Светлана - 22 года, начинающая актриса, невеста Романа.
Александра - 36 лет, известная актриса.
Воробьев Михаил Борисович - 55 лет, бывший актер, ныне режиссер и сценарист театра.
Павел - 29 лет, актер театра, исполняющий главную мужскую роль.
Дарья - 20 лет, работник театра, мечтающая стать актрисой.
Открывается занавес.
Репетиция в театре. На сцене Александра и Светлана играют мать и дочь. Обе одеты в строгие костюмы синего цвета, явно не по-домашнему. Недалеко, на кресле, сидит Воробьев, пожилой мужчина с огромной лысиной и редкими седыми волосами, наблюдает за действием на сцене. На нем синяя футболка с короткими рукавами и такого же цвета джинсы. Репетиция происходит на сцене, представляющую собой комнату с телевизором (не работает), письменным столом, на котором горит монитор компьютера и аккуратно разложены книги. В правом углу квартиры расположена входная дверь, рядом стоит чуть приоткрытый громоздкий серый шкаф, внутри которого можно увидеть край синей куртки. С другой стороны шкафа на стене в специальных зажимах размещены несколько старинных ножей.
Воробьев. (Громко). И кто придумал эти репетиции так поздно? Ах да, это был я. (Пауза). Светочка, милочка. Мы уже бьемся над этой сценой больше двух часов, не считая перерыва. Вы же играете на сцене, а не в кино. Тут вторых дублей не будет! Вот как вы ходите? Что за чечетку вы отбиваете? Это черт знает что! А вы, Сашенька? Вы словно не с дочерью разговариваете, а с какой-то беспризорницей. Вы спросили "Как дела в институте?" Такое впечатление, что вас не успеваемость дочери интересует, а ... вообще ничего не интересует. Еще раз с самого начала. (Негромко) Где этот Паша, уже конец репетиции, а его все нет, и телефон в не зоны.
В этот момент рядом с Воробьевым появляется молодой человек.
Воробьев. Так кто пустил посторонних на репетицию?
Светлана. Извините, Михаил Борисович, это я его пригласила. Это мой Рома. Он тихонечко посидит и не будет нам мешать.
Роман. Здравствуйте, Михаил... Борисович. Меня зовут Роман.
Воробьев. Роман...?
Роман. Просто Роман. Не привык, когда меня по отчеству называют.
Воробьев. Так вот простоРоман. У нас тут репетиция, и ваша девушка играет главную роль. ( На сцене слышится недовольный возглас Александры, и Воробьев поспешно исправляется) Вернее одну из главных ролей. Поэтому у меня будет очень большая ну просто огромная просьба. Ни звука! Сидите тихо, как мышка. Вам понятно?
Роман. Не волнуйтесь, Михаил Борисович, вы меня даже не заметите. Но, простите за бестактность, я бы не советовал вам так волноваться, после операции по удалению аппендицита, у вас могут быть осложнения.
Воробьев. Позвольте! Откуда вам известны такие подробности? Никто из труппы театра не знал этого. Для всех я был в отпуске.
Роман. Ну вот, вы снова взволнованы. В моем знании нет никакого секрета, это всего лишь моя наблюдательность. На левой руке у вас, в районе локтевого сустава, остался след от укола и частички медицинского лейкопластыря. Этот пластырь оставляет клейкие фрагменты после удаления, которые очень трудно отмыть с первого раза. Из-под футболки виден край специального бандажного пояса, который часто используют после операции по удалению аппендицита для защиты целостности послеоперационного шва. Этот бандажный пояс очень похож на радикулитный, но с учетом частиц медицинского лейкопластыря и следа укола, скорее всего от капельницы, я сделал вывод, который и озвучил.
Воробьев.Браво, Шерлок!
Роман. Ну что вы, до лавров мистера Шерлока Холмса мне очень далеко. Но, если у вас в театре случится преступление, я готов помочь в расследовании. Шучу, конечно, какие у вас тут могут быть преступления? Разве что реквизит кто сопрет.
Воробьев. (Громко). Надеюсь, до преступления дело не дойдет. (Шепотом, чтобы слышал только Роман) Если, артисты меня не доведут до смертоубийства, то все будет хорошо. (И снова громко). Все! Тишина. С первой сцены! Начали!
В этот момент в дверь на сцене вбегает молодая девушка в синем рабочем халате. На ее взволнованном лице испуг, граничащий с ужасом.
