Зубов Алексей Николаевич : другие произведения.

Братья по крови

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   (Это середина трехчастной Хроники, первая часть - "Княжна и хан", последняя - "Глинская", которые объедены одним героем - Жаждой Власти. Вещь закончена.
   Я охладел к той театральной школе, которая объявила сцену окном в реальный мир, и где актер полчаса жует котлетку, а зритель завороженно смотрит и оценивает, точно ли передан "образ". Школа эта провоцирует излишнюю фантазию режиссеров, заставляя их одевать Гамлетов в грязные кальсоны. А это излишне личное.
  Мне интереснее театр, где сцена - подиум, по которому величественно, на котурнах и в роскошных одеждах двигаются боги, правящие миром - Коварство, Любовь, Тщеславие и так далее.
  Театр этот вырос из народной религии, и сам был действием религиозным, призванным лечить пороки, а не щекотать нервы.)
  
  Князь Юрий Дмитриевич Звенигородский и Московский.
  Князь Дмитрий Шемяка, его сын.
  Епископ Иона.
  Отец Игнатий.
  Ушкуйник Хлопок.
  Дьяк Кострома.
  Палач.
  Инокиня Марфа.
  Боярышня Морозова Анастасия.
  Мечники.
  Бояре.
  
  
  
  Площадь, лобное место. Князь Дмитрий Шемяка. Бояре, стража, дьяк Кострома, палач, инокиня Марфа, боярышня Морозова, простой народ.
  
   Дьяк Кострома.
  - Указом государя
  Москвы и всех ее уделов князя Юрия
  бояр московских, Беклемишева Василия, Морозова Петра,
  предать суровой казни.
  Вина их:
  лгали князю, клянясь служить ему,
  но тайно умышляли Московский стол отдать Василию,
  князю Коломенскому, вражду преступно сея меж князем нашим и племянником его.
  Другая их вина:
  гонца в Орду заслали к хану с доносом лживым,
  где нагло поносили законные права Владыки-Государя
  престол Московский вслед за братом взять,
  и у татар просили войско,
  готовя разорение земле и городам Российским.
  Для того,
  что их вина доказана под пыткой,
  и повинились оба в содеянном,
  отсечь им головы.
  Седьмого января, шесть тысяч девять-сто сорокового лета от сотворения мира.
  (на лобное место выносят тела замученных бояр, палач ждет с топором)
  Князь Дмитрий.
  - Щадит отец Москву! Моя бы воля
  узнал бы здешний мир, что значит страшный суд,
  суд князя Дмитрия!
  Да, суд вершимый князем
  не там, а здесь,
  без милости и жалости к врагам -
  не двум боярам - сотням я б головы отсек,
  холопам лживым и лукавым, ждущим только случай, чтобы предать,
  не ведающим стыд позора, жадным,
   потерявшим страх покорных слуг.
  Забыло здешнее, чванливое боярство, что стол Московский
  не достояние его, и не ему
  решать семейный спор наследников Донского - кто будет править.
  Будто тучный улей манит
  и голову кружит,
  так двор Великокняжеский дурманом высшей власти
  всем разум спутал. Все, князья, и слуги,
  и нищие монахи, даже смерды - все спорят,
  за ножи хватаются и в злобе
  родных уж не щадят.
  Не любит двор, не любит и боится внезапных перемен.
  Те, кто за службу
  покойному Василию
  добыли на кормление деревню, городок -
  все шепчутся, что трон оставлен сыну, и сын в наследстве старше брата.
  Если так,
  то кто же я?
  Я, как и он, от семени Донского и Ярослава Старого.
  В бою и на коне с Василием мне жалко спорить - он юн и слаб и сердцем не боец.
  Отец Иона пригрозил проклятьем и отлучением от церкви Божией, а не то
  в последней стычке у Троицкого стен монастыря
  я, не колеблясь, заколол бы брата.
  Что медлишь ты, палач?
  
  Палач.
  - Я жду лишь знака от князя светлого!
  
