О том, что не должно ломать предначертанное через силу.
Программист наш был не то, что вы могли подумать - не циферки хитрые писал, утилиты разнообразные для ненасытных пользователей, нет, программы у него были помасштабнее.
Был он "Пи-аР" специалистом, и работал, пахал, как проклятый, почти без отпусков, в подходящей конторке, занимающейся выборами.
Заметим, что с работы он уходил всегда в приподнятом настроении, словно отдохнувший.
Выборы в иных странах идут частенько, а в иных и с долгими паузами - в зависимости от темперамента избирателей. В стране, где жили программист и дружок его, бухгалтер, выборы шли постоянно и беспрерывно - как через дорогу в баньку сбегать.
Улицы городов регулярно украшались плакатами с озабоченными мужскими лицами, смотрящими куда-то вдаль, где бродит всеобщее счастье, и снабженными и приличными надписями:
"С заботой о людях", "Сильному региону - сильный руководитель", " Вместе - мы сила".
Прохожим напоминали - они, именно они, выбирают власть. Волю изъявляют.
Конторка, где трудился наш программист, брала на себя обязательство: так спрограммировать
подачу голосов избирателями, чтобы в день "Х" бюллетени распределились, как и задумано было: семьдесят, двадцать и десять - так было всем комфортнее.
Работала конторка умело, следуя когда Юнгу, а когда и пособию для цирковых фокусников, так что сидя в кабинке для голосования, грустный избиратель вяло ставил галочку в традиционную, как оливье к новогоднему столу, графу, рассуждая так:
"Хоть войны не было".
Когда программист наш, окончив университет, с тихим ужасом и отвращением искал работку (а предлагали всё такую гадость! То учителем в школу, то корректором в типографию, где детская литература с картинками - все такое противненькое!), оказался он, по знакомству, через тетку Надю, в упомянутой конторке. Там на него посмотрели внимательно, оценили и остались довольны - был он не глуп, опрятен, не олигофрен, но достаточно прост и пуст - это ценилось. Чем пустее, тем и лучше. А если ты талантлив, зачем к нам пришел? Иди и дерзай.
Особенно понравилось старшим людям его лицо - было оно как бы пластилиновым и легко изменялось, соответствуя сегодняшнему принципу.
Какой же это герой? - скажет искушенный читатель. Это какой-то Акакий Акакиевич. Вот герои, вот элита - спортсмены-чемпионы, актеры-таланты, бизнесмены-воротилы. Люди известные.
А другой, любитель конспирологии, добавит шепотом: секретные службы, тайные Римские клубы, премьеры и президенты - вот, кто власть держит, вот элита, вот о них и пиши.
Или боишься?
Нет, а приведу неглупую мысль одного нехорошего человека - сила армии в унтер-офицерах.
И потом, первые - это рекламный фасад, регулярно обновляемый и до приторности глянцевый, а вторые настолько срослись с элитной психикой, настолько сердце, печень и мозг у них элитные, что не имеют уже ничего личного. Так о себе и говорят.
А мне любопытен генезис.
Трансмутация.
Да и что вам элита? Кого вы ищите? Стеньку Разина с Оксфордским дипломом?
Очкарики историки языки смозолили, рассуждая о различных идеологиях, курсах, укладах, рыночных отношениях и лидерах. И только шепотом, в глухих коридорах, где их не слышат, с дрожью спрашивают друг друга близорукие любители истории - кто же придет на смену? Где новые силы? Кто они, новые господа?
А никто.
Никто не придет.
Так и будем ставить галочки за людей с пластилиновыми лицами.
Потому что пластилиновое лицо - подлинное лицо пластилиновой нации.
Пока не умрут и государство и элита его, пластилиновые, как и Ленин категорично, с гневом даже, требовал, да и философы Петербургские, бородатые, что с кафедры в полный зал матерятся под барабанную дробь. У них, в Петербурге, всё форточку в Европу напоминает, так "форточный" жаргон хорошо принимается.