Тьма. Она везде, она всюду, она всегда, она - все. Она окружает его, она поглощает его. Он растворяется в ней, словно маленькая звездочка в ночном небе. Все сущее - тьма. Нет ничего. Больше нет страданий, счастья, любви. Нет ненависти. Нет домов и городов. Нет стран. Нет людей. Здесь нет черного и белого, нет женщин и мужчин. Нет гор, полей, морей, деревьев и зверей, небоскребов и машин. Нет ночных клубов с алкоголем и женщинами. Нет идиота начальника, нет идиотов подчиненных. Нет жены, детей, мамы, папы. Нет ничего и никого. Все - тьма. Вечная ночь и он, растворенный в ней. Нет страха, нет боли. Во тьме нет тех ужасов, которых так боятся люди. Нет дьявола, нет демонов. Здесь нет привидений и полтергейстов, нет тех чудовищ, что прячутся под кроватью или в шкафу. Нет того бреда, который люди придумали, чтобы пугать друг друга. Здесь и Бога нет, и ангелов. Они все где-то там. Наверно. Там, которое не здесь. В этой тьме нет даже времени. Нет привычных людям законов физики. Здесь нет вчера и сегодня, нет молекул и атомов, протонов и нейтронов. Здесь не работают хитроумные теории вроде теорий струн, относительности или еще чего-то. Здесь вообще никакие теории не работают. Здесь только бесконечность... Бесконечность всепоглощающего ничего.
Он плывет, падает, а может быть летит - непонятно. Есть только тьма и он. Только он и бесконечность. Он растворен во тьме, он часть ее. Он нигде и везде. Он всегда и никогда. Он - бесконечность. Он не помнит, кто он, не помнит, кем он был. Он не помнит, как его звали там, далеко-далеко, давным-давно. Он не помнит, была ли у него семья, друзья и все, что связывает человека с тем миром. Миром, которого теперь для него не существует. Он и себя самого не помнит. Кто он? Что он? Он не знает даже, человек он или какое-то другое существо. Он просто существует в этой бесконечности, как призрак жизни в межзвездном пространстве. Его нет. И вместе с тем он был всегда. Всегда и везде.
Тишина. Нет ни звука. Ни слова.
Наверно, он был бы счастлив просто раствориться в этой тьме. Просто исчезнуть навечно. Как это, возможно, и должно случиться. Как это, вероятно, и происходит со всеми, кто перешел пределы. Превратиться в кого-то другого или, с точки зрения человека, во что-то другое. Стать кем-то иным и, возможно, прожить другую жизнь, более счастливую, чем прежняя. Сделаться в ней тем, кем мечтал когда-то. Полюбить женщину. Отдать ей свое сердце, свою душу. Отдать все и быть счастливым. Возможно, так было бы лучше? Кто знает? Здесь нет арбитров, здесь нет судей. Здесь нет правильного или неправильного. Здесь нет философских учений. Да и постигать их некому. Здесь есть он, тьма и тишина. И вечность. А больше ничего.
Сколько он парит среди этой пустоты? Может, одно мгновение, а может, тысячелетие? Одиночество бесконечности. Забвение. Тьма вокруг, тишина. Ни звука, ни малейшего лучика света от какой-нибудь звезды, ничего. Он падает в бесконечную вечность. Вдруг... Нет, наверно, ему почудилось. Глупое сознание человека. Людям вечно что-то кажется. Люди все время что-то придумывают, а потом в это верят. Сочиняют замысловатые теории и пытаются подогнать под них мироздание, хотя оно намного сложнее и хитроумнее, чем можно себе даже представить. Такова уж природа человека.
Странный звук, далекий, тихий. Он существует как будто только в его голове. Непонятное ощущение. Невозможно. Он впервые за целую вечность что-то почувствовал. Этот голос прорывается сквозь пелену, окутавшую память. Что это? Речь? Чьи-то слова? А голос... Как же он красив. Откуда? Кто это? Почему ему так знаком этот голос?.. Женский, высокий, тонкий, проникающий в сердце. Такой голос бывает только у тех самых. Единственных. В такой голос влюбляются до беспамятства. За него люди готовы отдать жизнь. Лишь бы он никогда не умолкал. Лишь бы слышать его во тьме. Этот голос, как путеводная звезда, показывает, куда идти, зовет за собой, направляет.
