислительных
машин и вообще техники в своём творчестве. Различные программы для поиска
наилучших рифм и даже для креайта целых стихов. Генераторы сюжетов.
Марковские генераторы. Использовали различные микшеры для электронных
текстов и ножницы с клеем для напечатанных на бумаге - это называлось
"нарезкой". Даже кидали игральные кости и тасовали карточки с написанными на
них слогами - так иногда создавали весьма удачные неологизмы. Все эти методы
прекрасно работали с синтаксисом но, увы, никак не могли освоить семантику.
Они могли качественно перемешать буквы или слова некоего текста, могли
создать тысячу прекрасно зарифмованных стихов... Но во всём этом не было ни
крупицы смысла. Разве что случайно нужные слова оказывались в нужных местах.
Из этого недостатка возникло понятие "дадаистического зиккурата" - на
ступенях которого, размещены различные технические средства, а на вершине -
человек, автор - который и осуществляет "сборку" произведения обладающего
семантикой из предоставленных машиной суррогатов.
- И вы хотите сказать что это, - оператор указал на голограмму, -
отражает некий смысл?
- Не знаю.
- А вдруг это - разумно?
- Так. Все по местам! - очнулся Командующий. Он прошёлся взад вперёд по
консоле. - Я хочу знать: - Что мы можем сделать в сложившейся ситуации? Чем
эта ситуация может нам угрожать? Может кто ни будь дать прогноз?
- Ну. - не слишком уверенно отозвался оператор, который спрашивал
Инженера о кибердадаистах, - Интерфейсы троянских сетей всё ещё нам
доступны.
- Значит, мы можем уничтожить это!
- В общем, да.
- Отлично! Немедленно транслируйте троянской сети команду...
- Нет! - воскликнул Инженер. - Нельзя!
- Объясните. - холодно заметил Командующий.
Инженер глубоко вздохнул.
- То с чем мы столкнулись, по своей структуре, сейчас ближе к
естественной нейронной сети, ближе к нервной системе, нежели к архитектуре
компьютеров, на которых существует. Это параллельная система. А любая
параллельная система, как известно, устойчивее любой аналогичной ей по
сложности, но последовательной по структуре системы. Ведь, из последней,
достаточно выбить один узел и она - разрушится, а первая, может, иногда,
выдержать потерю до половины своих узлов...
- Оно растёт! - закричала одна из трансоператесс.
- Что? - обернулся к ней Командующий. - Оно начало расти?
- Нет.
- Как нет? Вы противоречите себе.
- Нет-нет. Оно не начало расти сейчас. Оно начало расти,
распространяться, сразу после замыкания... Стало заметно только сейчас. До
этого... Распространение шло внутри структур, оставшихся от "Големов", и
скорость роста, сначала, была очень невысокой.
- Скорость распространения возрастает экспоненциально? - предположил
Инженер.
- Да.
- Распространение изотропно?
- Нет. - Анизотропно и, в общем, коррелирует с уровнем активности между
узлами сети. Экспоненционально растёт его средняя скорость, но по узлам она
распределяется неравномерно. Наибольшая скорость наблюдается вокруг
квантовых суперкомпьютеров и кластеров. Наименьшая - на общедоступных
гражданских узлах.
Командующий шумно втянул воздух.
- На гражданских узлах? Что это значит? - шокировано спросил наблюдатель
от одной из влиятельнейших корпораций.
- Именно то что вы слышали. - отрезал Командующий.
- Но ведь был подписан договор между...
- Договор - компромисс интересов и вежливости. Этот договор не был ничем
гарантирован кроме самого себя. - вмешался Консультант. - Не было никакой
уверенности что противник его не нарушит.
- Поэтому вы нарушили его первыми!?
- Обе стороны его нарушили, как только выгоды от нарушения договора
превысили выгоды от его соблюдения. - вставил Инженер. - Теперь, это уже
абсолютно не важно.
- Но наши внутренние сети...
- Ваши внутренние сети, скорее всего, как раз и не поражены. В этом не
было выгоды ни для одной из сторон. Так что прекратите корчить из себя
защитника виртуальной свободы.
- Не думайте что Совет директоров останется в неведении. - подвёл итог
наблюдатель и вернулся к своему коммуникатору...
- Кажется, вы лучше всех понимаете что происходит. - обратился
Командующий к Инженеру.
Инженер посмотрел на топологическую карту.
- Мы определённо имеем здесь дело не с простой самораспространяющейся
ошибкой. - он вгляделся в голограмму. - Кажется, связность структуры на
самых мощных узлах падает?
- Да. - ответила одна из трасоператесс. - В некоторых, наиболее плотно
заполненных секторах, увеличение количества связей становится отрицательным,
но у остающихся растёт проводимость.
