Annotation

     Красный сигнал светофора сменился зеленым, и Егорыч плавно тронул машину с места. Огромная груженая фура послушно, пусть и нехотя, поползла вперед, натужно урча и горестно вздыхая при каждом переключении трансмиссии. Ну да ничего, осталась еще пара перекрестков, а потом пойдет трасса, где можно зажать круиз и в ленивой полудреме катить до турникетов у Михнево, снисходительно игнорируя суетящиеся вокруг легковушки, на фоне которых его трейлер смотрелся, словно кит в стае селедки. Степенный и неторопливый, но неотвратимый и безжалостный как злой рок или стихийное бедствие.

     Впереди мелькнули рыжие огни уборочной машины, плетущейся черепахой вдоль обочины, и Егорыч, скользнув взглядом по зеркалам, дернул за поворотник и слегка качнул руль влево. В следующий же миг раздался пронзительный сигнал, слившийся с воем мотора, и мимо него кометой промчался красно-белый мотоцикл, едва успев втиснуться в быстро сужающийся просвет между фурой и другими машинами.

     -Дебил! – чертыхнулся Егорыч, и тут же справа донесся глухой удар. Еще один байк, высекая из асфальта снопы искр и рассыпая вокруг обломки пластика, вылетел откуда-то из-под кабины, а следом за ним кувыркался и его незадачливый наездник.

     -…!!! …, … …!!! – Егорыч ударил по тормозам, буквально спиной ощущая, как громыхают в кузове рушащиеся штабеля упаковок с офисной мебелью. Сегодня, судя по всему, ему понадобится весь наличный запас ненормативной лексики.

     Когда он уже подходил к распростертому на дороге телу, его нагнал тяжело сопящий и отдувающийся водитель уборочной машины.

     -Что же они так носятся-то!? – причитал тот, - прям, полоумные какие-то, честное слово!

     -Весна. Сезон открыт, - Егорыч присел на корточки у неподвижно лежащего мотоциклиста и подсунул пальцы ему под воротник куртки, - хороший байкер – мертвый байкер, я так считаю… ан нет, пульс вроде есть.

     Еще пара машин остановилась поблизости, мигая «аварийками» - люди подбегали к ним, желая выяснить, нужна ли помощь. Кто-то принес аптечку.

     Услышав рокот подъехавшего мотоцикла, Егорыч вполголоса выругался и поднялся на ноги, предвкушая оживленную дискуссию.

     -Ты что творишь, козлина!? – предчувствие его не обмануло, приятель потерпевшего, щеголявший в ярком красно-белом мотокомбинезоне, едва сдернув с головы шлем, сразу же пошел в атаку, - ты хоть по сторонам-то смотришь иногда!?

     -Слышь, ты, Валентино Росси, если ты так справедливости жаждешь – вызывай гайцов и им жалуйся, - хмыкнул Егорыч, - да и мы послушаем. Да, кстати, твой коллега еще жив, если тебе это интересно, конечно.

     Байкер явно имел еще много, что сказать, но, окинув взглядом собравшуюся хмурую аудиторию, что явно не питала особой симпатии к их двухколесной братии, развернулся и, достав из кармана телефон, начал набирать номер.

     -Чудесно, - водитель уборочной машины рывком застегнул воротник куртки, - он же не полицию, он свою группу поддержки сюда пригонит.

     -Не без этого, - со вздохом согласился Егорыч, - эй, кто-нибудь, вызовите, наконец, «скорую», а то этот Шумахер того и гляди концы отдаст.

     -Тот, кто так носится, должен быть всегда готов к встрече либо с инспектором, либо с патологоанатомом, - философски резюмировал один из подошедших водителей, тыча пальцем в экран телефона, - причем, сегодня у него есть вполне реальный шанс встретиться с обоими. Интересно, кто из них приедет первым?

     В конечном итоге вышло так, что все прибыли практически одновременно, устроив настоящее столпотворение. Инспекторам даже пришлось разводить по разным углам ринга мотоциклистов и других дальнобойщиков, чьи фуры остановились неподалеку, уже готовых пустить в ход кулаки и подручные предметы, а также оттеснять и тех и других от раненого, чтобы дать возможность работать врачам. До их приезда пострадавший только пару раз пошевелился, но в сознание так и не пришел, а судя по скупым репликам медиков, дело могло обстоять весьма серьезно.

     Один из санитаров распахнул задние двери машины, собираясь достать носилки, когда лежавший то того неподвижно мотоциклист вдруг дернулся и захрипел, а потом резко обмяк.

     -Что это с ним? – обеспокоенная публика подалась вперед.

     Медсестра схватила парня за запястье, замерев на несколько долгих секунд.

     -Пульса нет! – ее слова словно плетью ударили по толпе, заставив людей дружно охнуть.

     -Массаж будем делать? – санитар отпустил носилки и вернулся к напарнице.

     -Вот уж неудачная идея! – та скептически помотала головой, - он, небось, себе все ребра переломал, мы только легкие ему порвем!

     -И что теперь?

     -Надо его осмотреть, а там решим… да не стой же ты как истукан! Дефибриллятор тащи! И грушу! – медсестра взмахом руки подозвала к себе полицейского, - помогите мне с него шлем снять. Только осторожно, быть может там внутри – яйцо всмятку. Вон, аж пластик треснул…

     Вдвоем они медленно и аккуратно стянули разбитый шлем с головы бедолаги, явив на свет пепельно-серое юношеское лицо, разукрашенное уже засохшими потеками крови на щеках. Затем женщина расстегнула его комбинезон и, выкопав из своего чемоданчика нож, распорола темную водолазку. К этому моменту подоспел и санитар с кофром в одной руке и с большой пластиковой грушей для искусственной вентиляции легких – в другой.

     -Надевай ему маску, - медсестра быстро ощупала грудь пострадавшего, - опасных переломов вроде нет. Ладно, я пока начну массаж, а ты готовь разрядник.

     Она хрустнула пальцами и склонилась над распростертым телом. Крупная и массивная, нависая над щуплым мотоциклистом, женщина выглядела как лев, приготовившийся сожрать ягненка.

     -Один, два, три, четыре, - она кивнула присевшему рядом с ней полицейскому, - вдох!

     Быстро сообразив, что от него требуется, тот сдавил соединенную с маской грушу.

     -Отлично! Один, два, три, четыре, вдох… ты скоро там? – обернулась она к с своему санитару.

     -Да, уже почти готово, - парень выдавил на электроды немного геля из тюбика и потер их друг об друга, - вот, держи утюжки.

     -Хорошо, сначала минимальный уровень. Все отошли! – убедившись, что окружающие отступили от тела на пару шагов, она приложила электроды к груди несчастного, - разряд!

     Тощая грудь на миг вздыбилась дугой и снова рухнула на асфальт. Сестра вернула электроды своему ассистенту и взяла парня за запястье. Несколько секунд никто не дышал.

     -Глухо, - бесстрастно констатировала женщина и кивнула санитару, - увеличь заряд. Качаем дальше.

     Ее мощные руки снова легли на грудину пострадавшего…

     Но сколько бы она ни отсчитывала кажущиеся нескончаемыми «один, два, три, четыре», сколько бы инспектор ни сжимал дыхательный мешок, сколько бы ни свистел, заряжаясь, дефибриллятор, чтобы выстрелить тысячи вольт в заглохший «мотор» разбившегося мотоциклиста – все было тщетно. Раз за разом, нащупывая сонную артерию, медсестра отрицательно качала головой, и все повторялось по новой, хотя, пожалуй, уже никто из окружавших их людей не надеялся на чудо.

     -Все, - она отбросила со лба прилипшую прядь волос, - фиксируй время.

     -Как это, «все»!? – взвился красно-белый приятель пострадавшего, подскочив ближе и грозно нависнув над женщиной, сжимая кулаки, - качайте еще!

     -Бесполезно, мы уже минут десять тут кувыркаемся, и все без толку, - сестра покачала головой и повторила, - бесполезно.

