Под утро Маша выскользнула из под одеяла и тихо-тихо ушла в ванную... она поливалась водой из душа, стоя с закрытыми глазами, раз за разом вспоминая случившееся... она не видела заглянувшего и полюбовавшегося ее фигурой Вадима. Забравшись под одеяло, немного влажная, свежая, она положила голову ему на грудь и уснула... А Вадим не спал. Лежа с закрытыми глазами он прокручивал в сознании танцы, то ли действительно мелькнувшую смуглую физиономию, то ли сильно похожую... но береженого Бог бережет! Потому-то так и улетал Вадим с танцев с Машенькой на спине... В груди потеплело от нежности... он обнял ее за плечики... а Маша поелозила во сне и рука его сползла ниже, обхватив ее под мышкой и ладонь сама собой легла на правую грудь... Машенька прерывисто вздохнула во сне... и Вадим поспешно убрал руку... если наемник опять нашел Вадима... значит, кто-то отслеживает его... но как? Он же дома! Хотя такому профессионалу, как этот, помощь скорее всего не нужна... но всё-таки, он тут не дома, а Вадиму очень не понравилась вся ситуация... Наемник-профи, убийца - следит за ним как рядовой шпик... филер... причем, довольно открыто. Какое падение! Но раз он это делает, то одно из двух, или ему нужен не Вадим, или, что намного вероятнее - он не знает о Вадиме ничего. Оставив обе версии, как рабочие, но больше склоняясь ко второй, он отпустил мысли в свободный бег, и невероятные образы сменять один другой, наслаиваясь перемешиваясь и создавая фантастические картины... больше всего напоминавшие цветные полнометражные сны... Мелькнула мысль, - 'надо ее познакомить с Татьяной, обязательно!' И тут же прошла, как само собой разумеющееся. И снова фантастичиские картины миров, Где была Маша и он... он и Маша! Вадим уснул.
Маша медленно вынырнула изо сна, еще не вполне понимая и осознавая, где она находится... Все еще во сне или уже в реальном мире? Потянулась... И только потом услышала, что звонит телефон. Она автоматически протянула руку влево, пытаясь нащупать трубку; потом вспомнила, что находится не дома, и дребезжит скорее всего сотовый, и, тихонько, чтоб не разбудить Вадика, досадливо застонала... Вот же незадача... его еще найти надо. Путаясь ногами в простыне, она сползла с кровати - мышцы после сна были еще слабые - и, откинув спутанные волосы с глаз, принялась осматривать комнату, вспоминая, куда она дела сумку. Телефон продолжал звонить. Это мама, догадалась Маша, больше некому... Она подхватила сумку, завертела вокруг себя простынь на манер греческой хламиды и, шлепая босыми ногами по линолеуму, ушла на кухню. Там она, чтоб не терять времени, просто вывалила содержимое сумки на стол, выцепила телефон и нажала на кнопку.
- Але-е-е-е... Ма?
- Спишь, Машуля? Извини, если разбудила, - сказала мама, - звонила твоя начальница, Нина Петровна... Говорит, что-то срочное - вот прямо минуты две назад звонила...
- Срочное? - заныла Маша, - у меня отгу-у-ул...
- Я знаю, золотце, но вдруг там и впрямь аврал... В любом случае - я свое дело сделала, тебе передала, ты теперь уж сама думай.
- Хорошо... - Маша примостилась попой к столу и зевнула. Из комнаты, несмотря на все попытки Маши вести себя тихо, вышел разбуженный Вадик, приподнял бровь и скылся в ванной. Мама в трубке заговорщически понизила голос:
- У вас там все в порядке?
- Просто чудесно, ма.
- Ладно, звоните, если что.
- Угу.
Маша положила телефон на стол в кучу косметики и личных мелочей, схватила чайник, поставила в раковину - набрать воды для кофе.
- Извини, не хотела будить, - крикнула она Вадиму, который сейчас журчал водой в ванной, разбираясь со сложной системой водоснабжения в квартире - для получения теплой воды требовалось долго и упорно маневрировать с вентилями. Через минуту он вынырнул оттуда с щеткой в зубах и подмигнул.
- А я не шпал. Лешал прошто, шмотрю - ты вшкочила...