  Князь Дмитрий.
  - Руби!
  (палач отрубает осужденным головы)
  - Теперь казненных головы на колья!
  Чтобы, крестясь, народ не забывал о страхе Божием,
  и что покорность - вот его удел.
  Тела родным не выдавать, а псам скормить.
  Все их имение
  теперь за батюшкой,
  я князя попрошу, и, верно,
  слуг своих усердных он наградит так щедро,
  что дрожь пройдет и совесть замолчит.
  
  (Уходит. Следом бояре и стражники. Марфа подводит боярышню Анастасию к палачу)
  
  Марфа.
  - Скорей, боярышня, колени преклони,
  и палача кафтан кровавый
  целуй - обычай древний,
  чтоб Бог простил нам страшные грехи.
  Живет поверье -
  кто первый палача коснется после казни,
  и выкажет смирение свое, и перед ним, и перед свежей кровью казненных грешников,
  а пуще и невинных,
  тому уж голову не срубят.
  (Анастасия, опускаясь на колени)
  - Я прошу
  тебя, палач, о край одежды красной,
  дай бедной сироте сухие слезы утереть.
  
  Палач.
  - А что ж не плачешь ты? О ком сухие слезы?
  
  Анастасия.
  - О батюшке.
  
  Палач.
  - Один из этих двух?
  Молись, боярышня, пусть Бог тебя услышит, и душу грешную отца не ввергнет в ад,
  а телу бренному чрез адские мученья
  здесь суждено пройти. То воля князя
  Димитрия. А мы лишь служим ей.
  Дьяк Кострома.
  - Дитя невинное! На колья не смотри,
  и взор девичий не смущай картиной
  залитой кровью плахи, лютых псов и слуг жестоких. Будет и того,
  что на твоих глазах отца казнили! Достойный был боярин и слуга
  князей московских. Верен и правдив.
  (уходят)
  
  Анастасия.
  - Куда теперь? Без крова, без опоры
  на близких! Кто еще вчера,
  едва родной, гордился быть привечен
  в хоромах батюшки, теперь не узнает,
  и сторонится дочери несчастной.
  Все двери заперты!
  Купцы в нарядных лавках тупят взор и не зовут, хвалясь товаром красным,
  а люд простой
  уже не снимет шапку, и при встрече,
  уж не поклонится.
  Когда б не вера, я б руки наложила!
  
  Марфа.
  - Замолчи!
  Бессовестная, подлая девица!
  При мне такое говорить!
  Я жизнью, больше! честью рисковала - из Твери
  тайком сюда добралась, хоть отец
  твой вести слал, что князь лютует,
  и гибелью грозит.
  Иль думаешь, клобук защита наша
  от топора? Спроси у братьев,
  сколько монахов нынче сожжено с монастырями, с храмами -
  в раздоре
  семейство княжеское,
  брат войной на брата, племянники дядьев, а те друг друга рубят - и вся земля вопит
  и плачет кровью. И лукавых и святых.
  И никогда бы, будь моя бы воля,
  в Москву не сунулась.
  
  Анастасия.
  - Матушка, прости!
  Благослови, чтоб разум бес не путал.
  Душа кричит от горя, а из глаз слезинки
  не скатится. И всюду кровь отца.
  
  Марфа.
  - Господь благословит.
  (склонившись, молятся)
  Анастасия.
  - Но что, скажи,
  тебя из мирной кельи привело
  на казни здешние?
  Отец мне говорил, что вы храните тайну,
  и что святитель Алексей покойный -
  ему, как воину доверил, а тебе,
  как ангельскому образу во всем.
  Он горевал, что сына Бог не дал, чтоб передать ему какое-то служение,
  а я, сколь ни просила, не выведала больше ничего...
  Смеялся он и яхонты дарил.
  (плачет в рукав)
  
  Марфа.
  - Боярышня, молчи!
  Молчи, Анастасия!
  Ты языком своим нас всех погубишь! Плачь!
  Закрой лицо. Плачь об отце казненном. И молись.
  (уходят)
  
  Палаты князя Московского. Почивальня. Князь Юрий Дмитриевич, князь Дмитрий.
  Князь Дмитрий.
  - Как, батюшка, ты почивал?
  Здоров ли нынче?
  День рассветает, ждут тебя дела.
  Заутра нарочный приехал из Коломны - Василий просит Серпухов, кормиться.
  
