Муми-мама положила еще один мазок на стену комнаты и полюбовалась результатом.
Сейчас из-под ее кисти вышел пион. В прошлый раз Муми-папа перепутал пион с розой, но уж сегодня такого не случится. Пион был совершенно как живой! Муми-мама даже не догадывалась, что умеет рисовать так красиво.
На стене уже возникли угол веранды, и клумбы, обложенные ракушками, и яблони. И жимолость. Вот с жимолостью было сложнее - она не любит холодный ветер и море, она выбирает уютные, хорошо прогретые места... и к тому же Муми-мама не была уверена, что правильно ее рисует.
- Можно, я нарисую ежа? - воскликнула Малышка Мю.
- Ну нет, я тоже хочу позабавиться, - строго возразила Муми-мама. - Будь умницей, и тогда я нарисую ежика для тебя.
Малышка Мю, маленькая и стремительная, как само движение, унеслась куда-то на остров. Маленький, как и она, неприветливый, как и она. Здесь дули могучие ветры, здесь суровое море билось в скалы. Остров был хозяином ветров, моря и скал, а розовым кустам Муми-мамы на нем места не находилось. Вздохнув, Муми-мама принялась за ежика.
Она нарисовала сову на дереве, и лисичку за кустом, и даже серый волчий хвост, высовывавшийся из-за веранды (серый цвет у нее получился, когда она хорошенько развела сажу водой - ведь на маяке нашлись только зеленая, голубая и коричневая краски, для черного цвета приходилось брать сажу). Ах, как ей не хватало красной краски, чтобы рисовать розы и яблоки!
Ветер налетел на маяк, ударился невидимым телом о стекло. Опять начинало штормить. "Мы здесь, как в окружении, - грустно подумала Муми-мама. - Окружены то штормом, то волнами, то одиночеством. Как же я хочу оказаться дома, в Муми-дален, а не на этом неприветливом острове!"
Она обняла нарисованную яблоню. Шум штормящих волн внезапно смолк, а кора стала теплой. Муми-мама стояла в своем садике, и под ногами ее возился и пофыркивал только что нарисованный ежик.
Вошли Муми-тролль и Муми-папа.
- А где это мама? - спросил Муми-тролль.
- Наверное, пилит дрова или холит свой садик, - рассеянно отозвался Муми-папа. - Или пошла на прогулку. О, смотри, что она успела нарисовать, пока нас не было! Новое дерево, и ежик, и лиса...
- И цветы, - сказал Муми-тролль.
Муми-мама, спрятавшись за кустом, смотрела, как они готовят чай, и втихомолку посмеивалась. Давно Муми-мама так не развлекалась! Главным было не выдать себя. Она очутилась там, где и должна была быть, - у себя дома в Муми-дален, и даже если что-то не удалось нарисовать как положено, все равно это был ее садик и ее веранда. И из-за реки доносился голосок далекой кукушки. Муми-мама прикорнула под яблоней и уснула.
Тем временем Муми-папа и Муми-тролль искали ее по всему острову. Но Муми-мама об этом не знала; проснувшись, она вернулась домой, зажгла свечи и принялась подрубать новое полотенце.
- Куда ты пропала? Разве можно так нас пугать? - выговорил ей потом Муми-папа. Когда-то давно они договорились, что никогда не будут беспокоиться друг о друге. Муми-мама и сейчас так поступала. Но Муми-папа был с ней не согласен. Ведь море, остров и жилище на маяке - это совсем не то, что их уютный домик и путешествия с хатифнаттами! Кто знает, что случится, если вдруг вот так взять и исчезнуть?
- Иногда хочется что-нибудь изменить в жизни, - заметила Муми-мама. - Все принимают очень многие вещи как должное, в том числе и самих себя... а это напрасно, разве нет, дорогой?
Она не убедила Муми-папу, но и не стремилась к этому. И пока Муми-папа был поглощен своими наблюдениями за морем, Муми-мама все больше и больше времени уделяла садику на стене. Она заметила, что кое-что надо бы перерисовать. А еще она нарисовала нескольких маленьких Муми-мам - чтобы, если ее заметят на стене, когда она опять уйдет в садик, все подумали, что это не настоящая Муми-мама, а нарисованная.
Садик становился все более реальным. Ежик разгуливал под ногами; однажды Муми-мама заметила на его иголках несколько сморщенных зеленых яблок, в другой раз он что-то жевал под корнями дерева. Лиса, осмелев, вылезла из-под куста, и как-то Муми-мама застала ее за пиршеством над пойманным зайцем. Зайца она нарисовала одним из первых и расстроилась; пришлось рисовать нового. Подумав, Муми-мама изобразила целое заячье семейство. А нарисованных мышек теперь ловила нарисованная сова, и ее протяжные крики порой будили Муми-маму, если ей случалось заночевать в садике. Никто этого не замечал - кроме самой Муми-мамы, только Малышка Мю ворчала: "Ты что, не могла и нас нарисовать?"