     -Знаете что, если вы Андрюху сейчас же не вытащите, то я вас самих следом за ним отправлю!

     Парень расстегнул куртку и, сунув руку за пазуху, выхватил пистолет и наставил его на врача.

     -Эй, эй! Полегче на поворотах! – инспектор в желтой жилетке вскочил на ноги и вклинился между ними, - давай-ка без глупых шуток!

     -А я не шучу! – мотоциклист попытался обойти полицейского, но тот снова решительно преградил ему путь, - они давали клятву этого… Гипокри… Гиппократа и обязаны сделать все возможное для спасения жизни!

     -Мы и сделали, - буркнул санитар, который так и сидел с двумя электродами дефибриллятора в руках.

     -Заткнись и работай!

     -Хватит уже! И убери ствол от греха подальше, - полицейский обернулся к медсестре, - и правда, попробуйте еще разок, последний.

     -Как скажете, - медсестра пожала плечами и взяла утюжки из рук напарника, - но вы хоть отойдите немного… заряд на максимум.

     Она прижала электроды к уже блестящей от геля безжизненной груди, санитар немного раздраженным движением вдавил кнопку…

     Все, кто стоял поблизости, дружно подпрыгнули от мощного импульса, словно вонзившегося людям в ноги и, пройдя через позвоночник, ударившего в мозг. Мерно урчавший двигатель стоявшего рядом грузовика вдруг закашлялся и заглох, так же, как и двигатель проезжавшего мимо автобуса, пассажиры которого по инерции повалились друг на друга.

     -Что за… - в наступившей тишине медсестра с электродами в руках повернулась к коллеге, который и сам обалдел ничуть не меньше и только изумленно хлопал глазами, - ты что там накрутил!?

     -Я… я… - он никак не мог справиться с отвалившейся челюстью, - как Вы и велели, заряд на максимум, ничего более.

     -Ладно, держи, - женщина буквально бросила ему электроды и прижала пальцы к шее пострадавшего, - пульс! Есть пульс!

     -Слава Богу! – облегченно выдохнул инспектор вместе с остальной толпой.

     -Пока еще рано радоваться, - медсестра схватилась за грушу и энергично ее сдавила, - тащите носилки! Его теперь срочно в реанимацию надо!

     Погруженная в собственные мысли, Марина поднялась по последнему лестничному пролету и вышла в коридор, где резко остановилась. Пухлый и тяжелый пакет с упаковками влажных салфеток, пеленок и одноразовых подгузников нагнал ее и ощутимо ударил сзади по ноге.

     Впереди послышались знакомые голоса, хотя нельзя сказать, что Марина сильно им обрадовалась. Рядом со стойкой дежурной сестры стояли два человека и что-то оживленно обсуждали. Она узнала в них тетю Андрея и его двоюродного брата. Жгучего желания лишний раз с ними пересекаться Марина не испытывала, у Андрея с родней отношения откровенно не ладились, да и ей самой не раз от них перепадало, но не стоять же вот так в дверях. Можно, конечно, вернуться вниз и подождать в холле, пока родственнички не отбудут восвояси, однако оставался невыясненным вопрос, зачем они сюда заявились, да еще столь представительной компанией? До сего дня Марина ни разу никого из них в больничных коридорах не встречала, с чего вдруг такой ажиотаж?

     В дальнем конце коридора показалась рослая фигура Олега Матвеевича, лечащего врача, и девушка приняла решение. Заслышав шуршание ее бахил, делегация обернулась, и по их лицам без труда читалось, как искренне они рады ее видеть. Желательно на кладбище.

     Обменявшись сухими дежурными приветствиями, все обернулись к подошедшему врачу. По-видимому, он и пригласил сюда тетку с остальными, а про Марину почему-то «забыл». Ну да ладно, сейчас это не главное.

     -Чтобы, как говорится, не растекаться мыслью по древу, буду краток, - начал Олег Матвеевич, - у меня для вас есть две новости. Как водится, одна хорошая, а другая – не очень.

     Сегодня Андрей пришел в сознание. Он вполне адекватно реагирует на внешние раздражители, устанавливает уверенный зрительный контакт, даже пытается двигаться. Так что, думаю, завтра мы переведем его в обычную палату.

     То есть самого негативного сценария нам удалось избежать, но, тем не менее, от чересчур оптимистичных прогнозов я также воздержусь. Произошедшая после аварии остановка сердца, продолжавшаяся несколько минут, плюс сопутствующая ЧМТ, не могли не вызвать изменений в головном мозге. Вопрос лишь в том, насколько они серьезны.

     Как я уже сказал, самые худшие опасения не сбылись - Андрей вышел из комы, все базовые реакции у него вроде бы в норме, и его состояние еще будет улучшаться. Но вот предсказать, насколько полным будет восстановление, я не могу. Так же, как и вы, я надеюсь на лучшее, но практика показывает, что подобные травмы не проходят без последствий.

     Мы не можем держать его в больнице бесконечно. Рано или поздно, но нам придется Андрея выписать, однако он еще в течение довольно длительного времени не сможет сам себя обслуживать, и ему потребуется чья-то помощь. Либо кто-то из родных, либо сиделка должен постоянно находиться рядом с ним, чтобы кормить, поить, ну и все остальное… Причем нет никакой гарантии, что в дальнейшем ситуация нормализуется. Если через месяц не будет значимых улучшений, то, скорей всего, в таком состоянии Андрей останется навсегда.

     -Что Вы предлагаете? – тетка выдержала приличествующую моменту драматическую паузу, но вот в ее голосе особого трагизма не ощущалось.

     -Если у вас нет возможности обеспечить больному должный уход на дому, - по-видимому, Олег Матвеевич ранее уже обсудил с ней данный вопрос по телефону, - я бы посоветовал рассмотреть вариант с помещением Андрея в хоспис. Во многих случаях это оказывается самым разумным выходом.

     -Хоспис? – у Марины создалось такое впечатление, будто из-под нее кто-то выдернул стул, - по-вашему, Андрей совсем безнадежен?

     -На данном этапе я ничего не могу утверждать с уверенностью, - врач развел руками, - надежда остается всегда, но и к наихудшему варианту также следует готовиться. В общем, тут лучше перестраховаться…

     -Мы можем к нему заглянуть?

     -Разве что ненадолго, - Олег Матвеевич отступил в сторону, приглашая следовать за собой, - но только не ждите от предстоящего свидания слишком уж многого.

     Андрей лежал в той же палате, где Марина видела его в прошлый раз. Но тогда ей разрешили только взглянуть на него через стекло, а сейчас позволили зайти внутрь. Часть непонятных медицинских приборов, в помощи которых пациент более не нуждался, теперь отодвинули к стене, да и число проводов и трубок, опутывавших его тело, явно поубавилось.

     Глаза его оставались закрыты, но когда Олег Матвеевич подошел к койке и щелкнул пальцами около уха Андрея, тот шевельнулся и медленно поднял веки, уставившись в потолок.

     -Видите, он нормально реагирует, может фокусировать зрение, - он провел рукой перед глазами пациента, и Андрей, словно очнувшись от прострации, перевел взгляд на него, - эй, мужик! К тебе гости пришли!

     Врач отступил назад, дав возможность посетителям приблизиться к койке. Андрей чуть повернул голову, чтобы видеть вновь прибывших, но это осталось его единственной реакцией. Ни один мускул не шевельнулся на лице парня, давая понять, что он их узнал.

     -Пока он еще немного заторможенный, - пояснил из-за их спин Олег Матвеевич, - но мы его еще расшевелим. Верно, мужик? Поскольку все физиологические реакции в норме, то можно попробовать перевести его на обычное питание. Если все пойдет нормально, и его состояние уверенно стабилизируется, то будем решать вопрос с выпиской. А дальше решать вам. Ему, разумеется, понадобится целый комплекс реабилитационных процедур, ежедневный массаж, да и над сломанной ногой еще поколдовать надо бы… В общем, вы сами решите, как лучше все это организовать – на дому или в учреждении соответствующем. Тут я не вправе что-либо советовать.