  Князь Юрий.
  - Скажи, чтоб ждал.
  Скажи им всем - пусть ждут...
  Постой, не уходи.
  Сын мой, Димитрий, я должен рассказать тебе!
  Я князь
  и государь Российский по рожденью, как сын Донского,
  и московский трон
  по праву мой.
  
  Князь Дмитрий.
  - Я знаю, батюшка.
  
  Князь Юрий.
  - Ты знаешь, но не все.
  Послушай.
  Прадед наш, князь старый Юрий,
  устроив этот город, владельца прежнего земель этих убил,
  и меч свой кровью напоил безвинной.
  
  Князь Дмитрий.
  - Мешал он князю - вот его вина.
  
  Князь Юрий.
  - Нужда не в том. Тут капище стояло
  с богами старыми, и прадед их пожег, как подобает христианскому владыке,
  и вместе с идолами сжег он и волхвов.
  Когда ж огонь съедал их дерева,
  они проклятье бросили ему из пламени и дыма,
  ему и роду нашему -
  что всякий, кто сидеть на троне в сем городе, в Москве, решит,
  тот должен кровь родную,
  невинную пролить. Иначе сам умрет внезапной смертью.
  Племянника с семьей я отпустил, рука не поднялась зарезать ближнего!
  И вот
  я умираю.
  
  Князь Дмитрий.
  - Как! Отец!
  
  Князь Юрий.
  - Да, умираю. Это не отрава, не заговор, а просто дух истлел.
  За смерть мою бояр московских не казни, они невинны,
  тут виной проклятье рода нашего.
  О нем расскажешь брату - княжить вам, и знать должны вы все о страшной плате
  за право быть хозяином земли.
  А я слабею, час мой близок. Уходи.
  И помни - власть берется только кровью. Невинной жертвы.
  В царстве близких нет.
  (князь Дмитрий уходит)
  
  Князь Юрий мечникам.
  - Теперь зайдет владыка наш, Иона,
  а вы в дверях на страже стойте, чтобы ухо
  ничье не слышало, что будем говорить.
  (входит епископ Иона)
  
  Князь Юрий.
  - Благослови отец.
  
  Иона.
  - Господь благословит.
  
  Князь Юрий.
  - Слабею я, и чувствую кончину.
  
  Иона.
  - Все в Божьей власти. Должно, государь,
  тебе, как брат твой и отец державный,
  перед судом покаяться и схиму
  принять.
  Решайся.
  
  Князь Юрий.
  - Не о том
  я говорить хочу. Владыка,
  скажи мне правду.
  
  Иона.
  - Спрашивай.
  
  Князь Юрий.
  - Я слышал от отца,
  что дед наш Иоанн, дружа с Ордою,
  десяток лет не слал татарам дань,
  и сундуков сокровищ драгоценных, с камнями, золотом
  в казне, таясь, хранил
  несметное число,
  а перед смертью спрятал.
  
  Иона.
  - Слух этот лукав.
  
  Князь Юрий.
  - Я обыскать велел Кремля подвалы,
  и не нашли. А вдруг в монастыре
  каком-нибудь убогом
  мой дед припрятал золото?
  Оно
  должно служить Московскому престолу,
  а не в подклети спать.
  Мой старший сын теперь на троне сядет, и ему
  богатство наших прадедов пристойно.
  Он снова войско соберет, как в стары лета,
  построит храмы и украсит двор.
  
  Иона.
  - Лгут пустое. Монахам ли сокровища стеречь?
  Где золото - там грех. А если правда,
  и золото Ивана Калиты припрятано,
  так верно, нам не сыскать -
  Иван Данилыч Калита хитер был.
  
  Князь Юрий.
  - Если
  ты от меня часть правды утаил,
  и мне, помазаннику, врешь, и крестишься лукаво,
  а сам племянника, Василия, на трон
  Московский прочишь, позабыв, что ты слуга у Бога,
  а от Бога наша власть!
  смотри, монах,
  сгниешь за Белым Озером, во ските.
  Ступай.
  (Епископ уходит)
  Проклятый трон - из тела жилы тянет,
  и требует, чтоб были мы, как он -
  надменны и жестоки.
  Ненасытен
  он ни в чести человечьей, ни в крови.
  