Воробьев. Это еще кто?
Дарья. Простите. Там... там... убийство!
Воробьев. Какое к чертям убийство? Что вы сказали? Вы сказали убийство?
Дверь снова открывается и на сцене появляется еще один молодой мужчина в спортивном костюме светло-синего цвета. Павел, а это был он, в руках держит окровавленный нож.
Воробьев. Что, черт возьми, происходит? Паша, почему ты опоздал на репетицию?
Павел. Он мертв.
Все, кроме Романа. Кто?
Дарья. Сергей Владимирович убит. Зубов. Директор наш. Паша, зачем вы его убили?
Павел роняет нож и обводит сцену взглядом.
Павел. Я его не убивал. Я только наклонился и вытащил нож. О, боже, зачем я это сделал?
Несколько секунд стоит гробовая тишина.
Воробьев. Зубов мертв?
Павел. У него в спине был нож, я его вытянул, а Сергей Владимирович не пошевелился даже. Я думаю, он мертв, я в этом уверен.
Воробьев. Что же нам теперь делать?
Светлана. Рома, ты же адвокат. Скажи, что нам делать?
Воробьев. Вы еще и адвокат? Что же вы молчите? Скажите что-нибудь!
Роман. Ну, вы меня попросили молчать. Но, если вы хотите узнать мое мнение, то нужно звонить в полицию.
Воробьев. Но вы говорили, что поможете с расследованием!
Роман. Вообще-то я шутил. В силу своей профессии, я считаю, что этим делом должна заниматься полиция. Я лишь могу взглянуть на тело и возможно сделать кое-какие выводы. Но я не профессиональный следователь, а любитель. Поэтому считаю, что в полицию стоит позвонить незамедлительно.
Воробьев. Конечно, вы тут единственный человек с юридическим образованием, сходите, посмотрите, а я пока вызову полицию.
Воробьев хватает трубку мобильного телефона и пытается набрать номер. Через какое-то время ему удается связаться с полицией.
Воробьев. У нас убийство. Адрес? Театр на Курильской! Что? Какие три часа? Почему три часа?.. А других нет?.. Хорошо, мы подождем. (Воробьев обводит всех взглядом, провожая Романа, который выходит через дверь на сцене, и достаточно громко произносит). Они сказали, что наряд может выехать только через три часа. У них все машины заняты на выезде.
Александра садится за письменный стол на единственный стул на сцене. Светлана бросается следом за Романом.
Воробьев. (Пристально смотрит на Дарью). Девушка, а вы кто такая?
Дарья. Я работаю в театре недавно. Меня Сергей Владимирович устроил. Убираюсь тут, но он мне роль обещал.
Воробьев. Что? Какую роль? Вы в своем уме? Зубов директор театра, но это не значит, что он может раздавать роли кому попало. Вернее, мог раздавать...
Дарья. Я никто попало! Я, между прочим, играла в школьном театре!
Воробьев. Да что вы говорите? В школьном театре? Кукол? Ну, тогда это все меняет! Вам тогда главная роль положена.
Павел. Что теперь будет с театром?
Воробьев. Вот как раз с театром ничего плохого не будет. Директор - выборная должность. Акции театра принадлежат соучредителям, которые выберут нового директора. Кстати, нужно сообщить им пренеприятное известие. (Воробьев снова хватается за мобильный телефон и набирает несколько цифр, но сразу прячет мобильник и задумчиво чуть слышно произносит). Хотя им я позвонить всегда успею.
Небольшая пауза в диалогах сменяется приходом Романа. Молодой человек направляется к коллекции ножей на стене и несколько секунд рассматривает ее.
Роман. Ну что я могу сказать. Произошло убийство. Орудие преступления висело вот тут. Видите пустые ножны? Я уверен, что тот нож на полу как раз отсюда, форма ножен совпадает с очертанием самого ножа. Но точнее скажет об этом эксперт, который приедет с оперативной группой.
Воробьев. Какой группой?
Роман. Оперативно-следственная группа выезжает на место преступления. В нее обычно входят: дежурный следователь, оперативник и эксперт-криминалист. Возможно еще кто-то. Но это не важно. (Роман сделал паузу, задумчиво обводя всех присутствующих, в этот момент на сцене вслед за Романом появилась его невеста Светлана).
Воробьев. А что важно?
Роман. Важно то, что среди присутствующих убийца.
Все в один голос. Что?