     -Я о нем позабочусь, - негромко произнесла Марина, неотрывно глядя на лишенное выражения лицо Андрея.

     -Ну, торопиться не надо, - Олег Матвеевич положил ей руку на плечо, - недели две он еще у нас побудет это как минимум, надо последить за динамикой, а там уж и видно будет. В общем, я вас тут пока оставлю, пообщайтесь с ним, а я в коридоре подожду.

     Не успел он притворить за собой дверь, как Андреева тетка придвинулась к Марине и буквально зашипела ей в ухо:

     -Ты еще за него замуж выйди, шлюшка! Вот прямо так, на каталке – и под венец!

     -Мам, прекрати! – сын дернул мать за рукав, скорее из приличия, нежели всерьез желая ее осадить.

     -Вот еще! – она не обратила на его робкие возражения ни малейшего внимания, - она же спит и видит, как его квартирку к рукам прибрать! А тут такая удачная возможность подвернулась!

     -Мам!!!

     После подобных откровений Марине, наверное, следовало обидеться и даже оскорбиться, но сказанные теткой слова прошли сквозь ее мозг, не оставив на его поверхности даже легкой ряби. Та гора проблем и хлопот, что обрушилась в последние недели на девушку, оказалась столь огромна, что с ее вершины эти возмутительные выводы казались ничего не значащим пустяком. Мысль о том, чтобы решить свой квартирный вопрос за счет Андрея, никогда доселе не приходила Марине в голову, и даже сейчас, когда ей буквально насильно эту идею всучили, она попросту отскочила от ее сознания, как мячик от бетонной стенки – настолько нелепой она казалась.

     -И Вам всех благ, тетя Надя, - пробормотала девушка отстраненно.

     Тетка открыла рот, чтобы еще что-нибудь сказать, но, будучи готовой к сопротивлению, и неожиданно его не встретив, она растерялась и только буркнула что-то неразборчивое.

     -Пошли отсюда, - она подтолкнула своего сына к двери, - все равно от нас тут никакого толку.

     Парочка удалилась в коридор, а Марина осталась стоять подле койки, глядя на спокойное и равнодушное лицо Андрея. Андрей, в свою очередь, смотрел на нее, но девушка не была уверена, что он делает это осознанно. Она боялась пошевелиться, поскольку подозревала, что если шагнет в сторону, его невидящий взгляд так и останется направленным в ту точку, где она стояла только что. А так можно фантазировать, будто он тебя видит и даже узнает…

     Стоять так бесконечно, однако, невозможно, еще немного – и она расплачется прямо здесь. Марине совершенно не хотелось показываться перед Андреевой теткой с красными от слез глазами, а потому она, вздохнув, поставила на пол рядом с тумбочкой упаковку подгузников, и развернулась, собираясь уходить, но вдруг почувствовала прикосновение к своей руке.

     Девушка застыла как вкопанная, никак не решаясь оглянуться. Медленно-медленно она повернула голову и посмотрела на Андрея.

     Он смотрел на нее, и его подрагивающие пальцы цеплялись за Маринин мизинец. Губы Андрея шевельнулись.

     -М… Мар… ри… - свисающая из угла рта трубка превращала все звуки в сиплое шипение.

     -Олег Матвеевич! – из стиснутого волнением горла пробился лишь едва слышный шепот. Девушка закашлялась и крикнула уже громче, - Олег Матвеевич! Скорей сюда!

     Подбежавший врач остановился в дверях, удивленно вскину брови. Андрей повернул голову и взглянул на него.

     -Ма… риш… ка, - прошептал он, продолжая держать девушку за палец, и попытался улыбнуться.

     -Ну надо же! – Олег Матвеевич скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку, словно любуясь открывшейся его взору картиной, - чудеса все-таки случаются!

     Впрочем, выглядывавшая из-за его плеча кислая физиономия Андреевой тетки ясно давала понять, что данному обстоятельству рады далеко не все.

     Последующие дни и недели были наполнены хлопотами, которые, однако, Марину нисколько не тяготили. Скорее наоборот. После того, как Андрея перевели в обычную палату, она навещала его каждый день, а по выходным и вовсе просиживала рядом с его койкой с утра до вечера, умасливая дежурных сестер шоколадками и коробками конфет.

     За окном торжествовала весна, и точно так же, как пробуждались к новой жизни деревья в больничном дворе, постепенно оживал и парень. Словно маленький ребенок, он заново учился говорить, управляться с еще слабыми и непослушными конечностями, самостоятельно пить и есть, не расплескивая большую часть обеда по подстеленному полотенцу. Вместе с Мариной его успехам радовались и медсестры и другие пациенты, а когда Андрей впервые встал на ноги, собравшиеся зрители встретили это событие бурными аплодисментами.

     Еще спустя пару недель Андрея выписали из больницы. Хотя он уже вполне сносно ковылял на костылях и самостоятельно добирался до туалета и обратно, все равно до полного восстановления сил оставалось еще далеко, и каждый такой поход требовал потом не менее часа сна. А посему Марина привлекла на помощь своего отца, и вдвоем они благополучно переправили незадачливого горе-гонщика домой.

     Предварительно девушка провела в квартире генеральную уборку, поскольку знакомые застращали ее рассказами об уязвимости лежачих больных перед всяческими инфекциями, запаслась продуктами и даже приготовила импровизированный праздничный обед в честь благополучного возвращения в родную гавань. Попутно она перевезла сюда свои рабочие материалы и ноутбук, чтобы иметь возможность присматривать за Андреем «без отрыва от производства». Поскольку самое страшное осталось позади, все остальные трудности представлялись теперь мелкими бытовыми неудобствами, и Марина была к ним готова.

     Андрей уверенно шел на поправку. По крайней мере, во всем, что касалось его физического здоровья, он демонстрировал впечатляющий прогресс, и на сей счет Марина никакого беспокойства уже не испытывала. Но вот его психическое состояние…

     Девушка хорошо помнила, что врач говорил ей о людях, получивших повреждение мозга, но сонливость и заторможенность, отмечавшиеся у Андрея в первые недели вскоре сошли на нет, однако остались другие странности, тревожившие Марину ничуть не меньше, и которые чисто физиологическими причинами объяснить не удавалось.

     Тот озорной и веселый проказник, которым Андрей был раньше, остался где-то в прошлом, уступив место замкнувшемуся в себе меланхолику. Он то и дело застывал, глядя в одну точку, и если его не трогать, мог неподвижно сидеть так часами. Из-за наголо обритой головы, только-только покрывшейся коротким ежиком русых волос, в такие моменты он становился похож на ушедшего в медитацию буддийского монаха. Лишь иногда он зажмуривался и усиленно морщил лоб, кусал кубы, словно безуспешно силясь что-то вспомнить.

     Ко всему, что происходило вокруг него, он относился с удивительным равнодушием, позабыв о всех своих прежних увлечениях, друзьях и знакомых. В то же время, начисто утратив интерес к любимым сериалам, Андрей неожиданно увлекся просмотром новостей и всматривался в репортажи с таким напряженным вниманием, что вены вздувались на его висках. Он не делал различий между политикой, экономикой и светской хроникой, глотая все подряд. От некоторых выпусков он приходил в чрезвычайное возбуждение, но при первой же попытке поинтересоваться, что именно привлекло его внимание, немедленно умолкал и снова уходил в себя.

     И хотя Марина крайне скептически относилась к разного рода мистике и россказням о загробном мире, всем этим историям про свет в конце тоннеля и прочей подобной белиберде, она не могла не признать, что после аварии Андрей здорово изменился.

     Движимая вполне естественным интересом, она все же пересилила себя и попробовала изучить всю доступную информацию о людях, переживших клиническую смерть, что смогла найти в сети. Как и ожидалось, большинство материалов представляло собой первосортную чушь, способную впечатлить лишь какую-нибудь безмозглую курицу. Но и те крохи, что походили на правду, все равно не давали ответа на вопрос, что происходит с Андреем, и как ему можно помочь.