- Но вы же снаружи, на маяке, - возразила Муми-мама. И нарисовала еще одну веселенькую Муми-маму под кустом сирени.
Медленнее всех оживали эти нарисованные Муми-мамы. Они все еще были плоскими, хотя уже пробовали двигаться - но получалось у них плоховато.
Однажды Муми-мама споткнулась и так сильно ударилась лапой об острый сучок, некстати нарисованный ею на яблоне в погоне за идеальным сходством, что брызнула кровь. От этого Муми-мама окончательно потеряла равновесие и шмякнулась прямо на одну из своих маленьких копий.
- О-ой, больно-то как, - вздохнула она, встряхивая лапу и поднося ее к губам, и принялась, как в детстве, засасывать ранку, трогая языком содранную кожу. От этого боль уменьшилась.
А нарисованная Муми-мама - наоборот, увеличилась и перестала быть плоской. Она стояла перед настоящей Муми-мамой и смотрела на нее живыми, вопросительными глазами. Муми-мама вытащила лапу изо рта и приветливо поздоровалась. Но нарисованная Муми-мама молчала, только капли крови Муми-мамы-настоящей алели на ее мордочке.
Теперь Муми-маме особенно не терпелось оказаться в нарисованном садике. Ведь там была почти ожившая маленькая Муми-мама! Кто знает, может быть, ей удастся оживить и других нарисованных Муми-мам? И как только Муми-тролль, взяв штормовой фонарь, вышел на побережье, а Муми-папа удалился в верхнюю комнатку, чтобы вести записи, Муми-мама обхватила уже привычным жестом яблоню - и нырнула в садик...
Они сразу окружили ее. Плоские, маленькие, молчаливые, они стояли вокруг и неумолимо сжимали кольцо. И на их мордочках, уже совсем не похожих на мордочку настоящей Муми-мамы, читалась угроза.
- Что... что вам нужно? - вскрикнула Муми-мама. Наперед вышла одна из нарисованных - не плоская, выглядевшая почти живой.
- Мы хотим жить. Ты можешь дать нам это, - сказала она.
- Подождите! Вы и так здесь живете! Вы и так... я дам вам все...
Они бросились на нее, и ее крики захлебнулись, потому что плоские, острые лапки нарисованных Муми-мам с колкими и режущими пальчиками впились в нее со всех сторон. Ноготки раздирали ее шкурку на полосы, раскрытые рты приникали к ранам. Как ни сопротивлялась Муми-мама, нарисованных было слишком много. Самая первая - почти живая - содрала с Муми-мамы чудесный пояс с изумрудами, который подарил ей Муми-папа, и нацепила на собственную талию. Самая большая вгрызлась в горло Муми-мамы, причмокивая и всхрапывая. Остальные попадали на четвереньки и припали ртами к луже крови, натекшей из-под Муми-мамы...
А сверху на умирающую Муми-маму, которую уже невозможно было узнать - так растерзали ее нарисованные копии, - спикировала сова, которой показалось мало мышек, и утащила под куст оторванную лапу лиса, и волк вышел из-за веранды, рыкнул на прочих - те попятились, дали ему возможность насытиться, и снова взялись доедать то, что еще оставалось от Муми-мамы.
И все-таки ее одной было слишком мало. Самая первая выглядела, двигалась, думала совершенно как живая - почти как живая, но ее товарки все еще казались плоскими и безжизненными. И тогда самая первая, поправив пояс, шагнула вперед - за пределы нарисованного Муми-далена...
***
- Море унесло домик рыбака, - воскликнул Муми-папа. Даже если бы он сейчас и заметил, что Муми-мама - не та, что раньше, он не придал бы этому значения. Здесь, на острове, все было не таким, как раньше.
- Может быть, позаботимся о нем? - спросила Муми-мама и нерешительно покосилась на Муми-папу и Муми-тролля, стоявшего рядом. Она надеялась, что сказала то, что и настоящая Муми-мама сказала бы на ее месте.
- Пойду и посмотрю, нужна ли ему помощь, - заявил Муми-папа. Муми-тролль вызвался с ним. А Муми-мама, дождавшись, когда они уйдут, спросила у Малышки Мю:
- Хочешь, я нарисую и тебя на стене? Ведь мне одной там очень скучно.
- Хочу, хочу, - обрадовалась та.
- Я научу тебя, как попадать внутрь, - обещала Муми-мама. - Ты только будь умницей!
- А Муми-папу и Муми-тролля с его лошадками ты тоже нарисуешь?
По мордочке Муми-мамы пробежала торжествующая гримаса. Этих троих, пожалуй, как раз хватит на всех... а если еще и лошадки!
- Обязательно, - сказала она, широко улыбаясь. - И рыбака тоже!