  Стены Андроникова монастыря, берег реки. Епископ Иона, ушкуйник Хлопок)
  Иона.
  - Надежда лишь на Бога.
  Лодки с грузом
  вверх по Москва-реки ты проведешь,
  всем встречным говоря, что путь ты держишь
  до Новгорода. А когда пройдешь
  излучину у Воробьевых гор, переложи поклажу на подводы,
  и по горам лесистым, круг Москвы,
  стремись к востоку.
  Буду я молиться, чтоб в монастырь святого Сергия пришли
  вы без напастей тяжких.
  
  Хлопок.
  - Сделаю, отец.
  
  Иона.
  - Ты крови христианской много пролил,
  живя разбоем, но теперь Господь
  дал дух тебе покаяться. Приму я,
  и отпущу все прежние грехи, когда ты службу выполнишь
  для церкви, как раб усердный. Послужи мечом
  благому делу.
  С тобой монахиня поедет, чтоб у встречных
  сомненья не возникло, что везешь
  ты монастырские изделия, а с ней
  отроковица... послушница ее.
  Лишь к Троице придете, ты сведи
  их в дом отца Игнатия - священник он той веси,
  он скажет, что с поклажей делать дальше.
  Все исполни.
  А я молиться буду, чтоб Господь
  хоть на седмицу примирил бы братьев,
  князей Российских, разум остудил
  правителей печальной нашей жизни
  от зависти постыдной, от гордыни
  и славолюбия - бесовской черноты.
  В какие дни живем!
  Одна надежда -
  что Божья Матерь упасет народ,
  не попустит угасить остаток веры,
  и правды той, что царь у нас - Христос!
  А князь в миру - слуга его закона,
  и несовместны эти два - закон и зло.
  
  (выходят Марфа и Анастасия, благословляются у епископа)
  
  Иона.
  - Пути вам доброго. Тебе, сестра, спасибо,
  за то, что тайну честно берегла,
  и мне открыла нынче.
  Эти стены - защита слабая, и сундуки с добром
  сегодня же отправим под охраной
  надежных слуг - вот их вожак, Хлопком
  его зовут. Пугаться нечего - Бог смотрит не на лица,
  в сердца людей - он вас обережет.
  (уходит)
  Марфа.
  - Ты, добрый человек, откуда родом -
  лицо твое, как книга - в нем печать
  от буйной жизни, удали разгульной,
  и грешных радостей.
  
  Хлопок.
  - Доверься мне, сестра.
  Я прожил жизнь, скитаясь по дубравам,
  да по речным волнам в резном челне,
  и брал товар купеческий в награду
  за крест оставленный.
  И грех не тяготил.
  А сердце признавало лишь свободу,
  да хмель боев лихих. А ныне летом,
  на Волге, утолив привычки страсть, и душ христианских погубив без счета,
  я в небе над водой увидел крест -
  он страшен был и светел,
  и душу звал, распяться и спастись!
  И той же ночью, становище бросив своих товарищей,
  взяв посох и суму,
  пошел искать,
  кто примет покаяние и не отринет грешника.
  Я дни свои хочу закончить схимой,
  и для того святителю слуга.
  Последний раз послужит меч мой грешный
  благому делу.
  Верь, сестра,
  никто надежнее тебя и скарб твой тайный не охранит.
  
  Марфа.
  - Все в воле Божией.
  (уходит)
  
  Хлопок Анастасии.
  - Девице трудна
  дорога будет. Разве грех велик
  и гонит в добровольные мучения, как в проруби омыться,
  ты юна и мало видела.
  Не рано ль избрала ты путь монахини?
  
  Анастасия.
  - Воля не моя.
  О клобуке не думала, живя у батюшки родимого,
  да князь
  Димитрий Юрьевич
  лишил меня всего. Я сирота без крова...
  Расскажи
  мне, господин...
  
  Хлопок.
  - Какой я господин! Зови Хлопком.
  