Он не помнит, чей это голос. Тщетно пытается вспомнить, но не может. Одно ему абсолютно понятно - без этого голоса все бессмысленно. Время, пространство, даже сама тьма не имеет смысла, если в ней не будет этого голоса.
Голос нарастает, становится явственнее. Нет, он точно слышит, ему не кажется. И для него нет ничего более реального, чем этот голос. Даже тьма теперь нечто вроде иллюзии. Он заполняет собой все. Упрямо борется с вечностью. Пытается вырвать его из цепких лап пустоты. И нет такой силы, что могла бы устоять перед этим голосом. Тихий и слабый звук, почти неразличимый. Звук, который с легкостью заглушил бы даже маленький комарик, отгоняет от него тьму. Пустоту, с которой не могли тягаться самые сильные люди на протяжении всей истории человечества. Пустоту, от которой не скрыться никому и не победить. Голос той женщины. Сколько в нем заботы, тепла. И ничто отступает. Этот голос окутывает, словно кокон. Он согревает его своим теплом. Уже различимы слова, интонации. Этот тоненький волосок между ним и чем-то там. Далеко. Вечность назад. Чем-то по другую сторону. Чем-то... Да, это она. Он узнал этот голос. Он узнал бы его, даже если б никогда не слышал. Без этого голоса его бы не было. Как и без него не могло быть этого голоса. Он вспомнил.
Память вернулась одномоментно, подобно вспышке, удару молнии. Вся боль прошлой жизни, все обиды и невзгоды, все страхи и страдания. Все не сказанное вовремя. Все слова, которые он когда-либо кому-то говорил и о которых потом жалел. Все, что мог, но не сделал. Все, что хотел, но не реализовал. Все моменты жизни, которые хотелось прожить по-другому, но прошлого не вернуть.
Память давит на него, как гидравлический пресс. Тяжесть прошлого... Тяжесть человеческой жизни кажется невыносимой. Она наваливается на плечи, пытается расплющить его, как муравья, уничтожить, превратить в ничего не значащий пиксель. Но этот голос... Голос дает силы. Напоминает, что в жизни было что-то светлое. В его жизни было и счастье. Были любимые и родные. Были улыбки, поцелуи, дружеские объятия. И была она. Та, которая сильнее смерти. Та, которая ценнее жизни.
2
На разноцветной траве огромного газона играли дети. Одни кидали предмет, похожий на мяч. Большой и полосатый, как арбуз. Он улетал очень далеко, почти до тротуара, а потом, сделав некое подобие мертвой петли, летел обратно, к невообразимому восторгу детей. Другие играли в прятки. Одна девочка так спряталась, что ее никак не могли найти. Рядом сидели мамочки и о чем-то оживленно разговаривали, время от времени бросая взгляд в сторону детей, выискивая среди них своих. В воздухе звенел детский смех. Газон был окаймлен тротуаром из синего камня, переливавшегося на свету разными оттенками. От него в разные стороны отходили тропинки, образуя другие газоны. На некоторых из них тоже играли дети. Другие же пустовали.
На одном из газонов, в тени похожих на папоротник деревьев с большими красноватыми листьями, свисающими почти до земли и издающими ни с чем не сравнимый аромат, стояла скамейка. Старинная чугунная, с завитушками. Такие скамейки запросто можно было встретить в прежние времена где-нибудь в таком же парке. Словно из другой эпохи, скамейка совершенно не сочеталась с тротуаром и пролетающими неподалеку машинами. На ней сидели двое мужчин. Один полный, другой высокий. По всей видимости, они были очень увлечены беседой: энергично жестикулировали, пытаясь более наглядно донести свои мысли, и время от времени очень громко говорили, чем вызывали косые взгляды мамочек с соседних газонов.
Неожиданно лавочку накрыла тень пролетающего по небу огромного аппарата, чем-то похожего на подводную лодку или дирижабль серебристого цвета. Он переливался в лучах света, который скользил бликами по его поверхности и отражался во все стороны солнечными зайчиками. Корпус, сферический спереди, сужался к хвостовой части. У аппарата не было ни крыльев, ни хвостового оперенья. Не было видимых иллюминаторов. Он двигался совершенно бесшумно, как бы разрезая воздух и не создавая при этом ни малейшего ветра. Где-то вдали виднелся город. Над верхушками деревьев высились силуэты громадных зданий. Разноцветных, невероятных. Казалось, эти здания доставали до самого солнца. По сравнению с ними деревья в парке выглядели ничтожно маленькими, а плывущий в небе аппарат был похож на небольшую рыбку среди высоких водорослей. Облака плыли на уровне середины этих зданий и казались частью города. Такой маленькой изюминкой, без которой чего-то явно бы не хватало.