     Марина сочла, что наилучшим способом растормошить Андрея, выдернуть его из прострации могла бы стать смена обстановки, но, пока он ковылял на костылях, эту мысль пришлось временно отложить и действовать в рамках возможного. Главное – отвлечь пациента от навязчивых мыслей, циркулирующих по замкнутому кругу внутри его головы.

     Девушка пустила в ход все – музыку, книги, фильмы, общение со старыми друзьями в соцсетях, прогулки в ближайшем парке, но сколь либо заметного успеха так и не добилась. Да, Андрей соглашался посмотреть вместе с ней новый фильм, но по ходу просмотра Марина замечала, что он вообще не следит за тем, что происходит на экране, а после зачастую не мог вспомнить ни единого сюжетного поворота. Да, он не отказывался ознакомиться со свежими постами друзей в сети, но вся информация проходила словно сквозь него, не вызывая абсолютно никакой реакции.

     Даже когда она забиралась к Андрею под одеяло и прижималась к нему, более чем откровенно намекая на свои желания, он никак на это не реагировал. Никак! Как будто она не юная дева из плоти и крови, а еще один диванный валик. Будто и не было предыдущих двух лет…

     Нет-нет, он не проявлял каких-то признаков слабоумия! В те моменты, когда его внимание удавалось сфокусировать, Андрей рассуждал абсолютно разумно и здраво, вот только моменты эти оставались слишком уж короткими. Он словно ненадолго выныривал на поверхность, а после снова погружался в пучину своей замкнутости и отрешенности.

     Выпуски новостей оставались единственным, что хоть как-то его увлекало, но эти непродолжительные периоды оживления больше напоминали гальванизацию трупа, нежели нормальную реакцию здорового человека.

     Тем не менее, Марина не оставляла попыток расшевелить Андрея, но тот энтузиазм, что поначалу горел в ней ярким огнем, тлел все слабей и слабей.

     Все резко изменилось в один из дней, который поначалу вроде бы не предвещал ничего необычного. После завтрака Марина уехала по делам, потом еще пробежалась по магазинам, а когда вернулась, застала парня в уже привычном полусне с открытыми, но ничего не видящими глазами.

     На скорую руку приготовив обед, девушка отнесла порцию Андрею в комнату, потом налила супа в тарелку себе и села за стол в планшетом в руке, чтобы поискать какие-нибудь интересности, способные отвлечь ее подопечного. В своих поисках она не брезговала ничем, вплоть до сайтов с анекдотами и светскими сплетнями. Раньше Андрей часами просиживал на тематических форумах, посвященных мотоциклам и мотоспорту, но после аварии утратил интерес к этой теме… да и вообще ко всему. Его разбитая «Хонда» медленно ржавела, забытая в гараже.

     Тем не менее, увидев свежую новость от Дениса, с которым Андрея связывали давняя дружба и любовь к стальным коням, Марина сочла, что она стоит того, чтобы ознакомить с ней своего инвалида.

     -Видел? Везунчик новый байк купил, - она поставила планшет со свежей фотографией прямо перед носом Андрея.

     Вообще-то Марина испытывала определенные сомнения в правильности своего поступка. Вряд ли ковыляющего на костылях человека воодушевит известие о том, что его более удачливый приятель обзавелся новенькой «Ямахой». Очень немногие способны искренне радоваться чужому успеху. Но поскольку она уже начинала впадать в отчаяние, то решила использовать даже такую возможность, чтобы попытаться хоть как-то растормошить Андрея.

     Ее опасения, однако оказались напрасны. Рука с ложкой на секунду застыла, пока он фокусировал взгляд на экране, а потом возобновила свое размеренное движение. Никаких комментариев так и не последовало. Марина уже начинала подумывать, а не огреть ли парня планшетом для большей доходчивости, как вдруг заметила, что тот замер и, зажмурив глаза, снова прислушивался к каким-то голосам в своей голове. По его лицу пробегала напряженная рябь, и время от времени оно искажалось в почти страдальческой гримасе.

     -Андрюша, что с тобой? – обеспокоенная Марина тронула его за плечо, отчего парень вздрогнул и открыл глаза.

     Несколько секунд Андрей смотрел прямо перед собой, а потом повернулся к девушке.

     -Давай прогуляемся.

     -Что? – предложение было столь неожиданным, что Марина даже растерялась, - да, конечно, хорошо… в парк, да?

     -На Воробьевы Горы, - Андрей встал из-за стола, прозрачно намекая, что намерен отправиться туда немедленно, но, увидев в глазах девушки застывший немой вопрос, остановился и пояснил, - Везунчик наверняка захочет свою обновку опробовать.

     И только позже, выруливая со двора за рулем старенькой «Фабии», Марина осознала, насколько нелепой и абсурдной, должно быть, выглядит их затея со стороны. Ничуть не лучше, чем всерьез рассчитывать на выигрыш в лотерею, купив по случаю единственный билет. С чего они взяли, что Денис решит сегодня обкатать свой новый мотоцикл? Почему именно на Воробьевых Горах и именно сейчас? Андрей, трясущийся теперь на заднем сиденье в обнимку с костылями, ясно дал понять, что следует поторопиться, иначе можно и опоздать. А Марина была настолько удивлена и обрадована его внезапным предложением, что и вопросов никаких задавать не стала.

     До сегодняшнего дня он какой-либо инициативы не проявлял ни разу! Да и все ее предложения воспринимал с послушной покорностью, не выказывая ни одобрения, ни недовольства, ничего. «Угу» - и побрел одеваться. Так что от его неожиданного предложения Марина сперва малость ошалела, а теперь давать задний ход было уже поздно. Ну да ладно, прогулка им в любом случае не повредит.

     Краем глаза она время от времени посматривала в зеркало на своего пассажира, но всякий раз видела одну и ту же картину – застывший, точно каменное изваяние Абу-Симбела, Андрей, чей взгляд так и оставался устремлен куда-то за горизонт. Вполне возможно, по прибытии на место, он даже не вспомнит, зачем они сюда явились. Решит, что это очередной медосмотр или сеанс восстанавливающего массажа. Марина вздохнула, прикидывая, где лучше оставить машину, как вдруг сзади донеслось:

     -Здесь направо!

     От неожиданности девушка даже вздрогнула, но, тем не менее, послушно повернула руль. Ну надо же! Буквально секунду назад он плавал в забытьи, и вот уже распоряжается!

     -Все. Тут припаркуйся.

     -Хорошо, - Марина послушно выполнила и эту инструкцию. Заинтригованная, она желала посмотреть, что же будет дальше.

     Особенно, если Денис так и не объявится.

     Пока Марина надевала плаш, Андрей успел самостоятельно выкарабкаться из машины и теперь подпрыгивал рядом с ней на костылях, демонстрируя явное нетерпение. Чудеса продолжались. Раньше, когда они приезжали в поликлинику, его приходилось буквально будить и чуть ли не на себе выволакивать из салона.

     -Ну, куда пойдем?

     -Туда, - развернувшись на месте, Андрей бодро зашагал вдоль аллеи.

     Чуть замешкавшись, Марина нагнала его и пошла рядом, чувствуя, как ее охватывает странное возбуждение. Она украдкой рассматривала своего спутника, пытаясь усмотреть на его лице, в его движениях какие-то изменения, тревожащие или, напротив, обнадеживающие симптомы, отражающие ту странную перемену, что с ним произошла. После нескольких недель полуовощного существования ни с того ни с сего вдруг резко сорваться с места и куда-то помчаться – для столь резкого поворота должны иметься столь же веские причины.

     Но ничего необычного в облике Андрея усмотреть так и не удалось. Его лицо по-прежнему оставалось лишенным какого-либо выражения, и невидящий взгляд все так же бы устремлен в никуда. Только костыли продолжали ритмично стучать по асфальту, и у их движения чувствовалась некая вполне определенная цель.

     Спустя пару минут Марина решила попробовать с ним заговорить.

     -Куда мы идем?

     -Повидаться с Везунчиком, - Андрей даже не повернул головы.

     -Но с чего ты взял, что мы его здесь встретим?