Вадик снова скрылся в ванной, а Маша села на кухонный диванчик в позу Аленушки со знаменитой картины Васнецова и стала думать. С утра это плохо получалось, но она старалась. Главным в повестке дня стоял вопрос - звонить на работу или нет? С вероятностью девяносто процентов Маша могла сказать, что там за аврал случился - не хватает журналистов, причем сильно; только этим можно объяснить то, что ее вызванивают из отгула... Нечестно, подумала Маша, прекрасно понимая, что по мелочам ее дергать бы не стали - но все же... Имелся выход - перезвонить сейчас маме и попросить ее сказать в случае чего... ну, например, что она до дочери не дозвонилась - телефон отключен был... Или еще что. Но Машина зловредная совесть требовала честно связаться с начальством и оказать всю посильную помощь. Маша заварила две чашки кофе и стала ждать Вадима из ванной, в расчете на то, что он ее отговорит и совесть умолкнет. Еще лучше будет, если Вадик приведет пару-другую аргументов... Тогда можно будет спокойно заняться своими делами - в соответствии с намеченными планами.
Когда Вадик вышел, она проскочила в ванную, быстро почистила зубы, умылась и вернулась на кухню; он уже сидел, прихлебывая кофе из большой кружки.
- Что случилось?
- Ой... звонили с работы, я им зачем-то понадобилась... - Маша снова забралась с ногами на диванчик, - не мне звонили, маме. Мой сотовый только родители знают... Не хочу я никуда ехать, - внезапно заупрямилась она, - не хочу и все.
- Не хочешь - не езжай... Заставить же они тебя не могут.
- А вдруг там и впрямь что-то важное? Меня же теперь совесть заест, мол, могла помочь, а отсиделась в кустах...
Вадик вздохнул.
- Ну, раз заест, тогда езжай...
- А как же ты... - растерялась Маша, - не могу же я тебя бросить!
- А я с тобой поеду. Тебе помощь собрата по перу нужна? - он ласково ущипнул ее за щечку... Настроение у него хорошее, игривое - отметила Маша и ответила:
- Нужна. Ой. Ну, тогда я звоню.
Она набрала номер редакции и, слегка позевывая, дождалась, пока трубку поднимет жаворонок Ленка... У той голосок прямо-таки звенел бодростью.
- Алло, редакция!
- Здравствуйте, редакция, - сухо проронила Маша.
- Тебя Нина Петровна искала, - не менее сухо отозвалась Ленка, резко меняя тон, - Есть задание.
- Какое? - Маша деловито повертела кружку так и эдак, собрала складочки на скатерти, потягала их, выслушала Лену молча, не перебивая.- Хорошо... Я через час буду на месте... погоди, сейчас еще раз адрес скажи. Я ручку возьму.
Маша зашарила по столу, но, как назло, ни бумажки, ни ручки... Закусила губу и уже собралась вставать, как Вадик остановил ее жестом, сиди, мол. Встал, сходил в комнату и вернулся уже с большой записной книжкой, из которой торчали листочки. Маша уважительно глянула на нее - та был пухлая, мятая и старая, и уже одним этим как бы говорила: 'Я - не какой-нибудь легкомысленный блокнотик молодой девушки, я рабочая книжка серьезного журналиста!'. Маша перелистнула страницы, исписанные телефонами... Да тут их сотни, подумала она, пытаясь найти чистый лист. Вадик сам открыл на нужном месте и ткнул пальцем. Маша скоренько записала адрес, телефоны пресс-секретаря на всякий случай и уточнила у Лены:
- Диктофон точно не нужен?
- Да если б и был нужен, его нету все равно! - огрызнулась та, что-то роняя шумно, - все, Нине Петровне я передам. Везет же тебе.
- В смысле - 'везет'? - не поняла Маша.
- Карьеру ты делаешь, вот что! - отрезала Ленка, и желчно добавила, - Поздравляю.
И отключилась. Маша почесала за ухом, глотнула кофе и уставилась на собственные ровные строчки в Вадикиной книжке. Хотелось сделать что-нибудь - швырнуть кружку о стену, заорать... И, после того, что было вчера, Лена с ней разговаривает так, будто это она, Маша, пыталась увести у подруги любимого человека? А, решила Маша, все, ну ее куда подальше... не буду из-за нее растраиваться.
- Таааак... - протянула Маша, переводя взгляд на Вадима... - Тебе интересно, куда мы едем?