Высоко в небе горела звезда. Местное солнце. Оно пылало, одаривая планету Эцилос ярким светом. Теплым, нежным, мягким. Светом жизни. Оно, как любящая мать, баюкало ее в своих лучах. Отдавало всего себя собственному творению, своей дочери Эцилос и всем живущим на ней. Чуть в стороне от материнской звезды даже в яркий солнечный день был виден гигантский змей, опоясывающий планету. Величайшее творение человека. Огромная космическая станция. Станция-вокзал. Станция, где производилась энергия для всего человечества, находилась промышленность и многие научные учреждения. Отсюда, как с космического вокзала, отправлялись корабли к другим планетам. Тут скапливались все природные ресурсы, добываемые в космосе. Здесь жили люди, поскольку на планете места уже не хватало. Несколько столетий назад на станции выросли целые города, связанные между собой такими же дорогами, что и на Эцилос. Города со своими парками, тротуарами, газонами и лавочками, домами. Между планетой и станцией, подобно нашему метро, регулярно курсировали корабли, доставляя товары и людей туда и обратно.
Где-то пролетела стайка птиц, изящных, похожих на орлов, только гораздо меньше. Они парили в воздухе, почти не двигая крыльями. Их полет был похож на волшебство. Птицы казались призрачным видением, чем-то неосязаемым, нереальным. И невероятно красивым.
- Будет дождь, - сказал один из сидящих на скамейке из мужчин. - Слишком низко летят.
- Вероятно, - ответил другой.
- После дождя рыба хорошо клюет. А может, ну это все. Поеду на рыбалку завтра. Эти, с работы, подождут. В конце концов, ничего не случится. Никуда наши булыжники не убегут. А срочного ничего нет.
- А мы завтра с женой на праздник пойдем...
Над городом сновали машины, уносящие вдаль своих пассажиров. Они беззвучно летели по воздуху, движимые неведомой энергией. Мимо тротуаров, опоясывающих большие газоны со множеством цветов. Мимо неспешно прогуливающихся людей.
Тут и там деловито проползают маленькие диски, подметающие улицу. Проплывают коробки, доставляющие заказы людям. Там, вдалеке, по воздуху в прозрачных шарах плывут подростки. Шары переливаются всеми цветами радуги. Подростки развлекаются, соревнуясь между собой. Разгоняясь в своих шарах и чуть не доехав до какого-нибудь предмета, взмывают вверх, к самому солнцу, а потом плавно и медленно спускаются к земле, паря в воздухе, словно птицы. А некоторые из подростков просто катаются наперегонки.
Не видно конца этому городу. Наверно, он бесконечен. Кажется, вся планета - это один бескрайний город, в котором мирно уживаются люди, растения, животные. Здесь человек научился гармонично сосуществовать со всем живым на планете. Здесь нет различий между населенным пунктом и природным ландшафтом. В невероятном изобилии цветы, трава, деревья, от них рябит в глазах. Вся планета как огромный белый холст какого-то художника, разрисованный самыми разными красками. Только разве что уносящаяся к звездам стела, белая с одной стороны и черная с другой, выделяется среди этой какофонии цвета. Видимо, она символизирует что-то очень важное для людей. Здесь даже небо, ярко-голубое днем, становится красным, фиолетовым или желтым к вечеру. Очень много больших и красивых островков нетронутой природы. Там слышны голоса животных и тоже кипит жизнь. Город окружает эти острова, словно бескрайнее море цвета и вечного огня. Особенно это заметно в темноте, когда вся ночная сторона планеты сияет светом фонарей. Они мигают и переливаются, завораживают и гипнотизируют. От них не оторвать взгляд. Во всей Вселенной, наверно, не найти ничего более притягательного.
Рядом с клумбой с ярко-красными, переходящими в фиолетовый оттенок цветами на лавочке сидят люди. О чем-то разговаривают и улыбаются. Здесь вообще очень много улыбаются. Это особенная улыбка. Когда улыбаются не столько губы, сколько глаза. Словно улыбается сама душа человека, его сердце. Эта улыбка как огонек в ночи. Призрачный, мерцающий, но так хочется, чтобы он не угасал никогда. Люди по другую сторону Вселенной. Мир, чей свет еще даже не долетел до Земли. Люди, пустившие в себя Бога.
