|
|
||
Мы с рождения вынуждены принимать мир таким, каким нам описывают его родители, учителя и прочие опытные и мудрые обитатели этого мира. Мы вынуждены полагаться на их мудрость и опыт, так как с раннего детства находим множество подтверждений их опыту. Те, кто появились задолго до нас, успели уже хорошо изучить окружающий мир и его законы. Кто-то из наблюдательных предков заметил, что после того, как ласточки начинают летать низко над землей, обязательно случается дождь. Ученый объяснит эту закономерность иначе, научным языком, и мы опять должны соглашаться с этим. Что ж, это очень удобно - полагаться на чужой опыт. Да и время экономит. Но мы заблуждаемся, полагая, что реальность и ее законы почти изучены, осталось дело лишь за малым. Мы прошли ее вдоль и поперек, эту реальность, нечего в ней больше познавать. Подавайте нам космос! Подавайте нам контакт с инопланетным разумом! - А со своей планетой контакт установить не желаете? С Землей не хотите поближе познакомиться? А между тем, сколько людей, столько и открытий должно было бы быть. Каждый человек, независимо от статуса и образования, пола и возраста, всего лишь внимательно наблюдая за миром, мог бы открыть какую-нибудь новую закономерность. 7 миллиардов открытий в год! Даже в быту, даже в серых буднях можно открывать что-нибудь новое. Наше глубочайшее заблуждение состоит в том, что мы считаем мир познанным и достаточно изученным, считаем его ограниченным временем и пространством. Мы принимаем солнце за пылающий плазменный шар, от которого слишком горячо летом и никакого толка зимой. Когда мы получаем новую информацию, мозг начинает анализировать и сравнивать ее с внутренним багажом знаний и прикладывать ко всему известному. Чем больше знаний в голове, тем легче интерпретировать новое явление. От уровня нашего сознания и степени мастерства зависит то, как мы интерпретируем окружающий мир. Одноглазый видит лучше слепого, а двуглазый еще лучше, и, конечно же, он считается мастером, так как имеет способность видеть многое, что недоступно другим. Но особой виртуозностью обладают те зрячие, которые могут донести до полного слепца свое видение мира. Свою картину мира он переводит на язык слепого, тем самым немного расширяя видение слепца. Наш мозг устроен таким образом, что не может вместить в себя понятие - бесконечность. Когда мы слышим о бесконечности чего-либо, мы представляем себе нечто очень громадное, будь то число или вселенная, но у которого все-таки где-нибудь да есть предел. Нашу землю мы также заключили в рамки времени и пространства и живем себе, довольствуясь этим. Ведь у нас более важные заботы - оплатить учебу сына-оболтуса, доказать боссу, что ты лучший в отделе и добиться надбавки к зарплате, и наконец, закрыть эту проклятую ипотеку на дом. Если бы мы могли вместить в себя понятие "бесконечность", то мы бы поняли, что ничто не может быть познано до конца - ни один факт, ни одно явление. Теперь я знаю точно - я не просто обладательница богатого воображения, и крыша моя на месте. Пока не знаю, как это объяснить, но я помню мир, в котором все было по-другому. Там были другие физические законы, другие обитатели. Там не было такого сильного притяжения, как здесь, на земле. Многие из нас хранят память об этом глубоко в своих генах, которая иногда раскрывается в ярких снах, где мы летаем и свободно парим над землей. Самое большое открытие и самое большое потрясение, которое нам предстоит пережить, это то, что мир-то наш не механическая реальность с физическими законами. Он - живой, разумный, чувствующий. Мы будем потрясены в одно прекрасное утро, обнаружив, что наш дом, к которому мы относились так безалаберно и безответственно, на самом деле живое существо, которое терпеливо сносит все наши шалости