Аннотация: Новогодняя трасса хранит память о драме каждого гонщике. Чтобы стать "самым", надо заплатить судьбой отмеренную цену. Кузмичь стал самым запоминающимся новогодним человеком, но заплатил всем, что у него осталось. Стоило ли это того?
Личность Деда Мороза
В буран и стужу предзакатного окоёма ворвались два громовых чуда, огнедышащие повозки молодых богов, железные звери, порождённые ушедшей цивилизацией.
В зимнюю бурю эндемичной приморской тундростепи кроша бетон советских дорог и окаменевшие экскременты мамонтов уверенно зашли два сухопутных аппарата, в которых только опытный глаз мог признать изначальные "Нивы?. Заключительный этап гонки горячил кровь оставшихся на дистанции пилотов этих необычных болидов. Победа была столь близка, что поделить первое или расположиться на первом и втором месте было делом принципа, хотя, в других обстоятельствах разницы бы заметили, но...
Сменив карьеру актрисы и горячие подмостки столичных театров на греющую кровь скорость экстремальных гонок, Варвара сама удивлялась себе. Вроде бы уже не девочка, хоть и выглядела в свои около сорока на все около двадцати, а какую необозримую бездну чувств открыла, такого как в этом спорте нет ни в каком другом, и нет в искусстве. И, странно признаться самой себе, её тянуло к этому краю, этому контрастному небу, этим людям, и особенно, к Кузьмичу. Вот небанальный мужчина, видит в окружающих прежде всего, что они за люди, а не ведётся на внешний блеск и мишуру. Людей видит.
А Кузьмич выходя на колеи уходящих весенних торосов и разгоняя светом фар предсумеречную мглу знал всё наперёд. И прометённый вьюгами маршрут впереди, и праздничную суету комитета торжественной встречи в спортгородке по ту сторону финишной ленточки, и огромную бутылку шампанского для фонтана с постамента, а что ещё не знал, то предполагал - новую баню, праздничный фейерверк и вкус варвариной родинки на шее. А ещё, Кузьмичу легко и быстро оформили пенсию. Теперь он свободный от службы мужчина в самом расцвете лет. Можно и в ЗАГС приглашать, благо, в наших палестинах это актовый зал городского Совета, не далече.
Гонщики не знали, и не могли знать одного - бесконечного нагромождения случайностей в грозовом фронте на высоте полутора километров над ними, атмосферные спрайты всполошившись взмигнули и пропали на ломанной траектории лишней зарницы, давление незаметного с земли воздушного шторма сорвало с предыдущих орбит потоки аэра и как далёкое боро-боро но снизу вверх перетянуло воздух из подо льда меж торосов к недоброму солнцу, разорвав наст и скрывавшуюся под ним шугу, обнажив тысячелетние отложения древних трав и узкую щель в земле, глубиной по самый ад.
Расходясь на 100-200 метров в стороны, и снова сближаясь, гонщики шли колесо к колесу, до финиша оставались считанные километры, дрон сопровождения давно отстал в урагане, GPS не работал, но адреналин гнал людей в гоночных комбинезонах и шлемах всё вперёд, к недавно отогретой спортивной базе. Пилоты слились сознанием с машинами и дорогой, даже пожелай они отцепить ладони от руля, это бы не получилось, так крепко руки держали его. Гонка вошла в этап кульминации, как дорога попросту кончилась. Обе "Нивы? отцепили протектор от наста и взлетев как это могут только автомобили, а не самолёты, подарили своим теперь уже пассажирам, а не пилотам волшебный миг, долгий изумительный миг, свободного, никак и никем не управляемого полёта.
Синхронно ухнули сердца, и так же одновременно машины упали в ледяную пропасть среди хрупких стеблей промёрзших при мамонтах трав.
Тьма и хлад пронизали сквозь кости, обломки старой "Нивы? - тоже. Истратив последние капли крови из порванных сосудов, Кузьмич взмолился о спасении Варвары. Звал на помощь сам не зная кого. И так он истратил и последнее в своей долгой жизни желание.
Тьма сгустилась до состояния аньтитьмы, из которой ринул жёсткий свет. Свет сгустился в высокую фигуру не знакомого и так узнаваемого старика. В нём узнавался и Крапивинский Хранитель чад, и Святой Христофор и додревний Род и даже тот самый Дед Мороз, но не с детского утренника, а из метелей Калининского фронта и стылой тьмы уничтоженных дотов Маннергейма.
- Спаси... - Одним сердцем прошептал Кузьмич, ведь даже губы уже не слушались его. Он жаждал спасения Варвары, себя он сам хотел скорее забыть, ведь спасут и его, то зачем и как жить ему калекой, инвалидом-спинальником? Пусть лучше всё будет у неё.
- Да... - Одними глазами согласился Дед Мороз. И Кузьмич услышал ровный гул двигателя удаляющейся за подмогой "Нивы?. В спортгородке как раз есть спасательная "буханка? с лебёдкой, машине и телу не дадут пропасть даже в уже утихающую пургу.
- Спасибо... - Неуверенно благодарит неудачливый пилот, но счастливый человек, перед смертью.
- Отработаешь!.. - Торжествующе гремит Дед Мороз и внезапно набрасывает вертящуюся как плащ песцовую шубу на Кузьмича. И мир завертелся в ритме этой шубы слагаясь в пёстрый шар, где есть место добру и радости, и основополагающему празднованию Нового года. А Кузьмич, памяти не предав, тоже занял своё место в этом пёстром и таком прекрасном мире. Высокий, вполне здоровый, видя всё новые места для оказания каждый раз нового вида помощи настоящим людям, он был впервые целиком доволен. Шуба песцовая, опять же. Теперь он знал, что и как предпринять плоть до следующего Нового года, уверенность в обязательном счастливом исходе росла и крепла, но сам удивившись Кузьмич почувствовал сожаление, о том вкусе Варвариной родинки, что так и не попробует.