Роман. Да, вывод напрашивается неутешительный. Тело еще теплое, смерть наступила, возможно, от колотой раны не больше двух часов назад. Так как в театре сейчас никого, кроме присутствующих, здесь нет, то (снова небольшая пауза) убийца кто-то из вас. Тем более, сегодня суббота, все двери в театр закрыты. Ну, разве Дарья или Зубов впустили посторонних.
Дарья. Никого я из посторонних не впускала. А Сергей Владимирович сам пришел.
Воробьев. А почему вы сказали, что возможно от колотой раны. Разве это не очевидно?
Роман. Конечно же, нет. Точнее вам скажет эксперт после вскрытия. Но даже сейчас, я уверен, убийца воспользовался ножом, когда жертва была без сознания, возможно, отравлена или усыплена. Точнее можно будет сказать после вскрытия. И предугадывая ваш вопрос, объясню. Тело Зубова находится в сидячем положении за столом, голова и плечи опущены на стол. Стул, на котором сидел покойный, имеет высокую спинку. Поэтому убийца не смог бы нанести удар ножом в спину Зубова, если тот в этот момент облокотился на спинку стула. Значит, Сергей Владимирович был без сознания, голова опущена на стол, спина открыта для удара ножом.
Воробьев. Но кто же его убил?
Роман. Думаю, полиция это скоро выяснит. (Молодой человек посмотрел на наручные часы) Буквально через два с половиной часа, когда приедет на место преступления.
Воробьев. И что нам все это время сидеть, сложа руки? А вдруг убийца захочет убить еще кого-нибудь?
Роман. Это вряд ли. Мы не дадим ему это сделать. Всего лишь нужно находиться здесь на виду у всех. Со своей стороны, я могу провести предварительное расследование, выяснить, что могло произойти с каждым из вас во время предполагаемого убийства. Возможно, это прояснит ситуацию.
Воробьев. Конечно, мы к вашим услугам. Спрашивайте. Лично мне нечего скрывать.
Роман. Я бы не стал на вашем месте делать столь громкое заявление. Вы уже скрыли от всех факт вашей операции по удалению аппендицита. Возможно, скрываете, что-то еще. Поэтому, я начну с вас. Михаил, Борисович, расскажите, желательно поминутно, когда вы пришли в театр и что делали после этого.
Воробьев. (Задумчиво). Я приехал на такси к зданию театра к запасному входу, ровно в семь часов вечера. Мы заранее договорились с актерами начать репетицию в половину восьмого. Ключ от запасного входа в театр я всегда держу в кармане на всякий случай. Да и к месту репетиции от него намного ближе, чем от главного входа. Вошел через дверь на сцене. Я проверил реквизит, саму сцену, ее подготовили к репетиции еще утром. Зубов распорядился. Сегодня суббота, выходной день, поэтому в театре, кроме задействованных актеров никого не должно было быть. Я был уверен, что Сергей Владимирович у себя дома, а не в своем кабинете. Так вот, на сцене все было идеально и (тут Воробьев продолжил взволнованным голосом). Я осмотрел коллекцию ножей. Они все были на месте. Эти ножи подарил один спонсор давным-давно, их часто используют в качестве реквизита или оформлении сцены. Потом я сел на свое место вот сюда (Воробьев показал на свое кресло). Когда пришли остальные актеры, я руководил, практически не вставая с кресла. Только во время перерыва я уходил в буфет выпить чашечку кофе. Это было где-то в восемь тридцать. Перерыв был всего минут двадцать, я вернулся и уже никуда не уходил. Вот собственно и все.
Роман. Вы ушли на перерыв в ту дальнюю дверь в зале или со стороны сцены, через которую я недавно уходил осматривать труп?
Воробьев. Через сценарную. Коридор, как вы успели заметить, проходит мимо директорского кабинета. Но мне даже на ум не пришло, зайти к Зубову.
Роман. Постарайтесь вспомнить, кто еще выходил через эту дверь.
Воробьев. Я объявил перерыв. Ваша Светлана первой выбежала через эту дверь, минуты через две за ней пошла Александра. Затем еще через минуту я как раз добрался до этой двери и отправился в буфет. Вот только в буфете я никого не встретил. Где были девушки, не знаю. Я приготовил кофе, выпил его и через 15 минут был уже на своем месте.
Роман. Хорошо. Теперь послушаем Александру. Расскажите, желательно поминутно, что вы делали сегодня вечером.