     -Ты же видела его пост – он выложил фотографию сегодня утром и написал, что ему не терпится опробовать свою малышку. А он не тот человек, чтобы откладывать такое веселье.

     Это была самая длинная фраза, произнесенная Андреем с момента выхода из больницы!

     -Да, но почему именно здесь? В разгар рабочего дня!

     -Везунчик любит покрасоваться, и тут у него не будет недостатка в благодарных зрителях.

     -Ага, и в ДПС-никах тоже. Особо не погоняешь!

     -Ты можешь вспомнить хоть один случай, чтобы у него случались проблемы с полицией? – Андрей впервые за всю беседу посмотрел на девушку.

     -М-м-м, нет.

     -Еще бы! Он же Везунчик.

     Марина умолкла, переваривая сказанное. Странно, все аргументы Андрея по отдельности звучали логично и убедительно, но вся конструкция в целом по-прежнему выглядела как законченный бред. Нельзя же, в самом деле, опираясь исключительно на зыбкие умозаключения, ткнуть пальцем в точку на карте и заявить, что некий человек будет здесь сегодня вечером. Это попросту нелепо! Быть может, Олег Матвеевич не так уж и сильно ошибался, когда говорил о необратимых повреждениях мозга?

     -И, все-таки, я не понимаю… - девушка раздосадовано поддела ногой валявшуюся на дороге пивную пробку, которая звонко запрыгала по асфальту.

     -Я знаю, - Андрей перехватил костыли поудобней и застучал ими дальше, - и не поймешь.

     Марина поплелась следом, совершенно сбитая с толку и гадающая, не придется ли ей вызывать санитаров, если ее подопечный продолжит так чудить.

     Пройдя еще сотню метров, Андрей остановился. Подошедшая Марина застала его в уже привычном состоянии – зажмуренные глаза, наморщенный лоб и полное выпадение из окружающей реальности.

     -Андрюш, тебе нехорошо? – она тронула его за локоть, - может, домой поедем?

     -Нет, все нормально, - парень встрепенулся и, подойдя к ближайшему дереву, прислонился к нему и осторожно опустил на землю поврежденную ногу, - подождем здесь.

     Озадаченная, Марина встала подле него. Она чувствовала себя удивительно глупо. А что, если они без толку простоят так до темноты? Какими словами ей уговаривать тогда Андрея вернуться домой? А если он упрется? Что тогда?

     Мимо пролетали машины, студенты спешили по своим делам, и только их странная пара одиноко стояла на газоне, всматриваясь в дальний конец улицы. Даже ожидание алых парусов Ассолью и то представлялось более осмысленным.

     -Долго еще ждать-то? – не вытерпела Марина после нескольких минут молчания.

     -Уже нет, - Андрей, казалось, даже не моргал.

     -Но почему ты так уверен, что…

     Девушка резко умолкла, поскольку ее слух уловил приближающийся взлетающий и прерывающийся вой разгоняющегося мотоцикла. Так бесшабашно гонять среди сбивающихся в вечернюю пробку автомобилей мог только один человек.

     У Марины нещадно засосало под ложечкой, а вся спина вмиг покрылась мурашками. То, что происходило, было… неправильно.

     Денис выжимал из байка все, на что тот был способен. Он ввинчивался в узкие промежутки между машинами, едва не сшибая им зеркала, взметал в воздух облачка пыли, чиркая по бордюрам, и считанные миллиметры, порой, отделяли его от кажущейся неизбежной катастрофы. Но, вопреки всем законам везения и физики, он раз за разом проскальзывал по исчезающе тонкой грани и снова до предела выкручивал газ.

     То не было похвальбой или желанием покрасоваться, нет. Везунчик так жил – всегда на волоске, всегда на краю. По-другому он просто не умел. И если для других людей риск – лишь терпкая приправа, скрашивающая пресные будни, то для него он заменял сам воздух, без которого невозможна сама жизнь.

     Проскочив через перекресток, он вырвался на небольшой свободный участок дороги, и мотор снова взвыл на предельных оборотах. Его по обыкновению алый стальной жеребец словно огласил окрестности громким ржанием и взвился на дыбы, ракетой устремившись вперед…

     …И в следующий миг маленький, еще пахнущий пивом жестяной кругляш угодил ему прямо под заднее колесо, на долю секунды разорвав тесную, почти любовную связь между горячей резиной и асфальтом.

     Байк коротко дернулся, завилял из стороны в сторону и, взбрыкнув, сбросил своего наездника, а потом полетел кувырком. Во все стороны брызнул фейерверк искр и осколков пластика, а следом катился Денис, нелепо размахивая руками, точно тряпичная кукла.

     -О, Господи! – выдохнула Марина.

     -Осторожно! – Андрей толкнул ее в бок, и она едва успела заметить, как изрядный кусок красного обтекателя просвистел над самым ее ухом, срезав шмат коры с дерева за спиной.

     Несколько казавшихся бесконечными секунд, и все закончилось, остановилось, затихло. Какая-то катающаяся по дороге звенящая железка только оттеняла наступившую тишину, оглушавшую после недавнего воя и грохота.

     -Денис! – опомнившись, девушка бросилась к распростертому у обочины телу.

     Рядом останавливались машины, люди спешили на помощь. Кто-то уже притащил аптечку, кто-то вызывал спасателей, и только Андрей так и стоял неподвижно под деревом, опершись на костыли и не отрывая взгляда от неподвижного Везунчика.

     Мотоциклист пошевелился и тут же закашлялся, забрызгав кровью стекло шлема. Марина откинула ему забрало и вместе с другими осторожно перекатила раненого на спину, почувствовав, как по ее пальцам скользнули теплые струйки. Руки Дениса при этом безвольно болтались совершенно независимо от тела, которое неестественно выгибалось в некоторых местах. Судя по всему, он получил множественные переломы.

     -Денис! Денис! – не имея никаких медицинских познаний, она могла только молиться и продолжать звать его, надеясь, что тем самым поможет несчастному удержаться в сознании, - Денис, ты меня слышишь? Держись! Все будет хорошо! Ну где же «скорая»!?

     Вдалеке истошно надрывалась сирена, безнадежно застряв в образовавшейся пробке.

     Везунчик приоткрыл глаза, но вряд ли он что-либо видел. Его дыхание, частое и неглубокое, все больше превращалось в сиплый прерывистый хрип, постепенно становящийся все тише и тише.

     -Денис, не уходи, держись! – слезы катились у Марины по щекам от понимания того, каким будет исход. От осознания неизбежного.

     Везунчик всхлипнул в последний раз и затих.

     -Нет-нет-нет-не-е-е-ет! Не уходи-и-и-и! – Марина зарыдала в голос.

     Жуткий, вымораживающий душу холод окатил внезапно все ее тело. У девушки даже перехватило дыхание, и она хотела поплотнее запахнуть плащ, но увидела, что все ее руки перепачканы в крови. Это зрелище буквально оглушило ее, и она не обратила внимания, что все стоявшие поблизости также зябко поеживаются и поднимают воротники, желая защититься от пронизывающей стужи, хотя никакого ветра не наблюдалось и в помине.

     Марина поднялась на ноги, медленно и неуверенно. Ее шатало из стороны в сторону. Внутри она ощущала какую-то жуткую пустоту, лишенную чувств, эмоций и переживаний. Разум, защищаясь от обрушившегося на него стресса, обрубил все линии связи с внешним миром и катапультировался, оставив в голове одну-единственную заботу – вытереть окровавленные ладони.

     В сумке должны быть салфетки… в сумке… но где же она? Наверное, бросила, когда побежала на помощь Денису. Оставила под деревом, там же, где остался и Андрей.

     Марина обернулась и увидела, что ее спутник и сам валяется на земле. То ли он пытался подойти и споткнулся, то ли ему внезапно стало плохо, но самостоятельно подняться у него никак не получалось. Некоторое время она тупо смотрела на парня, протягивающего к ней руку, и никак не могла сообразить, что происходит. Мучительно медленно ее сознание все же смогло пробиться назад в реальность, гомон толпы, сигналы машин и прочие звуки улицы снова хлынули в уши.