Действительно. Сквозь бурлящую "оболочку" топологической карты, уже
можно было видеть странные, напоминающие кристаллы или пучки проводов,
образования.
- Это что-то значит? - спросил Командующий.
- Не уверен. Но это мне кое-что напоминает. В мозгу ребёнка, количество
межнейронных связей больше чем у взрослого. С возрастом количество связей
сокращается и у взрослого их уже значительно меньше, но оставшиеся - намного
эффективнее. Даже при обучении относительно простой искусственной нейронной
сети, какие то связи - оказываются практически ненужными. Просто в
математической и компьютерной модели мы их оставляем, хотя и с ничтожными
весами, а в естественной нейронной сети, в нервной системе, - они
разрушаются. Это называется фокусировкой.
- Вы считаете эту штуку разумной? - не удержался от улыбки Консультант.
- Наверняка я не знаю. Но, повторяю, - это не самораспространяющаяся
ошибка и мы можем ожидать от этого, - он указал на голограмму. - если и не
высокоосмысленных то, по меньшей мере, крайне сложных инстинктивных
действий.
- И мы не можем применить против неё нашу троянскую сеть?
- Нет. Не можем. - Инженер повернулся к операторам. - Сколько процентов
узлов сейчас покрывает троянская сеть?
- Семьдесят процентов узлов в сегменте противника.
- Таким образом - не более тридцати пяти процентов от всех узлов. Я не
уверен что уничтожения фрагментов нейронных сетей на них будет достаточно
для распада всей этой структуры. Тем более что... А на скольких
суперкомпьютерах противника удалось развернуть трояны?
- Два из пятидесяти.
- А ведь именно нейронные сети, крутящиеся на суперкомпьютерах, - самые
важные цели.
- Но мы сохраняем контроль над своими суперкомпьютерами и можем приказать
операторам просто перезагрузить их. Если сделать это одновременно с
активацией троянской сети...
- То нейронные сети сохраняться практически на всех суперкомпьютерах
противника и, к тому же, на гражданских узлах нашего сегмента - там ведь мы
троянскую сеть не разворачивали! Хуже того - если атака провалится, то
ничего уже нельзя будет сделать.
- Но противник ведь то же может осуществить со своей сторону такую
атаку.
- Верно. Может осуществить. Но после нашей атаки уже не сможет. Мы ведь
не напрямую управляем каждым экземпляром трояна, команда троянской сети
пойдёт по каскаду, а после работы наших троянов, большая часть этого каскада
просто перестанет существовать. И не забывайте ещё: троянскую атаку мы не
можем провести по гражданским узлам. Иначе, последствия будут сравнимы с
массированной ядерной бомбардировкой планеты. По этой же причине, мы не
можем совсем отключить наши суперкомпьютеры и ждать, когда то же самое
сделает противник.
- А что если разослать вирусам пустые обновления высшего приоритета,
заменяющие метаморфные движки? - предложил кто-то из старших операторов. -
Фаги ведь не имеют механизма распознавания "свой - чужой".
- Да. Не имеют. Зато вирусы имеют "защиту от дурака". В каждой системе
наши вирусы присутствуют минимум в трёх экземплярах, различающихся по набору
используемых плагинов. Все экземпляры контролируют целостность друг друга.
Если один экземпляр "проглотит наживку" и будет после этого уничтожен, то
остальные не примут это обновление - какой бы приоритет мы ему не
выставляли.
- Но фрагмент нейронной сети висящий на конкретном экземпляре вируса всё
же будет удалён. - не сдался оператор.
- Только в трёх случаях из пяти. Я уже говорил, что эта прискорбная
"забывчивость" фагов, стала одной из причин ситуации в которой мы оказались.
Таким образом, предлагаемая вами атака достигнет цели лишь в одном случае из
пяти.
- А что если осуществить все атаки одновременно. Может быть тогда они
взаимно усилятся?
- Что ж. Давайте посмотрим. - Инженер очистил экран своего терминала и
загрузил сенсорную программу рисования.
- Вот суперкомпьютеры. - он начертил в воздухе для белых овала. - Наши и
противника. Это - сегменты. - вокруг первых овалов он обозначил овалы
больше, немного перекрывающие друг друга.
- Были предложены три возможных атаки: Первая. Активировать троянскую
сеть, - часть правого большого овала окрасилась красным, - это выведет из
строя до семидесяти процентов узлов, но только во вражеском сегменте.