Александра. Я приехала к театру на своем автомобиле, к сожалению, не помню точно время, около семи вечера. Я припарковалась и вошла через главный вход. Мне открыла эта новенькая, Дарья. Мы познакомились, она объяснила, кто она, проводила меня сюда через вход со стороны зала и ушла через эту злополучную дверь на сцене. Здесь уже была Светлана. Мы перекинулись парой слов до репетиции, потом я через дверь на сцене зашла на пару минут в дамскую комнату, которая находится слева по коридору, как раз недалеко от директорского кабинета. Но уверяю вас, я не заходила к Зубову и тоже не знала, что он на месте. Вернувшись, как раз застала вас, Михаил Борисович. Началась репетиция. В перерыве я действительно не сразу покинула сцену и вслед за Светланой отправилась в дамскую комнату. Никого по дороге не застала. На часы не смотрела, но минут через пять зашла Светлана, а я вышла и отправилась на сцену. Дальше продолжалась репетиция. Больше ничего вспомнить не могу.
Роман. (Шепотом). Замечательно, ни у кого нет алиби. (И уже громче) Ну что ж , Светик, твоя очередь.
Светлана. Ромочка, ты подвез меня к семи часам вечера к главному входу в театр, а сам уехал.
Роман. Правильно, но одно уточнение, я как раз посмотрел на часы, было без десяти семь.
Светлана. Мне открыла Дарья. Мы, кстати, познакомились еще вчера в кабинете Зубова. Я как раз заходила к нему где-то перед уходом с театра. Это было вчера в районе восьми вечера. А сегодня я только поздоровалась с Дашей и прошла на сцену через буфет, где выпила немного сока и съела пару бутербродов с колбасой и сыром. В холодильнике их было много. Я еще удивилась, что кто-то запасся едой. Обычно вечером в холодильнике шаром покати, а тут целая гора еды. Затем я пошла на сцену, минуя директорский кабинет. И конечно, тоже не заходила в него. Михаил Борисович уже проверил реквизит. Через минуту после меня вошла Александра с Дарьей, и мы вскоре начали репетицию. В перерыве я действительно выбежала через эту дверь первой. Я забыла сказать Дарье, чтобы она тебя впустила, Рома, когда ты приедешь. Вот поэтому я пришла к главному входу, но Дарью не нашла. Я решила заглянуть в дамскую комнату, но там была только Александра. Вот вслед за ней я и вернулась на сцену. Потом мы продолжили репетицию, а затем ты приехал. Ну а дальше вы все знаете, что случилось.
Роман. Мда, я надеялся, что хоть у тебя есть алиби. Хорошо, теперь послушаем Дарью.
Дарья. Я целый день была в театре с одиннадцати часов дня, убирала, помогала рабочим оформить сцену. Потом рабочие ушли, а в шесть вечера приехал Сергей Владимирович и сразу ушел в свой кабинет. Кстати, бутерброды были мои, мне ведь нужно было чем-то питаться целый день. К сожалению, у меня нет часов, время я смотрю на входных часах, но, когда приехала Светлана, я не помню. Минут через пять после нее, а может и десять, приехала Александра, мы познакомились и пришли сюда. Затем я оставила актеров репетировать, а сама вернулась к центральному входу. Время от времени я отходила, занималась уборкой в коридорах театра. И только когда, приехал Павел, я взглянула на время. Было уже двадцать минут десятого. Репетиция должна была заканчиваться, и я собиралась домой. Но тут приехали вы, Рома. Я проводила вас к главному входу в этот зал, он как раз в противоположном конце от двери на сцене, а сама пошла в дамскую комнату. Мне пришлось сделать небольшой круг, там коридоры соединяются как раз у кабинета директора. И тут я увидела Павла, выходящего с ножом от Сергея Владимировича. Дальше вы знаете. Я подумала сначала, что Павел убийца, но, наверное, я ошибалась. (Вполголоса) Или нет.
Роман. (Шепотом). Забавно, забавно. (Громко). Ну а что нам скажет Павел? Кстати, чем это так от вас неприятно пахнет?