     -Маришка! Маришка! – неизвестно, как долго Андрей окликал ее, призывая на помощь.

     -Андрюшка, что с тобой!? – она подбежала к нему и хотела помочь подняться, но вовремя спохватилась, - я сейчас, я мигом, подожди! Только руки вытру.

     Кое-как обтерев салфетками кровь с пальцев, Марина закинула руку Андрея себе на плечи и осторожно поставила парня обратно на ноги, прислонив к дереву.

     -Что случилось? – она подняла оброненные костыли и подала ему, - тебе нехорошо?

     -Ничего, все нормально, - Андрей немного потоптался на месте, приходя в себя, - поехали отсюда.

     -Но… - девушка аж опешила, - но мы не можем! Там же… там Денис…

     Она запнулась, и, воспользовавшись моментом, слезы снова брызнули у нее из глаз, но Андрей, казалось, этого даже не заметил.

     -Мы ему все равно уже ничем не поможем, а я и так еле на ногах стою. Поехали!

     -Как ты можешь так говорить!? Так… бессердечно!? Он ведь был… был твоим другом!

     -Другом? Вот уж не сказал бы!

     -Что ты несешь! – Марина в сердцах ударила Андрея кулачком в грудь, - он же погиб буквально у тебя на глазах!

     -И в связи с этим у полиции будет к нам масса вопросов, на которые у меня нет ни времени, ни желания отвечать.

     -Тем более мы не можем сейчас уехать. Мы же свидетели!

     -Брось! Тут и без нас свидетелей хватает.

     Марина обернулась и увидела, что вокруг места аварии собралась уже изрядная толпа, за которой уже сложно было разглядеть тело Везунчика. Кто-то прикрыл его курткой, что сразу вносило в картину трагическую ясность. Завывания пробивающейся через пробку «скорой» звучали теперь гимном запоздалой бессмысленности. Вдалеке им вторила другая сирена, отмечавшая приближение стражей порядка.

     -Но если мы сейчас уедем, то потом к нам вопросов будет еще больше! – она вдруг сообразила, что их парочка оказалась в весьма двусмысленной ситуации. Вся история с их появлением здесь выглядела, по меньшей мере, странно, - еще, чего доброго, подозревать начнут!

     -Ничего, твой отец отмажет, - и, не обращая внимания на обалдевшую Марину, Андрей развернулся и застучал костылями по тротуару, - поехали уже!

     За всю обратную дорогу они не обменялись ни единым словом, но вот дома Марина дала волю своим эмоциям. С ней случилась форменная истерика. Хотя, строго говоря, данное действо подразумевает наличие аудитории, в то время как Андрей, едва сбросив ботинки, тут же упал на диван и полностью отключился от окружающей действительности. И никакой крик, мольбы или рыдания не могли выдернуть его из такого удобного и привычного забытья.

     Не в силах более выносить его полнейшее безразличие, Марина наспех побросала в сумку свои скромные пожитки и ушла, постаравшись напоследок погромче хлопнуть дверью.

     Лежавший на диване Андрей даже не моргнул.

     Роль заботливого отца Павлу Сенцову давалась плохо. Вот изобразить доброго или злого следователя, прессануть не в меру дерзкого гастролера – всегда пожалуйста! Тяжелая челюсть в сочетании со старым шрамом, оставшимся со времен службы в армии, и хмурым взглядом из-под сдвинутых к переносице темных бровей в подобных ситуациях работали отлично. А вот в общении с собственной дочерью толку от подобного арсенала было немного, и он сам почему-то постоянно чувствовал себя подозреваемым.

     Они и без того общались не особо часто, а после того, как разбился Андрей, и Марина сначала дни напролет просиживала радом с парнем в больнице, а потом переехала к нему домой, чтобы помочь подняться на ноги, ее телефонные звонки в пересказе матери остались единственным источником информации об ее житье-бытье.

     Трагическая авария, унесшая жизнь Дениса, неожиданно вернула Марину домой, но Павлу такой поворот только подкинул новых треволнений. Чья-то смерть сама по себе не добавляет поводов для оптимизма, а, кроме того, представлялось совершенно очевидным, что причиной возвращения дочери под родную крышу стало отнюдь не резкое улучшение здоровья Андрея. Что-то там у них явно сломалось… Час от часу не легче!

     По обыкновению, все подробности Павел узнавал от супруги, у которой с дочерью взаимопонимание было налажено лучше. Кроме того, Марина старательно избегала любого общения, запираясь в своей комнате, и отец счел за лучшее ее лишний раз не теребить.

     Вся история с так называемой «прогулкой» Андрея выглядела более чем странно и подозрительно, и Павел по своим каналам старался следить за ходом расследования, но, как выяснилось, беспокоился он напрасно. Записи сразу с трех видеорегистраторов предельно четко раскладывали все по полочкам. Обстоятельства аварии представлялись настолько очевидными и прозрачными, что никому и в голову не пришло выискивать в случившемся второе дно и строить сомнительные версии.

     Такое положение дел Павла, несомненно, порадовало, поскольку лишние проблемы никому не доставляют радости, однако его внутреннее чутье все же подсказывало, что в деле еще осталось немало белых пятен, и этот маленький назойливый червячок ворочался и неприятно щекотал у него где-то глубоко внутри.

     Но в один из дней, вернувшись с работы, он застал Марину на кухне в компании початой бутылки вина, и ее красные глаза свидетельствовали о том, что сегодня снова что-то не заладилось. Можно было, конечно, тихонько развернуться и уйти, однако Павел решил остаться. В конце концов, если бы Марина искала одиночества, то уединилась бы с бутылкой у себя, а так есть шанс, что ей захочется поговорить. Накипело, видимо.

     Ничего не говоря, он взял из шкафа еще один стакан и, получив на свой вопросительный взгляд еле заметный кивок, налил и себе. В голове у него скопилось немало вопросов, но Павел по опыту знал, что в подобных ситуациях лучшим способом разговорить человека является встречное молчание. Он пригубил вино и стал ждать.

     Ожидание, впрочем, оказалось недолгим.

     -Сегодня Дениса похоронили, - Марина шмыгнула носом и скользнула пальцем по щеке, смахивая слезинку.

     -Какое кладбище?

     -Хованское. Там у него отец похоронен.

     Вновь воцарилось молчание, но Павел понимал, что до главного они еще не добрались. Сам по себе факт похорон не объяснял такого растрепанного состояния дочери, ее угрюмой задумчивости, сопровождаемой еле заметной рябью, время от времени пробегавшей по ее лицу. Случилось что-то еще, требовалось лишь терпеливо подождать, покуда суть не выплывет на поверхность.

     -Я Андрюшке позвонила, думала, ему небезразлична судьба друга, а ему оказалось абсолютно до лампочки. «Угу» и все.

     -Ну, в его-то состоянии…

     -Да не скажи! – Марина неожиданно перешла чуть ли не на крик, - я еще упомянула про неприятный инцидент во время отпевания, когда ворвавшийся сквозняк задул все свечи, а он знаешь что сделал? Знаешь!? Он расхохотался!

     Павел удивленно вскинул бровь, а разгоряченная Марина продолжала:

     -И заявил еще, мол, «Бог шельму метит», представляешь!?

     -Он свои слова как-нибудь пояснил?

     -Да, сказал, что это расплата за прошлую аварию. Говорит, что тогда, весной, Везун… Денис его подставил. Он в самый последний момент ушел влево, обходя перестраивающуюся фуру, и Андрюшку подрезал, после чего ему ничего не оставалось, кроме как объезжать трейлер справа, и там он налетел на уборочную машину, которую увидел только в самый последний момент.

     -Все может быть, - Павел решил придерживаться нейтральной линии, желая выяснить побольше подробностей.

     -Так Андрюшка же тогда сотрясение мозга получил! – Марина в сердцах всплеснула руками, - он в принципе ничего помнить об аварии не должен! Его же расспрашивали неоднократно, но все без толку. Как собирались, как выезжали – помнит, а дальше все, обрыв пленки.