Вторая. Перезапустить наши суперкомпьютеры, - красным окрасился малый овал
слева, - но при этом остаются заражёнными суперкомпьютеры противника. Совсем
плохо - остаются заражёнными узлы в нашем сегменте и они быстро обеспечат
ретроградное заражение суперкомпьютеров. Наконец третья. Послать вирусам
пустые обновления. - теперь несколько участков большого овала слева
окрасилась красным. - Как можно здесь видеть эффективность этой атаки будет
даже меньше предполагаемых двадцати процентов - поскольку её область
частично перекрывается с областью применения троянов.
Таким образом, даже при одновременном осуществлении всех атак, очищено
будет не более сорока процентов всех узлов. Что не гарантирует успеха. Мы не
убьём "эту штуку" но, вероятно, сделаем ей "очень больно". - С
непредсказуемыми последствиями. При этом - мы своей атакой лишаем противника
возможности провести симметричную.
- А если они, начнут свою атаку одновременно с нашей?
- Тогда будет очищено до восьмидесяти процентов узлов и, что особенно
важно, - нейросети будут удалены со всех суперкомпьютеров.
- Но для этого нам нужна такая малость, как связь с Командным Центром
другого полушария. - саркастически заметил Консультант. - Нет ничего проще!
- Как я уже сказал, - возразил Инженер, - если мы начнём атаку одни, это
не гарантирует успеха атаки, но гарантированно лишает противника возможности
симметричной атаки со своих узлов.
- Но если мы вообще ничего не предпримем, то, насколько я понимаю, сеть
будет перегружена.
- Да.
- Сколько у нас остаётся времени? - Командующий обернулся к операторам.
- Не больше тридцати минут.
- Наш последний шанс, это начать атаку. - настаивал Консультант.
- Нет.
- Пока ещё не все узлы заражены и результативность атаки может оказаться
и выше рассчитанной.
- Или ниже. Здесь всё решит случай. А случайность бывает счастливой лишь
до тех пор, пока на такую случайность не начинают всерьёз рассчитывать. Мы
можем начать атаку сами только в том случае, если эта атака будет
действительно нашим последним шансом. Но прежде, мы должны испробовать все
те варианты, которые могут обеспечить больший успех. Заметьте что противник,
сам, до сих пор не начинает атаки. Там люди не глупее нас и, вероятно, они
так же ищут выход.
- Или так же ссылаются на то, что наша атака, до сих пор не началась. - с
улыбкой парировал Консультант.
- Довольно. - прервал Командующий. - Я готов выслушать сейчас любые идеи:
как нам связаться с Командным Центром Федерации. Если никто не предложит
ничего стоящего - начинаем атаку.
Действительно. Задача была трудной. Линии прямой связи отсутствовали как
между Командными Центрами так и между правительствами враждующих блоков. При
этом граждане разных блоков совершенно свободно общались друг с другом.
Незначительная роль государств в поствоенном мире обусловила
принципиальность политиков. Ведь теперь политика не была больше прибыльным
бизнесом - она стала именно политикой. Таким образом, антагонизм блоков не
был игрой на публику. Другое дело, что этот антагонизм был именно игрой -
игрой для нескольких сотен тысяч игроков в двух полушариях: политиков,
чиновников, военных. Эта игра практически никак не затрагивала, и любые её
перипетии никак не сказывались на благосостоянии среднего обывателя.
Конфронтация блоков не впервые выливалась в боевые действия, но для
обывателя - они были безопасны. Блоки могли жечь тысячи боевых машин в
мезосфере и остервенело атаковать сервера друг друга - ну и что. Красивый
фейерверк над океанами показывали в выпусках новостей а на правительственные
сервера нельзя было зайти. Так что же в этом плохого? - Обыватель любит
фейерверки и не любит унылые правительственные сервера...
Повисло молчание. Никто не мог ничего предложить. Командные Центры блоков
не имели линии прямой связи друг с другом. Как и все другие их электронные
структуры, идеологические и оборонные, давно отгородившиеся друг от друга
"цифровым занавесом". Впрочем, на общедоступные узлы сети эти штучки не
распространялись, и сеть делилась на подконтрольные блокам сегменты только в
воображении политических демагогов и военных. Но что это давало? - Ничего.
Пусть общедоступная сеть обеспечивала саму возможность связи, не ясно
оставалось самое главное - с кем выходить на связь. Командные Центры были
невидимы из общедоступной сети. При этом они не могли выйти из "режима
прозрачности" так как тут же стали бы жертвами разрастающихся нейросетей и
потеряли бы последний контроль над ситуацией. Или, по крайней мере, ту
слабую видимость контроля "через возможность уничтожения", которую давали им
сохраняющиеся интерфейсы троянских сетей.
Связываться с правительством вражеского блока было бессмысленно.
Электронное письмо? - Кому? Президент был чисто идеологической фигурой и
разумеется не сам разбирал электронную почту. Все письма проходили через
несколько фильтров, а если бы, даже, письмо и попало к человеку - этим
человеком оказался бы ничего не решающий референт.