* * *
Вокруг местной звезды кружат четыре планеты - со своими лунами, погодой, атмосферой. Но обитаема только одна, вторая от Солнца. Остальные же просто безжизненные булыжники, летающие по своим орбитам. Люди давно использовали их для добычи полезных ископаемых. Там строили огромные базы с горнодобывающими отделами, лабораториями, научными сообществами. Ставили эксперименты, которые опасно проводить на Эцилос.
Несмотря на совершенные технологии, перед миром стояла насущная, неразрешимая проблема. Люди достигли уровня развития, при котором родной планетной системы им стало мало. Сколько бы ни было ресурсов, рано или поздно они все равно закончатся. А создавать новые люди не могли, потому что для этого тоже требуются ресурсы, причем в еще большем количестве. Единственный выход - развиваться дальше, подняться на следующую ступень. Число таких ступеней бесконечно, двигаться по ним непросто, но человек не может стоять на месте. Чтобы не погибнуть, он должен идти вперед. Путь разума тернист, но от него никуда не деться. Любая застывшая цивилизация обречена на гибель. Единственный выход для нее - расширение горизонтов познания.
Однако для дальнейшего развития людям было необходимо выбраться из своей Солнечной системы. Все остальные варианты давно реализованы и стали частью истории. Межзвездные перелеты - тот самый необходимый шаг вперед. Но до ближайшей звезды более сотни световых лет. Они слишком недосягаемы, эти звезды. Межзвездные пространства непостижимы для человеческого мозга - так устроено мироздание. Наверно, такова воля Создателя. Путь развития тяжел, но, пока не усвоишь очередной урок, дальше не пройдешь. Пока не поймешь то, что должен понять... До этих пор не надо человеку идти дальше. Мироздание - штука хрупкая, можно и сломать. Да и мало долететь до ближайшей звезды. Надо еще вернуться оттуда. А глупости, придуманные писателями-фантастами, не работают. Человек же не лягушка, чтобы его можно было заморозить, а потом оживить. И даже если б было можно, человек ли ожил бы? А летать быстрее света люди не умеют. Движение быстрее света - это движение в прошлое. Это движение, противоречащее законам мироздания. Такое умение подвластно разве что только Богу. Существовать вне рамок времени и пространства для человека... Возможно ли это?
Примерно такие мысли крутились в голове доктора Н. Он шел по длинному широкому коридору космической базы на одной из планет между первой и последней. По силе гравитации она была сходна с Эцилос, но атмосфера состояла из метана и углекислого газа. Всегда темная, черная поверхность планеты пугала его. Черный - цвет смерти. Цвет страха, боли. И доктор старался не думать об этой планете. В памяти всплыл образ красавицы-жены в розовом платье. Они гуляли с ней по берегу реки, закованной в камень. Среди цветочных клумб, впечатляющих каменных мостов, которые иногда разводили, чтобы пропустить какую-нибудь яхту, а рядом на тротуаре какой-то чудак в смешном костюме показывал фокусы с шариком, который то исчезал, то появлялся в самых неожиданных местах. Эти воспоминания были для доктора Н. отдушиной. Они грели своей любовью, тоненькой ниточкой связывали его с домом среди бесконечного космоса. Бесконечного ничто. Космическая база, как гигантский спрут, расползлась по поверхности планеты. В центре, в огромной полусфере, находилось горнодобывающее предприятие. От нее расходились ответвления с полусферами поменьше. В некоторых располагались жилые помещения, где проводил свой досуг персонал базы. Другие же были научными или горнодобывающими отсеками. Сейчас доктор Н. спешил в самый дальний конец базы. Именно там, как правило, ставились научные эксперименты. Сегодня должен был состояться очередной.