до поры до времени. Если бы окружающий мир был механическим, все законы в нем были бы незыблемыми и завершенными, и тогда их без оглядки можно было бы принимать от первооткрывателей и пользоваться ими всю свою жизнь. Но мир ведь живой, а живое никогда не стоит на месте, живое постоянно развивается и изменяется. Фундаментальные законы... не может быть ничего стопроцентно фундаментального в мире, который является живым. Кот вел машину на большой скорости, мы мчались через унылый однообразный пейзаж: заросшие выцветшей засохшей травой и кустарниками холмы, темные овраги, низкое пасмурное небо под свинцовыми тучами. Путь предстоял неблизкий, и я время от времени впадала в дрему. В какой-то момент я почувствовала холодный воздух и обнаружила, что Кот приоткрыл окно со своей стороны, чтобы выпустить наружу сигаретный дым. Жангир на переднем сиденье не издавал ни звука, так что ехали мы в полной тишине, не считая шума двигателя. Я зябко поежилась, обхватила себя руками и опять прикрыла глаза. Влажный утренний холодный воздух, перемешанный с табачным дымом и парами бензина, щекотал ноздри. И тут... ОНО появилось опять. Я ощутила Присутствие... Оно было снаружи в этом холодном влажном воздухе. С каждым моим вдохом Оно проникало в меня, порождая странные чувства и ощущения. Ощущения были так неописуемо прекрасны, что я жадно втягивала воздух и задерживала дыхание, чтобы продлить эти ощущения. Я бы назвала их запахом счастья. Вдох - и блаженство наполняет всю мою физическую оболочку, вызывает смутные образы из далекого беззаботного детства, когда каждый день был чудом, и когда радость бытия была естественным состоянием. Я наполняюсь запахом счастья и стараюсь подольше удержаться в этом состоянии, чтобы пропитаться им до самых клеточек. И выдох. Опять вдох...Пауза...Выдох. Присутствие было живым - эмоциональным, мыслящим и чувствующим. Оно было здесь, в этой осенней прохладе, и сквозь открытое окно проникало в салон автомобиля. Я сидела, прикрыв глаза, не смея шелохнуться, боясь спугнуть это волшебное Присутствие. А Оно все продолжало щедро наполнять меня блаженством и яркими образами: украшенная рождественская елка в снегу, мерцающие свечи в чьем-то окне, далекий незнакомый город, многолюдная улица, покрытая толстым слоем пушистого снега, вечерние огни в морозном воздухе. Уют. Радость. Счастье. Кот врубил музыку, и, к моему сожалению, запах счастья постепенно растворился в грохоте ритмичных звуков. - Подумать только, столько времени угрохать на какую-то ерунду! - неожиданно донесся до меня голос Жангира. - А, Жанчик? Ты о чем? - повернул голову Кот. - Сорок лет, говорю, скоро, а где я сейчас нахожусь? Чем я вообще занимаюсь? Жена бросила... правильно бросила, ничего не нажил, бегаю, побираюсь, как скоморох. - Успокойся, а! На скомороха ты ваще не тянешь. Размечтался! Жангир, поморщившись словно от зубной боли, задержал долгий взгляд на Коте. - Был бы я таким непробиваемым пофигистом, как ты, я бы и горя не знал. Ни забот, ни хлопот. Был пофигистом, было все пофиг, кроме своей мечты. Начитался Коэльо: если вы чего захотите, вся Вселенная только и будет вашей мечтой заниматься. Молодой был, глупый. Повелся на красивые слова, на всякие коучинги, тренинги. Даже институт толком не закончил. Как же, великая цель у меня была - сделать такой сюжет, чтобы мир ахнул и на уши встал. Таких мечтателей, как я, вагоны и вагоны. Вот и домечтался - ни специальности, ни семьи, ни достижений, ни авторитета. Надо было делать как все, строить свой бизнес, зарабатывать деньги. А это баловство оставить для досуга. - Да, Жанчик, добаловался ты. Стало быть, ты теперь ни во что не веришь? - Не верю, - нервно мотнул головой Жангир. - Во всю эту ерунду про внутренний голос и предназначение. - А во