Вадик кивнул.
- Конечно.
Маша прочла написанное.
- Сегодня в одиннадцать... выставка сельхозтехники и... о, нет, домашнего скота, областная, такого масштаба проводится впервые, представлены... ну, это не важно, на месте разберемся... Контактное лицо - Ярослав Мукашевич... Первый раз слышу... за городом, на пятнадцатом километре. Ясно. Неужели у них никого на эту... - Маша еле сдержалась, - ...не нашлось?
- Машенька, - улыбнулся Вадим, - хороший журналист и из стада грязных овец может сделать событие, поверь мне. И вообще - ты взялась за эту работу?
- Ну... - насупилась девушка.
- Так работай по полной. Я, если что, помогу... Времени у нас сколько?
Маша подсчитала. Выходило, что не слишком много - только допить кофе и выбегать... Еще ведь машину искать до этого пресловутого километра. Так она и доложила Вадиму.
- Значит, допиваем и выходим.
Пришлось сделать небольшой крюк по дороге - заскочить в книжный на Садовой, купить Маше блокнот, единственным недостатком которого были легкомысленные собачки на обложке (Маша тут же решила, что будет держать их лицом вниз или к себе), но выбора не было, времени тоже; и пару ручек. 'Боевой набор журналиста' - пошутил Вадим; они вышли на дорогу и стали ловить тачку. Первая машина отказалась, вернее, отказался водитель, покрутив пальцем у виска. Второй, на грязно-белой 'Волге', согласился за полтинник. Они сели на заднее сиденье и Маша, вложив ладошку в руку Вадима, воспользовалась случаем показать ему город. Посмеялись над 'голосующими' - был там по дороге такой скульптурный ансамбль - на самом деле это был памятник рабочим, участвовавшим в стачке тысяча девятьсот какого-то маленького года. И, поскольку представлял собой женщину с развевающимся платком в руке, мужчину, присевшего у ее ног, да и располагался он у дороги на въезде в микрорайон, народ так его и прозвал - 'Голосующие'. Машина пыхтела, но катила ровно и быстро. Вот уже и черта города, все больше частных домишек... поворот, милицейский пост - и шоссе на Таганрог. Водитель бросил взгляд на зеркальце заднего вида, ловя Машино лицо, спросил:
- Куда подъезжать?
- А как скопление машин и людей увидите, так и останавливайтесь...
И вправду, через некоторое время показались 'Волги' и 'Нивы' вперемешку с иномарками, кучно стоящие у поворота. Сновали какие-то люди, дальше виднелись цветные сетки, заграждения, огромный шатер на трубках-распорках. Они даже флаги вывесили, удивилась Маша, областной, российский и собственно, самой выставки. Они с Вадимом выскочили, он расплатился с водителем, сказал, что ждать не нужно и повернулся к полю, на котором и проходила выставка. Маша перехватила блокнот поудобнее, ручку сжала в руке, как рапиру и решительно сказала:
- Ну что. Пойдем.
И нырнула в гущу машин и людей. Вадим не отставал.
Толчея, толчея, говор десятков людей, воздух горячий от нагретых моторов... И как в таком хаосе найти нужного человека? Где здесь пресс-центр? Маша подрастеряла былую уверенность, но тут увидела впереди знакомое лицо.
- Анто-о-он! - закричала она и стала проталкиваться сквозь толпу. Антоша, обозреватель (или, как сам он себя называл, 'оборзеватель') одной из городских газет, сумрачно жевал шаурму чуть поодаль; увидев Машу, он улыбнулся и взмахнул рукой, роняя корейскую морковку на землю.
- Маш! Ты тут каким ветром?
Маша познакомилась с ним еще будучи студенткой первого курса; он тогда как раз заканчивал учебу. Они вместе выступали в команде КВН, куда Машу буквально силком затащили подруги-однокурсницы, для антуражу, как они выразились. Ничего полезного, кроме знакомства с Антоном, Маша оттуда не вынесла, посему тихой сапой сбежала из команды через месяц, но друга она приобрела.
- Послали, - выдохнула Маша и завертела головой, определяя местонахождение Вадима. И представила их друг другу, - Вадим Морозов, журналист из Москвы. Антон Чистяков, журналист...эм-м-м... из Ростова.