     -Кто-нибудь рассказал…

     -Кто!? Сам Денис? Он что, дурак, что ли? А кроме него некому. С чего вдруг такое просветление?

     -Ну, возможно, память со временем постепенно восстанавливается.

     -Это не память, это… это что-то другое, - Марина обхватила голову руками, - его в последние дни словно подменили. Я Андрюшку порой вообще не узнаю.

     Девушка опрокинула в рот бокал с остатками вина.

     -Я просто не понимаю, что происходит. Все эти события… они… когда я пытаюсь сложить их вместе, образуют какую-то пугающую картину. Словно все было кем-то специально подстроено, и Андрюшка об этом знал. Но кем!? Как!? Я не понимаю, - сделав пару судорожных вдохов, девушка разревелась.

     -Ну-ну, не нужно искать чьих-то козней там, где их нет и быть не может, - успокаивающе проговорил Павел, - все явилось следствием трагического стечения обстоятельств. Я же видел записи с регистраторов – там все очевидно. Денис на полном ходу наехал на валявшуюся на дороге пробку от пива, она прямо в лобовое стекло шедшей следом машине отлетела. А в таких экстремальных режимах достаточно сущей мелочи, чтобы все пошло вразнос…

     -Пробка? – Марина резко умолкла, как пулемет, у которого кончилась лента с патронами.

     -Да, запись качественная, все отлично видно…

     -О, Господи!

     -Что такое?

     -Н-нет, ничего, - словно опомнившись, Марина резко встала из-за стола и принялась наводить порядок.

     Не требовалось дополнительных пояснений, чтобы понять, что разговор окончен, и пытаться его продолжить не имеет смысла – человек лишь уйдет в глухую «несознанку» и все. И столь же ясно Павел видел, что упоминание о пивной пробке почему-то испугало его резко побледневшую дочь чуть ли не до потери пульса.

     Спустя пару дней Марина все же решилась заехать к Андрею домой, чтобы забрать кой-какие вещи, да и просто проведать парня. Все-таки человеку на костылях нелегко в одиночку вести домашний быт, да и в магазин за продуктами бегать не очень-то сподручно. Когда она уходила, в холодильнике оставалось еще достаточно еды, которой одному человеку вполне хватило бы на неделю, но рано или поздно все заканчивается, а потому, заскочив по дороге в супермаркет, Марина набралась смелости и направилась по знакомому адресу.

     Переступив порог, она осторожно потянула носом воздух, поскольку, ежели в квартире больше недели не убираться и не выносить мусор, то это неизбежно приведет к появлению характерных запахов. Однако ничего подозрительного ее обоняние так и не уловило, и девушка с плохо скрываемым облегчением перевела дух.

     -Почему не предупредила? – донесся из комнаты голос Андрея, - я бы хоть приоделся.

     -Да я как-то так, спонтанно, - Марина скинула туфли и, подхватив пакеты, зашлепала босыми ногами на кухню, но, проходя мимо гостиной, резко остановилась, - я тут тебе немного продуктов… решила…

     Она ожидала чего угодно. Что Андрей будет небритый, нечесаный, грязный, что в комнате будет царить кавардак, что на столике у дивана будут красоваться тарелки с присохшими остатками еды… Но, к своему немалому удивлению, ничего из перечисленного она не увидела. Скорее наоборот.

     Кровать оказалась аккуратно заправлена, Выбритый до синевы Андрей сидел за рабочим столом, на котором красовалась пара новых больших мониторов, сам он был одет в светлую и даже не помятую рубашку и легкие спортивные штаны.

     -Привет, Мариш! – он улыбнулся, увидев ошарашенное выражение ее лица.

     -Я это… продукты… - Марина продемонстрировала пакеты, - в холодильник уберу, ладно.

     Она прошла на кухню и царившие здесь чистоту и порядок восприняла уже спокойней, как нечто неизбежное. В холодильнике девушку поджидал ее один сюрприз в виде забитых полок, и ей пришлось изрядно постараться, чтобы рассовать свои покупки.

     -Откуда у тебя жрачка-то? – она, наконец, затолкала в морозилку пачку пельменей и закрыла дверцу.

     -Через интернет заказал, - Марина аж вздрогнула, обнаружив, что Андрей стоит в дверях.

     -А-а-а, - она никак не могла сообразить, что именно в нем не так. В его облике недоставало какой-то существенной детали, столь привычной, что ее отсутствие ощущалось буквально инстинктивно, но разум никак не мог сообразить, в чем дело. И вдруг ее осенило!

     -Где твои костыли!?

     -На балконе. Как видишь, я уже прекрасно и без них обхожусь.

     -Но врач же сказал, что вставать на больную ногу ты сможешь не раньше, чем через месяц, да и то осторожно. Тебе ведь ей даже пошевелить больно было!

     -Врачи – известные перестраховщики. С моей ногой уже все в порядке.

     -Но кости могут срастись неправильно!

     -Не обращай значения, все будет нормально.

     Андрей развернулся и направился обратно в комнату, и Марина не могла не отметить, что он при этом даже не прихрамывал!

     Пройдя следом, девушка обнаружила, что он уже уселся за стол с мониторами и внимательно что-то на них рассматривает. Марина присела на краешек дивана и некоторое время молча наблюдала, соображая, как ей лучше поступить. Андрею, похоже, не было до нее никакого дела, но просто так взять и уйти она не решалась, тем более, что в голове у нее роилась целая туча вопросов.

     -У тебя новый компьютер? – спросила она, наконец, чтобы начать хоть с чего-то.

     -Угу.

     -Тоже через интернет купил?

     -Угу.

     -А деньги где взял?

     -Я мотоцикл продал.

     -Мото… продал!? – уже в который раз за сегодня Марина лишилась дара речи.

     Если бы Андрей заявил, что он ради денег продал собственную почку, то это, пожалуй, произвело бы на нее не столь сильное впечатление. В течение последних лет мотоцикл являлся неотъемлемой частью его жизни, его другом, его верным спутником, его железной любовницей, в конце концов! Андрей проводил в гараже бессчетные часы, настраивая, дорабатывая и всячески ублажая свою стальную подругу. Он буквально сросся с байком в единое целое – он ходил смурной, если в нем что-то барахлило, и радовался как ребенок, раздобыв для него нужную запчасть или очередное украшение. Марине не доставалось и половины того внимания, которое Андрей уделял своей «Хонде» и, что греха таить, она нередко на полном серьезе его к ней ревновала.

     После нескольких ссор она все же смирилась с такой судьбой и пребывала в абсолютной уверенности, что разлучить Андрея с мотоциклом сможет только смерть, а тут такая новость!

     -Но… - на то, чтобы совладать с отвалившейся челюстью Марине потребовалось некоторое время. В ее представлении, такой шаг граничил чуть ли не с супружеской изменой, - почему? Как же ты теперь без него жить-то будешь?

     -Спокойно, - Андрей слегка пожал плечами, - он же битый, ремонт денег стоит, которых нет. А так – хоть какая-то польза.

     Он обвел рукой стоящие перед ним мониторы, на которых громоздились непонятные таблицы и графики.

     -Ты новую работу нашел?

     -Так… в Форекс поигрываю помаленьку.

     -Форекс!? – Маринина челюсть предприняла еще одну попытку упасть на пол, - ты же сам всегда утверждал, что это развод для жадных простачков!

     -Я и сейчас так считаю, - Андрей согласно кивнул, - но разве я похож на простачка?

     -М-да, знать, крепко ты тогда головкой-то ушибся… Не рановато ли тебя выписали?

     -Расслабься! – он рассмеялся, развернувшись к ней вместе с креслом, - с моей головой все как надо. Да, девять человек из десяти, заглянувших в это казино, продуваются в пух и прах, а одному может и повезет отыграться. Но я опираюсь не на везение, а на знание.

     -И что за  знание такое сакральное тебе открылось, что другим неведомо?