Павел. Не знаю, я ничего не чувствую. Как сказала Дарья, я приехал в двадцать минут десятого и сразу направился в мужской туалет. Он рядом граничит с кабинетом директора. Перед этим за час я выпил немного пива. (Пауза). Вернее много пива, поэтому очень хотел в туалет. Когда я, пардон, отливал, мне послышался какой-то шум из кабинета Зубова. Тут стены картонные, акустика хорошая, слышно, что за стеной что-то происходило. Минут через пять после этого, пива действительно было много, я решил проверить кабинет директора. Не знаю, зачем я вытащил нож. Представляю, в каком состоянии меня увидела Дарья. Я с окровавленным ножом выхожу из кабинета директора. (Чуть тише). Ужас. (Нормальным голосом). Ну, так мы с Дарьей и пришли сюда.
Роман. Ну что ж, картина вырисовывается непростая. Алиби нет ни у кого. На первый взгляд, вас, Павел, наверное, можно исключить из списка подозреваемых. Ведь нож был на своем месте во время репетиции, а вы еще не приехали. Хотя, можно предположить, что вы были с кем-то в сговоре, кто мог вынести вам нож. Это, возможно, было в самом начале репетиции, тогда соучастницей может быть только Дарья. Она заходила на сцену и могла незаметно взять один из ножей. Если соучастник среди остальных, то он или она могли взять нож во время перерыва и спрятать, в мужском туалете, например, или женской комнате. А потом вы, Павел, взяли нож и убили директора.
Павел. (Громко). Чушь! Взял нож, зашел в кабинет, каким-то образом то ли усыпил, то ли отравил Зубова, потом убил. Не слишком сложно? Тем более у меня времени было не больше пяти минут на все.
Роман. Да, согласен, это слишком сложно. (Тихим голосом). Хотя... (Громче) Полиция во всем разберется, надеюсь. Кстати, мне Светлана вчера рассказала, что у вас с Зубовым вышел конфликт. Не поделитесь, что вы не поделили?
Павел. Даже не подумаю, это не ваше дело. Я его не убивал, у меня даже возможности не было.
Роман. А сегодня вы с утра не виделись с Зубовым?
Павел. (Взмахнул правой рукой). А, все равно это выяснится. Да, я сегодня был в театре. Дарья может подтвердить, я был в 12 часов дня, заезжал выяснить с Зубовым одно дело. Но мне пришлось сразу уехать. Директор спешил, поэтому мы выяснили наши отношения не в театре, а по дороге к нашим автомобилям на стоянке. Могу вас заверить, мы даже не подрались, поговорили минут пять и все.
Роман повернулся к Дарье.
Дарья. Да, Павел и Сергей Владимирович направились к выходу вместе. Но тут как раз пришли рабочие, и я стала им помогать в оформлении сцены.
Роман. Хорошо, Идем дальше. Александра, Светлана и Михаил Борисович могли взять нож во время перерыва, зайти в кабинет директора и... (Роман замолчал, задумавшись). Алиби нет ни у кого.
Павел. Я даже больше могу сказать. Алиби нет ни у кого, даже у вас, адвокат. Оба выхода с театра закрываются на автоматические замки, открыть которые можно только ключом или изнутри. Ключи, я полагаю, были только у Зубова, Дарьи и Михаила Борисовича.
Воробьев. (Поспешно). У меня только ключ от запасного входа.
Павел. Я продолжу. Согласно вашей теории сообщников, Светлана могла прихватить нож со стены, отправиться к выходу, но не для того, чтобы найти Дарью, а чтобы впустить в театр вас, Роман. Она передала вам нож, сама вернулась на сцену. Вы дождались начала репетиции после перерыва, пришли в кабинет Зубова, а затем убили его. Кстати, у вас было достаточно времени, чтобы усыпить директора и потом его убить.
Роман. Логично, это могло бы случиться, но только у меня не было мотива, в отличие от вас и вашей ссоры с покойным.
Павел. Мотив? Проще простого... Все знают, что Зубов бабник, ни одной юбки не пропускал. Даже Дарью, чтобы та не говорила, устроил через постель. Мог и на вашу Светлану запасть.
Дарья. Да что вы себе позволяете?
Светлана. Как запал бы, так и выпал.
Роман. Стоп, девочки и мальчики, не надо ссориться. Мне нужно подумать. Светик, я хочу еще раз осмотреть место происшествия и пройтись по театру. Составишь компанию?
Светлана. Легко, Ромочка.
Светлана и Роман удаляются через дверь на сцене.
Несколько секунд все молчат.
Павел. Может поднять нож и положить на стол?
Воробьев. Думаю, не надо, полицейские и так будут недовольны, что вы оружие преступления сюда принесли. Лучше лишний раз не касаться ножа.