что веришь? В бизнес? - Бизнес... - тоскливо пробормотал Жангир. Замолчал, задумался, затем продолжил. - Какой-то заколдованный круг: либо делать то, что не интересно, но зато хоть предсказуемо, либо гоняйся за мечтой без никакой гарантии. - Какой-то легкомысленный ты! - глубокомысленно изрек Кот, бросив в сторону Жангира укоризненный взгляд. - Жену бы, что ли, вернул! На работу нормальную устроился. Завел бы засранцев, сопли, пеленки. Оклад, днюхи и годовщины в кредит. Вот это настоящая жизнь, я понимаю! В голове одна ипотека и нет никаких дурных мыслей, как у тебя. Еще не поздно, брат! - добавил он с воодушевлением. Жангир что-то промычал сквозь стиснутые зубы. - Дали вам свободу, вот и беситесь, - продолжал разглагольствовать Кот. - То ли дело было раньше! Два канала по телевизору, одна колбаса в магазине, деревянные сандалии в универмаге, бери, что дают, и радуйся, что не надо голову ломать! А щас! Мозг свихнешь, пока нужный майонез выберешь. А чтобы с дамочкой в бутик попасть - боже упаси! Задерет ведь своими покупками и безумным взглядом - скидки, скидки, скидки! Не-е, нам такое не надо. Настала эпоха фейков, дружок. Разбирайся теперь в этом как хочешь. Тебе никто не подскажет, где черное, где белое, где съедобное, а где несъедобное. Придется проглотить кучу дерьма и оттолкнуть настоящие ценности, прежде чем научишься разбираться во всем этом. За окном стало проясняться, унылый пейзаж оживился, заиграл под проблесками солнечных лучей. Стало попадаться все больше деревьев, разукрашенных разными оттенками желтеющей листвы. Мы подъезжали к небольшому малолюдному поселку. Грузовик со съемочным оборудованием и автобус для актеров уже были на месте. Мы с Жангиром пересели в большой автобус, переоборудованный под гримерку, и обнаружили в ней оживленно болтающих актеров. Три женщины на скамье под кучей висящей одежды горячо обсуждали какую-то тему. - Ну, ты прям, как моя бабка! - захохотала одна из женщин, черноволосая, красивая, с большими черными глазами, обращаясь к своей собеседнице. - Почему, как бабка? - возразила ей та. - Врут все, не может такого быть! - Двадцать лет назад, помните, первые стиралки появились, ну, те, с автосушкой и отжимом? Так вот, бабка моя, когда услышала про это, лет пять упиралась - не верю, мол, и все, сочиняют люди, брехня! Так и ты! - Да, сейчас каждый день столько открытий делают, - добавила третья женщина, сидевшая с краю, - даже если пришельцы прилетят, все подумают, что это просто новая реклама, никто и не поверит в пришельцев. - Ах! - вдруг вскрикнула черноокая женщина, вытянув шею в сторону дороги. - Смотрите, кто появился, девочки! Ай, я с ним сейчас сфотаюсь! - взвизгнула она. Мы с любопытством повернули головы и увидели молодого человека, который вылезал из дорогого спортивного автомобиля. - Эдуард Миллер! Наш главный герой! Все трое опрометью выскочили из автобуса и подбежали к высокому молодому человеку. Молодой человек очень любезно и благосклонно позволил себя сфотографировать, я отдала должное его терпению. Идеально сложенный парень: безупречно красивое лицо с правильными пропорциями, пронзительно-синие глаза - просто совершенное творение природы, такое же, как роскошный цветок с изысканными линиями или грациозный ягуар, изящный в каждом своем движении. Смотреть на совершенные создания природы и наслаждаться их красотой можно бесконечно долго. Но в этом парне, при всей его внешней безукоризненности и безупречности, что-то было незавершенным, и эта незавершенность была едва уловима. Хоть он и был красив не гламурной пустой красотой, а классически мужественной, и взгляд выражал чувственность и глубину, но все же... чего-то не хватало, какого-то штриха, чтобы в полной мере налюбоваться законченным произведением