Антон приподнял бровь, пожимая Вадику руку, коротко и уважительно бросил:
- Наслышан.
Вадик шутливо поднял обе руки, как-бы отстраняясь от всего:
- Я тут с дружеским визитом, не по работе. Просто понаблюдаю...
- Да пожалуйста, - отозвался Антоша и тут же жадно глянул, - ну и как вам у нас?
- То-о-ош, давай потом про 'как тут у нас' а? - взмолилась Маша, - скажи мне сначала, где... м-м-м... Ярослав Мукашевич этот? И что за человек? Ты с ним общался?
Антон закивал и заговорщически улыбнулся.
- А-а-а... ты Ярика имеешь в виду. Он у большой зеленой палатки. Да ты его и сама знаешь. Это же Ярик - ну помнишь, с третьего курса, высокий блондин?
- О, Господи, - чуть не упала Маша, - а почему Мукашевич-то? Он же всю жизнь был...
- Псевдоним взял, - засмеялся Антон, - говорил я ему, выбери что поблагозвучнее, так он уперся... Под папиной, говорит, не хочу, будут на меня смотреть только как на сына 'того самого', а так - чем неблагозвучнее, тем лучше. А вон он мелькает...
- Вижу! - Маша навострилась, но потом спохватилась и виновато глянула на Вадима, - я сейчас, постоишь пока с Антоном?
- Беги - работай, - улыбнулся Вадик.
Маша понеслась мучить Ярика. Тот, правда, был только рад ей - еще бы, знакомое лицо в этой толчее. Обменялись новостями, но по быстрому, его все время отвлекали. Маша с его слов исписала полторы страницы блокнота, запомнила тех людей, на кого он показал как на источники информации, поздравила с местом 'пресс-секретаря' (Ярик страдальчески скривился) и поскакала дальше, не заметив тоскливо-завидующего взгляда, что однокашник на нее бросил. В ней проснулся журналистский азарт - узнать информацию, да побольше, да 'повкуснее'. Мелочи, интересные факты - кому интересно читать сухие перечисления техники и пород скота? Время советских газет, на полосу, а то и на две размазывающих восторженную кащицу из фамилий, орденов и человекочасов прошло. Теперь требовалось читателя заинтересовать, заинтриговать, поразить и удивить. А то этот самый читатель уйдет к конкурентам - 'желтой' прессе, смаковать расчлененку и звездные похождения. В последнее время, как Маша начала замечать, люди все чаще и чаще стали хотеть 'остренького'. Просто убийство их уже не впечатляло, надо было - извращенно и с кровью. Просто воровство - тоже, гораздо интереснее с 'преподвыподвертом', как выражался их редактор, Тигран Васильевич. Он в полной мере влился в новый ритм жизни, несмотря на то, что начинал работу как раз при советской власти, и частенько пытал молодых журналистов - а есть ли в их статье преподвыподверт? Именно благодаря его настойчивости Маша научилась искать в ситуации что-то особенное, но называла она такие факты проще и благозвучне - 'изюм'.
В сегодняшнем событии изюма было много. Во-первых, это первая выставка такого масштаба. Во-вторых - она объединяет и технику, и животноводство. А что в-третьих - Маше еще предстояло найти. Она поймала директора предприятия, изготавливающего комбайны по западной технологии, и застрочила в блокнот. Для разнообразия он, в отличие от остальных, не попытался поскорее избавиться от журналистки, а охотно и довольно многословно посвятил Машу в тонкости производства и эксплуатации комбайнов. Постоянно шутил (впрочем, довольно смешно) и гладил рукой большую лысину; Маша кивала и постепенно начинала проникаться уважением к этому бизнесмену, вовремя (опять-таки, в отличие от остальных) понявшему, что пресса работает сейчас не против, а за них - или, вернее, для них. Но через двадцать минут, когда поток информации не иссяк, а стал даже сильнее, она забепокоилась. Еще через двадцать минут, безуспешно пытаясь прервать директора ОАО 'Комбайнстрой' хотя бы на секунду, чтобы вставить извиняющееся 'Простите, но меня ждут', она с ужасом поняла, что он неостановим. Уважения не то чтобы поубавилось, просто оно отползло в сторонку с видом 'я здесь не при чем' и оставило Машу одну на один с этим потрясающе неумолкающим человеком. На ее счастье, к нему подошла какая-то знакомая, столь же говорливая и Маша под шумок ускользнула.