  Анастасия.
  - Хлопок. Скажи,
  как в дальних странах девичья юдоль -
  как и у нас, полна обманов горьких и слез невыплаканных
  или небеса
  не всем без жалости мечты их усмиряют,
  чтобы душа стремилась горе, оставив жизнь греха.
  И что это за грех! - хотеть любви и мира!
  
  Хлопок.
  - Сам не видал, а слышал, есть страна,
  где девушки, как воины, в шлемах, в кольчугах, с луками,
  свободны, на конях
  живут одной охотой и войною, прогнав из душ любовь
  и презирая мир - так люди говорят.
  
  Анастасия.
  - Я б отдала последнее,
  чтоб в той стране родиться!
  
  Хлопок.
  - Да в силах ли ты лук хотя б согнуть?
  Да цель держать, стрелу рукой готовя?
  Да это мало! - хватит ли в тебе
  решимости
  стрелу пустить, и грех взять в душу!
  
  Анастасия.
  - Будет все,
  когда увижу князя Дмитрия Шемяку - убийцу батюшки.
  Мне б только лук достать...и обучиться.
  Хлопок! Ты воин старый, помоги!
  
  Хлопок.
  - Ты хочешь отомстить.
  
  Анастасия.
  - И мне молитва
  святая в сердце не идет - все слышу я
  суровый голос: "Кровь за кровь, за око - око!"
  и к Богу я кричу, чтоб указал мой меч!
  Учи меня стрелять, чтоб жало бисер кололо надвое,
  чтоб каждая стрела
  была, как Божий суд, неотвратима!
  Поможешь ты?
  
  Хлопок.
  - Не думал, что мое
  лихое ремесло так скоро пригодится,
  и Дух Святой
  не из псалмов учиться покаянию
  велит -
  послушницу из лука обучать уменью грозному!
  Но не случайно ж
  мне, окаянному, бежать к монастырю велел тот крест!
  Как звать тебя?
  
  Анастасия.
  - Анастасия.
  
  Хлопок.
  - Дело.
  Затея небывалая! Как верить, что б девица охотницей была!
  И смерти за спиной колчан носила!
  И не любовь в глазах!
  И руки
  не милосердие несли, а Божье мщение!
  Идем к тем деревам.
  Сперва попробуй хоть куропатку подстрелить, и теплой крови
  вдохнуть - у твари Божьей жизнь отнять.
   Авось, обвыкнешь.
  (уходят)
  
  Выходят князь Дмитрий Юрьевич, бояре, воины.
  
  Князь Дмитрий.
  - Здесь станом расположимся, а утром
  пойдем к Москве - мой старший брат зовет,
  помочь ему Василия отбросить, и ждет нас с пушками.
  Кто-нибудь
  узнайте, что за груз монахи носят,
  зачем кругом охрана. Лодки их
  нам могут пригодиться...
  
  Мечник.
  - Господин,
  к тебе посыльный.
  
  Князь Дмитрий.
  - Где он?
  (входит гонец)
  Князь Дмитрий.
  - Говори, с чем ты приехал.
  
  Гонец.
  - Пощади, пресветлый князь,
  я весть недобрую привез.
  
  Князь Юрий.
  - О брате?
  Что же, не стал он ждать, и, верно, принял бой?
  Спешит! А у Василия побольше
  и всадников и пушек.
  
  Гонец.
  - И к полудню
  решилось всё.
  Василий победил, иных казня, а в плен беря без меры.
  И брата-государя.
  
  Князь Дмитрий.
  - Вот как.
  Так, значит, он в плену у брата меньшего!
  И поделом. Я не люблю его - надменен, будто мы
  ему не ровня.
  Князь Верейский хотел отъехать от него, прискучив службой, -
  он велел
  десницу князю отрубить, что меч держала,
  и ногу шую, коей ловим стремена,
  и так пустил.
  Теперь остынет в заточении.
  
  Гонец.
  - Василий в гневе
  велел его связать...
  и выколоть глаза.
  И се свершилось.
  