искусства. Он был словно неодупленный, как Адам на картине Микеланджело. Есть такая немногочисленная категория людей - так называемые везунчики. С самого рождения они так и не успевают чего-нибудь пожелать: еще до того, как возникнет такое желание, судьба, мироздание или космос предугадывают его. И ходит такой везунчик с вечным недоумением на лице, все его желания сбываются еще задолго до того, как он начал об этом подумывать. Вроде бы и жаловаться не на что, но все равно, что-то здесь нечисто, где-то над ним сжульничали и чего-то лишили. Ему не позволили сделать даже те несколько самостоятельных шагов на пути к цели, так как цели не дают даже появиться. Кот куда-то исчез, а мы с Жангиром стояли сиротливо, наблюдая за разворачивающимся рабочим процессом. Женщины переодевались в гримерке. По замыслу картины мы должны были изображать отдыхающих на природе. Эдуарда готовили к какому-то сложному трюку, и для этого подвешивали на тросах. Жангир, устав от бездействия, пошел искать Кота. И тут случилось... Все замерло. Было такое ощущение, что реальность усыпили и разрезали пополам, чтобы я могла ее рассмотреть, словно анатомированный труп какого-нибудь животного. Я видела все, к чему обращала внимание, до мельчайших подробностей. Я видела оператора с застывшим лицом, слышала его сердцебиение, видела его беспокойные мысли о неисправной проводке, где-то на заднем плане мелькала мысль о каком-то ребенке. Я видела клен, начиная с того самого дня, когда его парящим семечком, закрутившимся вертушкой в прозрачном осеннем воздухе, впервые занесло в эту рощу попутным ветром и засыпало землей. Видела, как мелкий грызун сгрыз почти всю нижнюю кору дерева, а на верхней ветке примостилось целое семейство белок с черными глазами-бусинками, беспокойно вслушивающихся в шум внизу. Я видела, как Эдуард красиво повис на тросах, и в голове у него не было ни одной мысли, ощущалась только боль от врезавшейся в бедро веревки. Я видела птицу, зависшую над всей нашей съемочной группой, и видела нас глазами этой птицы, весь фокус ее внимания был направлен на рассыпанные кем-то орешки арахиса. Одновременно я слышала шум от взмаха сильных крыльев и видела бурое блестящее оперение. Я видела режиссера, хмурого человека с густой бородой, его окружало множество разнообразных картин, на одних скакали всадники с пиками наперевес, на других были египетские пирамиды и Сфинкс, на третьих какие-то бесконечные колонки цифр. Я перевела взгляд. Второго оператора, управляющего дроном с камерой, мучила сильная изжога, и в его голове проносилось: "гастал, фестал, картофельный крахмал". Я посмотрела на своих соседок по автобусу. Черноокая женщина сидела на переднем сиденье алого спортивного автомобиля рядом с красавцем Эдуардом и счастливо заливалась смехом. Другая женщина излучала какое-то темное пятно, похожее на черный туман, и этот туман оседал на всем, с чем соприкасалась эта женщина. Я слышала стук собственного сердца, видела, как оно, подобно мощному мотору, перегоняет кровь по всем сосудам и заставляет ее циркулировать. Во всей этой немой паузе я могла двигаться, но только очень медленно, как в навязчивом кошмарном сне. Я подняла ногу и сделала шаг, с трудом оторвав ступню от земли с опавшей сырой листвой - я словно была погружена в густую патоку. Мой обзор тут же переместился под ступню, и я услышала писк множества насекомых, придавленных моим весом и поспешно расползающихся под листвой. Затем моя точка обозрения стала стремительно уноситься ввысь, и я увидела сначала удаляющийся город внизу, затем материки и океаны, и, наконец, весь земной шар, который переливался голубизной и местами вспыхивал желтыми огнями. Но и земной шар вскоре превратился в маленькую точку, и я увидела уже всю солнечную систему, торжественно