Эксперименты проводились довольно часто, это была привычная часть работы научных сотрудников базы. Собственно, для того они и находились там, чтобы двигать развитие вперед, чего бы оно ни стоило. В этот раз какому-то умному человеку там, на Эцилос, пришла в голову очень интересная мысль. Если в одном из старых экспериментов, проведенном примерно сто попыток назад, использовать новый, недавно придуманный механизм, то можно будет приблизиться к скорости света вплотную, а возможно и превысить ее. Мысль, конечно, по мнению доктора Н., чрезвычайно оптимистичная. Похожая на бред. Крайне маловероятно, что это вообще может как-то повлиять на результаты, но пока не проверишь теорию на практике - не узнаешь истины. И доктор торопился. Коридор тянулся, кажется, вечность. Каменные стены, как в тоннелях метро, давили на него. По своду вдоль всего тоннеля горели светильники, разбрасывая рассеянный свет, а в воображении рисовались не очень приятные картины. Но вот наконец-то заветная дверь. Большая, металлическая, с маленьким окошечком, как в старинных фильмах. За ней экспериментальный отсек. Доктор Н. с силой толкнул ее. Неожиданно легко поддавшись, дверь распахнулась, и взгляду представилась фантастическая картина. Отсеком была огромная комната - полусфера. Ее стены, несмотря на бетонную монолитность, казались прозрачными. Сквозь них хорошо был виден мрачный черный пейзаж мертвой планеты. Изогнутый полукругом монитор в самом центре отсека показывал, что происходит в разгонном аппарате прямо сейчас, в реальном времени, вплоть до мельчайших подробностей. Сам разгонный аппарат находился далеко от базы, где-то там в непроглядной темноте планеты, глубоко под землей, чтобы избежать несчастных случаев. Игра в бога - это не шутка.
Вокруг монитора - модули пульта управления. Кресла с аппаратурой на подлокотниках. Приборы, похожие на магические шары, висящие в воздухе. С помощью таких шаров удобно управлять монитором и регулировать настройки аппарата для разгона. Перемигиваются разноцветные лампочки, сообщая о чем-то ученым. На пульте стоит метроном. Чья-то игрушка, которую принесли ради развлечения. Красивый маятник в стекле. На конце маятника катается взад-вперед маленький зверек, чем-то похожий на льва. С небольшим телом, мощной гривой и страшными оскаленными зубами. Доктора Н. этот метроном почему-то раздражал. Он не понимал из-за чего, но очень хотелось, чтобы этой игрушки здесь не было.
Его давно уже ждали. Эксперимент вот-вот должен был начаться. За пультом сидело несколько человек, кто-то проверял предпусковые настройки, кто-то занимался вычислениями.
- Привет всем. Ну что, сыграем в бога?
Видимо, сидящие за пультом шутку не оценили. Действительно, играть в бога - это слишком много для человека. Кто-то угрюмо улыбнулся, кто-то предпочел просто промолчать.
- А мы заждались вас. Эцилос уже нервничает.
Доктор прошел к пульту и сел в свое кресло. Какое оно мягкое, удобное. Шар на подлокотнике сам лег в руку, словно только этого и ждал. От соприкосновения с рукой по шару пробежали маленькие молнии, поплыли разноцветные переливы.
- Ну я готов, можно начинать... Проверка закончена?
- Да. Аппарат готов.
- Что ж, тогда, пожалуй, начнем.
И доктор Н. щелкнул пальцами по светящемуся шару. Земля как будто вздрогнула. Казалось, что по отсеку пробежала волна странного гула, хотя этого никак не могло быть. Доктор Н. словно и впрямь почувствовал, как задрожала планета. Логика подсказывала, что это воображение или переутомление, но почему-то стало не по себе. Он огляделся вокруг. Остальные ученые продолжали заниматься своей работой, будто ничего странного не происходило. "Нет, все-таки надо немного отдохнуть. Повидать жену, может, на рыбалку сходить... - подумал доктор Н. - Нервы ни к черту..."
Обычная рутинная работа. Ничего нового. Ничего необычного. Сейчас синхронизация дойдет до ста, запустятся двигатели, вращая огромный механизм внутри гигантской вакуумной камеры, и материя, находящаяся в аппарате, начнет разгон...
- Синхронизация сто.
- Двигатели запущены.
- Энергия?
- Сто.
Доктор Н. оторвал взгляд от мелькавших на мониторе символов. Все как обычно. Одни и те же цифры, коды программ, один и тот же разгонный аппарат за ними. Одна и та же картина. Вертикальный диск, закрученные болты по его краю, большая штука, похожая на планетарную шестерню. Все крутится. Нового ничего не происходит, и вряд ли что-то когда-нибудь изменится. Все их опыты обречены на неудачу. Людям никогда не выйти за рамки пространства и времени.