Александра. Уже поздно. Где же эта полиция?
Воробьев. Еще два часа ожидания.
Александра. Пойду в буфет, приготовлю кофе.
Павел. Я с вами!
Дарья. И я!
Воробьев. И у меня нет желания оставаться одному здесь. Там же были бутерброды в холодильнике. Думаю, Дашенька не будет возражать, если я съем парочку. Сашенька, душечка, приготовьте мне тоже кофе, только без сливок и без сахара.
Все четверо удаляются. Проходит время. В дверь на сцене заходят Роман и Светлана, затем появляются остальные.
Роман. Ну что ж, я кое-что выяснил. (Достает из кармана целлофановый пакет). Внутри использованный шприц. Я нашел его в мусорном ведре у запасного входа. Думаю, именно с помощью этого шприца был обездвижен Зубов. Полиция разберется, что внутри, но у меня появилась одна версия, и я хочу ее проверить. Начну с мотива. Если Зубов был отпетым бабником, то мотив - месть мог быть у каждого, в том числе и у меня.
Роман. И у вас тоже, Михаил Борисович. Возможно, вы втайне влюблены, например, в Александру (Александра негромко фыркнула). Видя, что Зубов пристает к ней, вы, как истинный джентльмен, решаете его убить. Звучит, конечно, коряво, но чего в мире не случается. Продолжу. Мотив Павла мне не ясен, но судя по случившемуся конфликту, он есть.
Павел. Мы уже разобрались. Конфликт себя исчерпал.
Роман. Исчерпал или нет, пусть полиция разбирается. Главное, что мотив был. Теперь зайдем с другой стороны. Было несколько моментов, показавшиеся мне довольно странными. Например, бутерброды.
Дарья. Что, бутерброды?
Роман. Я проверил, в холодильнике сейчас еще штук десять бутербродов. Это с учетом того, что их ели несколько человек. Зачем приносить на работу столько еды?
Дарья. Сегодня мой первый рабочий день, мне сказали, что актеры будут долго репетировать, я подумала, что они проголодаются, вот и взяла. Еще и рабочих, которые оформляли сцену, угощала, но они отказались.
Роман. Не удивительно. Думаю, предложи вы им бутылку чего покрепче, они бы и от бутербродов не отказались, и от бутылки. (Почти шепотом) И от вас, тоже.
Дарья. Что вы сказали?
Роман. Ничего существенного, так, мысли вслух. Хорошо, с бутербродами разобрались. Теперь с вами, Павел. Вернее с тем, что вы услышали какой-то шум из кабинета Зубова. Что именно вы слышали?
Павел. Не помню. Возможно какой-то шорох, похожий на приглушенные звуки борьбы. Но мне могло показаться, Хотя звуки были точно.
Роман. Ладно, оставим пока звуки, вернемся на сцену. Этот серый шкаф довольно большой, туда можно даже залезть, не правда ли?
Воробьев. Залезть, конечно, можно, вот только зачем? Это просто оформление сцены. В нем кое-какой гардероб: пару платьев и костюмов.
Роман. Вы проверяли перед репетицией сцену. Вы заглядывали в шкаф?
Воробьев. Нет, конечно. Я всегда проверяю то, что нужно для действия. Если бы одна из героинь по сценарию должна была открыть шкаф и взять оттуда платье, тогда бы я проверил перед репетицией наличие этого платья в шкафу. А так, мне нужно было проверить наличие шкафа. Шкаф был, внутри я не проверял.
Роман. Я так и думал. И конечно, сценарий знали все, и то, что вы внутрь шкафа не полезете, тоже?
Воробьев. Да, конечно. Хотя, Дарья не актриса, она не знала.
Дарья. Могу побожиться, что внутри шкафа никого не было, когда я помогала рабочим оформлять сцену, а пару платьев там воняли нафталином.
Роман подходит к Павлу и принюхивается.
Роман. Я все думал, чем от вас так несет. Нафталином, точно! Убийца вы!
Немая сцена несколько секунд.
Павел. Вы спятили! Меня не было в момент убийства в театре!