Собрав материал, от которого уже можно было плясать (на все про все ушло часа полтора, учитывая плотность толпы и давешнего директора) Маша вернулась к Вадиму с Антоном. Тоша, как ни странно, выглядел так, словно никуда не отходил - закатив глаза, он вещал что-то Вадику, жалуясь, наверное; в руке он держал нетронутую шаурму. Маша, подойдя, ткнула его в бок пальцем:
- Антош, ты что, уже все разузнал? Что бездельничаешь?
- А что тут узнавать, - Антон наконец-то обратил внимание на булку в руке, и посмотрел на нее с сомнением, - пресс-релиз у меня есть, и хватит. Остальное так допишу - в первый раз что-ли. Да и выставки эти все одинаковы. Разве что на этой овцы есть. Ты их видела?
Маша их видела. Толстые из-за шерсти, грязной и нечесаной, они не имели ничего общего с образом, навеянным детскими мультиками. Куда делись белокурые кудрявые овечки? Волки съели, внутренне усмехнулась Маша и, поймав вопрошающий взгляд Вадима, кивнула - мол, я свободна, можно ехать. Мужчины пожали друг другу руки, Антон клюнул Машу в щеку и отправился прочь, так и не выбросив шаурму.
Вадик шел впереди Маши, рассекая толпу, как ледокол; девушка скромно примостилась в кильватере. Они выбрались на шоссе и Вадик поднял руку.
- Ну как, удачно? - спросил он.
- Вполне. - Маша потрясла в воздухе на треть исписанным блокнотом, - А ты как?
- Утомил он меня, - признался Вадим, опуская руку, потому что на дороге было пусто и даже вдали, в дрожащем от жары воздухе, машин не наблюдалось, - на редкость нудный тип - и где ты таких откапываешь?
- Фу ты, - засмеялась Маша, - ну да, нудный, когда на него находит. Правда, это довольно часто случается, но я как-то привыкла. Извини, что тебя с ним бросила...
- Не извиняйся, - махнул рукой Вадик, - во-первых, тебе работать надо, во-вторых... я что - маленький, если б захотел, избавился бы от него сам. Без обид.
- Без обид, - подтвердила Маша, щурясь на дорогу, - так что ж не избавился?
- Терпение тренировал. Очень полезно, знаешь ли... - Вадик приставил ладонь козырьком к глазам, - как думаешь, вон та малолитражка нам подойдет?
- А остановится?
- Куда он денется? - ответил Вадим, уставясь взглядом в приближающуюся машину.
Водитель тормознул у Машиных туфелек.
- Куда вам?
Кое-как уместились на заднем сиденье и весь обратный путь Маша кляла себя за то, что не решила подождать другой машины - было ужасно жарко, даже открытые окна не спасали; да еще водитель попался странный... Въехав в город, он долго кружил, все никак не мог вывернуть на нужную улицу, путал повороты и, с истинно кавказской горячностью (сам он был чалтырским армянином) доказывал, что знает город очень хорошо, просто подзабыл немного. В конце концов они уговорили его выпустить их прямо там, где он кружил, заплатили причитающееся и сели на автобус. Маша тут же схватилась за блокнот, перечитывая написанное, черкая свои пометки, а Вадим заинтересованно наблюдал за ней.
- Сейчас домой, в душ, - заявила Маша, оторвавшись от писанины, - ледяной... Уф, как же жарко. Я еще привычная, не знаю даже, как ты это переносишь... Мне, например, уже как-то так себе.
- Ты пиши, пиши, - прервал ее излияния Вадим, - пока идет журналистская горячка, надо писать. А в душ - да. Вдвоем...
И Вадим намекающе поиграл бровями. Маша рассмеялась и уткнулась в свой блокнот. Доехав до рынка, они пересели на другой автобус и минут через двадцать были на квартире. Маша, сделав над собой волевое усилие, перед тем, как броситься в ванную, все-таки отзвонилась Лене в редакцию и сказала, что материал есть и статья будет ближе к вечеру; потом, сбросив платье, она присоединилась к Вадиму, уже отмокавшему под струями воды. На некоторое время статья, комбайны и овцы были забыты.