Угрюмые черные камни, словно зубы неведомого дракона, высились над мрачной поверхностью планеты. Они пугали своим видом. Доктор Н. угрюмо взглянул на один из них. Огромный, страшный, с мелкими зубчиками. Даже в вечной тьме он казался слегка красноватым, словно облитым кровью. Вдруг камень стал исчезать. Видимо, началась пыльная буря. На этой планете ураганный ветер поднимался всегда неожиданно, и буквально за считаные секунды мрачный пейзаж превращался в кромешную тьму, рвущую и кусающую, словно стая зверей ада. Доктор машинально взглянул на маленький экран, показывавший зону, где под толщей почвы находился разгонный аппарат. Необходимо было убедиться, что буря не повредит аппаратуру, раскиданную по периметру. Вдруг что-то привлекло его внимание. Что это? Доктор Н. напряженно вгляделся в две маленькие точки внизу монитора. Слева от разгонного блока. Может, помехи? Здесь не должно никого быть. Точки упрямо двигались в сторону аппарата. Почему они там? Откуда?
- Посторонние в зоне...
- Что?
- Посторонние в зоне. Посторонние.
- Скорость девяносто, девяносто один, девяносто два...
Когда процесс запущен, его уже не остановить. Материя начала движение, и, пока она не разгонится до предела, эксперимент не прекратится. Люди, сидящие за пультом, бессильны. Все, что они могут, - это наблюдать... А маленькие точки идут к своей судьбе. Прямо к аппарату. С ними нет связи. Каждый из сидящих готов был кричать, чтобы эти точки остановились, но что толку. А связаться - да как с ними свяжешься, непонятно даже, кто это и откуда. Почему? Доктор Н. вдруг вспомнил двух совсем молодых ученых, недавно прибывших на базу и собиравшихся провести какое-то исследование, проверить хитроумную теорию, совершенно непонятную и фантастическую. А вдруг?.. В памяти всплыли лица молодого человека и девушки, весело улыбавшихся на их первой встрече. Красивые лица двух любящих друг друга людей, излучавшие какое-то удивительное сияние. Излучавшие свет...
- Скорость девяносто девять, сто, сто один...
Внезапно экран погас. Люди за пультом погрузились в темноту. Покой мертвой тишины, воцарившейся в комнате, нарушал только размеренный стук метронома. Древней игрушки человечества.
Эксперимент прошел удачно. Материя превысила скорость света.
Утром по всему миру, во всех таблоидах и электронных газетах, можно было прочитать очень радостную и очень печальную новости. Человек наконец-то обуздал скорость света. Теперь он сможет совершать межзвездные перелеты, путешествовать по всей Вселенной. Человечество вышло за рамки пространства и даже времени. Теперь у него есть простор для развития, смерть больше не страшна цивилизации. Жизнь нашла выход, отныне она существует вне времени и пространства. Человечество приблизилось еще на одну ступень к Богу.
Омрачало радость только одно. Случилось немыслимое. Во время эксперимента при невыясненных обстоятельствах погибли два человека. Двое ученых проводили исследования и оказались не в то время и не в том месте. Дикая случайность, приведшая к трагедии. Почему они не отреагировали на сигнальные фонари, окружавшие аппарат? Почему не отвечали на вызов центра? Почему не сработали многочисленные защитные и оповещающие приборы их скафандров? Ответы на эти вопросы исчезли вместе с ними. Тела так и не нашли. В том месте, где находился разгонный аппарат, осталась только большая воронка полусферической формы. Самым печальным оказалось то, что эти двое были влюбленной парой. Говорят, они собирались пожениться.
Конечно, им поставят памятники, напишут много красивых слов в газетах. Они навсегда войдут в историю. Но их уже не вернуть. Они стали страшной жертвой, которую заплатило человечество за то, чтобы выжить. Пройдет время, боль утихнет, произойдут другие события, возможно, будут другие жертвы, и их позабудут. Так устроено сознание человека. Люди не хотят думать об ужасах прошлого, выкидывая их из сознания и заполняя его ужасами будущего, бесконечно наступая на одни и те же грабли. Только вечные воды великого моря никогда не забудут, как по берегу гуляли двое влюбленных, крепко держась за руки. Как молодой красивый парень обнимал очаровательную девушку. Как нес ее на руках по нежному розовому песку пляжа. Как раздавался звонкий смех. Как любовь сияла в их глазах.
Нежный поцелуй в лучах заката. Трепетное слово "люблю". Навеки. И клятва: "Не расстанемся никогда. Будем любить друг друга вечно, несмотря ни на что".