Кое-кто из элиты, несомненно, имел те или иные связи в блоке противника,
но эти связи не афишировались, да и лежали далеко от сферы высокой военной
машинерии. В этом направлении то же не имело смысла работать. Военным не
было надобности связываться друг с другом напрямую. Всё что могло их
заинтересовать, было, либо строго засекречено, либо - становилось очевидно в
боевой ситуации...
Стоп!
Военные извлекают информацию о противнике не из пространного электронного
письма противника, а из его действий.
- Я знаю! - закричал Инженер.
- Нельзя это убивать! - одновременно воскликнула трансоператесса.
- Что!? - изумился Командующий.
- Нельзя убивать! Оно мыслит! Я чувствую это! Смотрите!
По топологической карте, как будто беспорядочно метались несколько
пятен активности, словно внешняя расширяющаяся "оболочка" комплекса
нейросетей была подсвечена несколькими движущимися прожекторами,
установленными где то в её кристаллизовавшейся "сердцевине".
- Оно же не живое. - пробормотал Консультант.
- Да. Не живое. Оно не живое в нашем понимании. Но оно может чувствовать,
может мыслить. И если мы разрушим структуры. Это... Это будет убийством!
- Сударыня! - жёстко произнёс Командующий. - Вы вероятно переутомились. И
меня не очень интересует то, что вы чувствуете. Если мы не остановим
распространения этого - сеть будет перегружена. Посыплется вся
инфраструктура планеты. Вы представляете, что тогда начнётся?
Трансоператесса хотела что-то ответить, но только всхлипнула.
- А вы? - Командующий обратился к Инженеру. - Хотели предложить то же
самое?
- Что? - Нет. Я хотел предложить... Нам не обязательно выходить на прямую
связь с Командным Центром противника. Они ведь знают всё то же что и мы. Они
нуждаются в той же синхронизации с нами, и так же как и мы с ними, они не
могут выйти с нами на связь. Следовательно, нужно выбрать некий момент
времени, к которому можно привязать время атаки. Тогда есть высокая
вероятность, что и они поступят так же!
- Но как выбрать такой момент? - заинтересовался Командующий.
- Момент должен быть в переделах ближайших... Сколько осталось до
перегрузки сети?
- Пятнадцать минут.
- ...Ближайших пятнадцати минут. Сейчас 07.52. Мы могли бы выбрать начало
следующего часа... Да.
- Но у них же другой часовой пояс, мы даже не знаем какой!
- Но в часовых поясах различаются только часы. Значения минут в них
одинаковы и каждый час начинается по всей планете одновременно, не смотря на
то, что в каждом поясе - это свой час.
- Стало быть, начинаем атаку в 08.00?
- Да.
- Всё равно у нас нет иного выхода. - подвёл итог Командующий.
- Двадцать две. Двадцать одна. Двадцать. Девятнадцать... - вёл отсчёт
оператор.
Трансоператесса, упав на терминал, беззвучно рыдала.
- Одиннадцать. Десять...
- Убийство? Будет ли это убийством? - неприятно пульсировало на одной
ноте в сознании Инженера.
- Четыре. Три. Две. Одна!
- Перезагрузка суперкомпьютеров! Активация троянских сетей!
- Команда пошла!
Все замерли. На топологической карте сквозь сплетение и кристаллы
нейросетей проступило подобие уродливого дерева - троянская сеть.
- Есть! - закричал кто-то из операторов. - Есть! Трояны противника то же
активированы!
- Значит мы всё рассчитали верно. - удовлетворённо заметил Командующий.
Голограмма менялась. Как будто с дерева троянской сети сейчас облетали
голубые листья, обнажая его узловатые, кривые, тёмно-кровавного цвета
ветви.
- Нагрузка на межсегментные линии падает!
Напряжение тут же было нарушено быстрыми ударами сразу по десятку
клавиатур. Операторы бросились проводить тесты.
- Восемьдесят процентов нейросетей элиминировано. Активность оставшихся
фрагментов замкнулась на самих себе. Очищено шестьдесят процентов заражённых
узлов. Контроль над истребителями восстановлен.
- Отлично. Возвращайте их на базы. - приказал Командующий. - Без "Голема"
мы всё равно ничего не сможем сделать. По крайней мере, хоть пацифисты не
могут быть недовольны. Самый масштабный военный конфликт за последние
двадцать пять лет - и закончился без единой жертвы! - Командующий невесело
рассмеялся.
- Без единой жертвы... - тихо повторил Инженер глядя на застывшую
голограмму сети. Снова такую привычную, безопасную, предсказуемую... - Без
единой жертвы...
Zoaron
2009 oct., 2010 may.