плывущую в черной бездне космоса. Солнечная система величественно перемещалась по спирали вокруг центра галактики. И каким-то особенным чувством я поняла, что земля в составе солнечной системы приближается к тому пространству галактики, где действуют другие законы физики, где материя строится на иных принципах, что фундамент, который строила земная наука в течение многих столетий, начинает расползаться и рушиться. То, что называли Джоан, не двигалось на нас, а мы вместе с солнечной системой шли навстречу ему. И это было действительно невероятно грандиозным событием. И было непонятно, что произойдет при смешении разных физических констант. И нет никого и ничего, что подтвердило бы или опровергло такую картину реальности. Вот что было ужасно - полная неизвестность и неизведанность такого грандиозного масштабного события! Человеческая цивилизация имеет слишком короткий срок существования и еще не научилась проникать за пределы галактики, да и солнечной системы, с измерительными приборами, чтобы иметь знание о том, что мы перемещаемся в новый мир, в новую реальность. Пока на земле люди дерут глотки, доказывая друг другу, чей Бог правильней или чья держава мощней; пока мечутся, как угорелые, между домом и работой; пока смотрят телесериалы и приобретают еще большее количество вещей; пока строят интриги, козни и коварные планы, защищая свои личные интересы, - наша планета со скоростью двадцать километров в секунду преспокойно приближается в ту область космического пространства, где разрушаются все прежние основы материи и жизни. Пока мы заняты крысиной возней, материя меняется, реальность меняется, наш корабль тонет, идет ко дну. Лучше бы нам начать приноравливаться к изменяющимся обстоятельствам, изучать новую среду, приспосабливаться к ней и постараться выжить... Сейчас стало опасным находиться в старых энергиях, опираться на опыт и привычки прошлого. Все это больше не действует. Обычные люди не видят и не чувствуют, что все пространство вокруг меняется. Приходят новые энергии, мысли и идеи, и те, кто сопротивляется, очень рискует. Область космического пространства с волной Джоан безжалостно оттесняет старый мир с его прелестями и бедами, правилами и системами. Новое не строится на старом, оно требует очищенного свободного пространства. И поэтому возникают очаги напряженности по всей планете: старое не сдается без боя и не уступает своих позиций добровольно. И по этой же причине можно предугадать, где создастся очередной очаг напряженности и кризиса. То, что не отвечает требованиям новой реальности, будет просто сметено с пути наступающей волны. Динозавры и мамонты вымерли отнюдь не случайно. Внезапно я снова очутилась на земле. Парившая в небе птица оказалась прямо над моей головой и медленно махала крыльями, отзываясь в моих ушах все более усиливающимся шумом. Взмахи крыльев веером обдували мое лицо, шум нарастал, и неожиданно пауза закончилась, все пришло в движение. Съемочный процесс продолжался, как будто ничего не произошло. Все были на местах и заняты своим делом. Птица парила в небе. Режиссер продолжал отдавать распоряжения. Ассистент суетился с мегафоном в руке. Эдуард выпутывался из тросов. Женщины тихо переговаривались между собой. И только одна я стояла, как дура, разинув рот. В голове возникла паническая мысль: что со мной? И тут я увидела Кота, который стоял за ближайшим от меня деревом. Он не успел спрятать напряженный немигающий взгляд своих глаз. И он был явно чем-то ошеломлен. Безмерное облегчение охватило меня. Значит, не я одна все это видела! Я подбежала к нему. - Ты видел? Он отшатнулся и окинул меня странным взглядом, но ничего не ответил. Что мне было делать? Не с ножом же к горлу приставать к человеку и добиваться от него признания.
|