  Князь Дмитрий.
  - Как! Он посмел на брата
  кинжал холодный палача направить!
  И не дрогнул!
  И крест не сжег его! Да был ли крест при нем?
  А если знает он о родовом проклятии,
  и дань торопится отдать?
  Московский трон
  теперь его...
  Оставьте все! Немедля в Галич
  мы едем! Нужно переждать, и рассмотреть внимательно:
  кто князю служить с охотой будет, а кого
  заставит рок искать опальной дружбы, и быть союзником.
  По коням!
  
  Троицкий монастырь.
  Отец Игнатий, Хлопок.
  
  Игнатий.
  - Колокол звонит - и тонут в звоне слезы,
  и с доброю улыбкой небеса
  глядят на шествие и людно и богато.
  Бояре, ратники, священство со крестами, и весь простой народ
  встречают государя и отца земли Российской
  князя Василия.
  Пусть он с миром правит, и даст земле покой и тишину.
  
  Хлопок.
  - Аминь.
  Но для чего
  не в монастырь велел свезти поклажу,
  а в студенец скидать и камнем привалить?
  
  Игнатий.
  - Ты знаешь, что там?
  
  Хлопок.
  - Знаю, но не бойся - я тайну не открою. Я кидал
  не меньше злата - прелести бесовской
  в горнило бурь разбойной жизни удалой,
  но я от прошлого отрекся.
  Нынче келья,
  Псалтирь и пост - и больше ничего.
  
  Игнатий.
  - Василий князь еще не крепок.
  И каким покажет он себя правителем?
  Хотим, чтоб все текло по-прежнему, без спешки,
  без новизны, а если новизна,
  так чтоб сперва под спудом полежала и выстоялась, ставши стариной.
  Чтоб место и доход отца
  за сыном оставалось, чтоб подлый люд доносами не мог
  боярам честным навредить, и чтоб казна
  была в одних руках, и чтобы суд церковный
  для всех был равным...
  Должно обождать и поразмыслить.
  Про колодезь этот
  знаем ты, да я.
  У стен святых пусть золото лежит и стережет удобный случай.
  
  Выходит Анастасия в мужской одежде. За спиной лук со стрелами.
  
  Анастасия Хлопку.
  - Отец, прощай и поминай в молитвах
  послушницу, которой без утайки
  внушил ты дух и ремесло войны.
  Теперь и лук тугой - мой брат,
  и стрелы - сестры, безмолвно жалящие цель,
  без промаха и страха,
  открыли путь мне. Прочь из этих стен!
  Леса густые и с реками долы - вот где отрада мне,
  и дом мой отчий.
  
  Хлопок.
  - Решилась ты?
  Храни тебя твой ангел,
   не дай до срока сердцу охладеть,
  и местью жить одной.
  Прощай.
  
  Игнатий.
  - Кто этот отрок?
  Как ты в монастырь с оружием прошел?
  Ворота заперты. И воины повсюду
  по стенам охраняют,
  пока князь молится и говорит с Владыкой.
  
  Анастасия.
  - Нет. Отворены ворота,
  и толпой проходят воины. А следом и бояре
  с князьями.
  Всё течет сюда,
  чтобы вершить свое мирское дело, которому вы все порабощены.
  И даже вы, отцы, а я - бегу.
  
  Игнатий.
  - Держи ее! Безумная,
  свобода - от дьявола лукавая ловушка!
  Он лжет, что юность вечна!
  А придет вдруг немощь старая,
  недуг подкосит?
  
  Анастасия.
  - Я кинусь в озеро. Прощайте.
  
  (уходит. Выходят бояре, дьяк Кострома)
  
  Дьяк Кострома.
  -Князь Василий,
  братия твои - князь Дмитрий Галицкий, Борис Тверской и Иоанн Можайский
  тебя поймали.
  Княжий суд верша
  согласно Божьему уставу и преданию, князья решили - ты виновен.
  А вина твоя - татарам города давал в кормление,
  дружа с иноплеменниками,
  подать непомерну на землю наложил, губя торговлю и народ безвинно,
  и брата старшего коварно ослепил.
  А для того, как писано в Законе Ветхом - "За око - око",
  будешь ты лишен сам зрения
  и ослеплен.
  Шесть тысяч девять-сто пятидесятый год от сотворения мира. Февраль, пятнадцатое.
  Приступай, палач.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"