Роман. Давайте я расскажу, как было дело. Вы, Павел, где-то около двенадцати часов вместе с Зубовым пошли к выходу с театра. Но никто не видел, как вы выходили. Я думаю, вы не покидали здания театра, а договорились с Зубовым, что встретитесь с ним в шесть часов вечера или немного позже у него в кабинете. Думаю, вы просидели в мужском туалете. Хотя, нет, там вас могла найти Дарья, когда занималась уборкой. Или кто-то из рабочих мог зайти. Скорее всего, сначала до ухода рабочих, вы были в одной из служебных комнат. Я нашел несколько, ну и пылищи там, наверное, сто лет никто не заглядывал. Дождавшись прихода Зубова, вы зашли в его кабинет после шести вечера и сделали укол сильного снотворного или наркотика, который не убивает сразу. Шприц подготовили еще с утра, но побоялись использовать, решили дождаться вечера. С дозировкой вы не мудрили. Скорее всего, там была гарантированно смертельная доза. После укола вы хотели сразу уйти, а потом позже вернуться к концу репетиции, но тут у вас созрел другой план. Ведь, если бы Зубов умер от укола, то вас могли бы заподозрить тоже. А вот если бы его убили ножом со сцены, то вы бы были вне подозрения. Вы решили создать себе алиби. До прихода других артистов, вы прячетесь в шкаф, не забыв выключить телефон. И ждете, когда начнется перерыв. Вы прекрасно знаете, что на перерыв со сцены уйдут все, даже Михаил Борисович, любитель хорошего кофе. Во время перерыва вы берете со стены один из ножей и идете к кабинету директора. Это дело пары минут, вас никто не заметил. Даже, если бы мельком кто-то увидел, как вы скрываетесь за поворотом, то могли вас не узнать. Мне Светлана сказала, что пьеса, в которой она играет, называется "В синих тонах". Действительно, у девушек синие костюмы, Михаил Борисович в джинсах и футболке тоже синего цвета, даже Дарья в синем комбинезоне. И на вас тренировочный костюм небесного цвета. Так что, мельком вас узнать очень трудно. Продолжим. В кабинете директора вы бьете в спину, потерявшего сознания Зубова, ножом. И, дождавшись, когда актеры вернутся с перерыва, спокойно покидаете театр через второй выход, выбросив по дороге использованный шприц. Дверь можно открыть изнутри, а снаружи просто захлопнуть. И в двадцать минут десятого вы возникаете перед Дарьей у главного входа. Вы сразу же направились к Зубову, проверили, что тот мертв, выдернули нож, и дальше уже вас на выходе с кабинета увидела Дарья. А со звуками в туалете из кабинета Зубова вы придумали, чтобы подозревали кого угодно, но только не вас. Вот, собственно, и все.
Павел. Чушь. Придумать такое! Эта история очень занимательна, но недоказуема.
Роман. А вот тут вы ошибаетесь. Начнем с того, что вас я заподозрил почти сразу. Вас и Дарью. И все из-за того, что вы что-то услышали в мужском туалете с кабинета Зубова. Все, кроме вас с Дарьей, были на сцене. Значит одно из двух. Или вы слышали, как Даша убивает директора, или вы врете. Подозревать Дарью я мог и дальше, но запах нафталина от вас до сих пор не выветрился. Шкаф, кто бы мог подумать? Простая декорация. А сыграла такую важную роль в этом деле. Значит, вы прятались в шкафу. Когда? Только во время первой репетиции до перерыва. Ведь нож еще висел на своем месте. Дальше картинка прояснилась. Вы говорите, что у меня нет доказательств. У меня их действительно нет. Но вот полиция снимет отпечатки пальцев со шприца. (Павел скептически улыбнулся). И найдет их на иголке. На самом шприце отпечатков нет, а вот на иголке, остались. Вы забыли их стереть (Павел нахмурился). Ну и нож. Поставьте сто человек в ряд и дайте им по ножу и манекену. Когда каждый ударит ножом, можно замерить входное отверстие, выяснить глубину раны, угол наклона оружия. Это как отпечатки пальцев, у каждого человека удары будут разниться. Ваш удар был хорош: сильный, судя по всему, лезвие вошло очень глубоко, так ударить мог только физически сильный человек. А среди присутствующих, вы один подходите под это описание. У Воробьева после операции на аппендицит нет такой силы, девушки тоже не занимаются спортом. Даже я не смог бы погрузить в тело нож по самую рукоять. Ко всем уликам еще добавляется запах нафталина. Вы, Павел, выдали себя с головой. У меня только один совет. Сейчас приедет полиция, признайтесь сразу. Говорят, что признание смягчает меру наказания.