     -Ну, к примеру, я знаю, что на следующей неделе, во вторник, в Екатеринбурге потерпит аварию самолет компании СевЛайн, - медленно, словно считывая текст с доски объявлений, проговорил Андрей и поспешил успокоить, - ничего смертельного, просто лайнер выкатится за пределы полосы. Почти сразу в соцсетях кто-то пустит слух, что экипаж был пьян. Позже выяснится, что виной всему заводской дефект тормозной системы, и к экипажу нет никаких претензий, но это будет потом, а поначалу поднимется страшный шум. В итоге акции СевЛайн обвалятся существенно ниже номинала, и вот тут-то я и подсуечусь. После объявления результатов расследования их цена с лихвой отыграет предыдущее падение, что принесет мне в карман изрядную сумму.

     -Вот как? – Марина долго думала, как лучше прокомментировать его доклад, но ничего остроумного ей на ум так и не пришло.

     -Угу. Ну а пока я тут играю по мелочи, аккумулирую средства для своей затеи.

     -Звучит как бред.

     -Охотно не сомневаюсь, но все произойдет именно так, как я и сказал.

     -Почему ты так в этом уверен? Сам руку приложил, что ли?

     -Да ну, мои руки не настолько длинные, - Андрей отмахнулся и повернулся обратно к мониторам, - я просто… вижу.

     -Видишь что, будущее?

     -Будущее… прошлое… все.

     -Как это?

     -Ты не поймешь. Извини.

     -Это почему же?

     -Но как? Как я могу описать тебе то, что твой мозг вместить в принципе не способен!?

     -То есть, по-твоему, - Марина недобро прищурилась, - я настолько тупая?

     -Да я не это имел в виду! – Андрей раздраженно крутанулся на кресле, - то, что я видел, что я пережил… там, вообще не предназначено для разума простых смертных! Это настолько… настолько… больше, чем мы можем себе вообразить, что одна лишь попытка охватить взглядом величие этого знания сведет с ума!

     -Там? – переспросила девушка, - за те несколько минут, пока ты был в отключке?

     -Несколько минут? Это в вашем мире прошло лишь несколько минут, а для меня они растянулись в целую вечность! – Андрей вскочил на ноги, возбужденно жестикулируя, - для меня прошли века, эпохи! Я успел забыть, все, что я знал ранее, свой дом, родных, друзей… забыть даже, кто я такой! А потом меня вышвырнули обратно, во тьму, грязь, холод  и боль.

     -Мы называем это жизнь. Привыкай.

     -О! Да ты – сама доброта! Чего еще предложишь, а? Быть может некогда зеленому листу – привыкать к душной тесноте гербария? Еще вчера порхавшей бабочке – к булавке, на которую ее накололи? Лососю – к жестяной масляной ванне?

     Андрей надвигался на Марину, сжимая и разжимая кулаки, его лицо покрылось красными пятнами, и она невольно попятилась, напуганная столь мощным эмоциональным всплеском.

     -Я парил над миром, я мог вобрать его в себя, прочувствовать, слиться с ним в единое целое! От начала времен, от рождения первых звезд до смерти последних черных дыр, от самых далеких галактик до бездонных глубин океана – все это было у меня здесь, - он вскинул перед собой скрюченные от напряжения руки, - здесь, на кончиках моих пальцев! Я был богом… даже нет, боги – всего лишь мелкие пакостники, я же был самим мирозданием! А сейчас я – ничто! Сморщенная и почерневшая засохшая банановая шкурка!

     Марина сделала еще одни шаг назад и уперлась спиной в дверь.

     -Ну да ничего, я еще вернусь туда, обязательно вернусь! - Андрей остановился перед ней, тяжело дыша, - теперь я знаю, что делать. Мне только надо…

     Запел сигнал вызова по Скайпу, и парень в два прыжка вернулся к столу. Натянув на голову гарнитуру, он вновь отключился от окружающего мира. Марина осторожно перевела дух, чувствуя, как неприятно дрожат ставшие вдруг непослушными ноги.

     Воспользовавшись моментом, она тихонько вышла в коридор, чтобы не подслушивать чужие разговоры, пусть даже и невольно. Пусть даже и на французском, на котором она не понимала ни слова.

     Уже закрывая за собой входную дверь, она вдруг вспомнила, что в школе Андрей изучал английский, да и то, больше трояка никогда не получал. У девушки мелькнула мысль, что ей, возможно, просто послышалось, и она даже хотела вернуться и прислушаться получше, но, пока она раздумывала, тяжелая дверь захлопнулась.

     Включившаяся во дворе автосигнализация, похоже, планировала исполнять свои рулады всю ночь напролет. Чтобы избавиться от ее назойливого мяуканья, Павел сначала попробовал закрыть окно. Это помогло, но вскоре на кухне стало душно как в парилке, и ему пришлось отступить. Взамен он сделал звук телевизора погромче и продолжил разбираться с ужином. Бормотание светящегося прямоугольника помогало выбить из головы воспоминания о рабочем дне, а заодно стимулировало пищеварение.

     С некоторым сожалением Павел отодвинул пустую тарелку и уже потянулся за чашкой, как вдруг в коридоре послышался торопливый топот, и на кухню буквально влетела взъерошенная Марина.

     -Что случилось? – рука Павла застыла на полпути.

     Но дочь его не слышала. Широко распахнутыми глазами она впилась в экран телевизора, где очередная говорящая голова вещала на фоне синих сполохов. Губы Марины шевелились, словно шепча молитву. С некоторым запозданием Павел спохватился и прислушался к словам репортера.

     -…на месте аварии уже приступила к работе специальная комиссия, призванная установить все обстоятельства случившегося. Все полеты самолетов компании СевЛайн приостановлены до отдельного распоряжения. На настоящий момент в больницах Екатеринбурга остаются двадцать восемь пострадавших. По словам врачей, все они – с ушибами и легкими травмами, и их жизни ничего не угрожает.

     Картинка сменилась изображением студии, и ведущий перешел к следующему репортажу. Марина выставила вперед руку и наставила подрагивающий указательный палец на экран. Она явно силилась что-то сказать, но нужные слова застряли у нее в горле. Павел взял со стола пульт и выключил телевизор.

     -Что случилось? – повторил он, - у тебя этим рейсом кто-то знакомый летел?

     -Андрюшка же…

     -Он был на этом самолете? Но так все вроде бы обошлось, никто серьезно не пострадал, - испуг Марины выглядел явно непропорционально тяжести аварии.

     -На прошлой неделе он рассказывал мне об этой катастрофе! – девушка уронила руку и сама плюхнулась на стул, ошарашено глядя в одну точку.

     -М-м-м, не понял? Что рассказывал?

     -Все, что случилось. В деталях, - Марина устало помассировала виски, - что рейс СевЛайн при посадке в Екатеринбурге выкатится с полосы, что никто серьезно не пострадает, что экипаж, якобы, окажется пьян, что на таких новостях акции СевЛайн резко упадут в цене, и что он неплохо на этом заработает.

     -Вот как? Но про пьянство пилотов, кстати, в репортаже ничего не говорилось.

     -Вскоре пойдет слух, но он не подтвердится, после чего акции отыграют падение, и вот тут-то Андрюшка и планирует поднять хорошие деньги.

     -И когда он все это тебе говорил?

     -В четверг. Кажется, - Марина подняла затравленный взгляд на отца, - но ведь это невозможно!

     -Он не намекнул, откуда у него информация?

     -Сказал, что он вроде как может будущее видеть. Я-то особого внимании тогда не обратила, мало ли что в ушибленную голову прийти может, но теперь даже не знаю, что и думать.

     -Ты подозреваешь, что он может быть… причастен?

     -Нет, конечно! Каким образом?

     -Может, тебе все приснилось, а? – Павел упорно пытался вернуть дочь на рациональную землю, но взамен чувствовал, что и его собственные рассуждения начинают постепенно дрейфовать в область сверхъестественного.

     -Да!? А смерть Дениса? Тоже приснилась!? – внезапно взвилась она, - Андрюшка и тогда точно знал, где и когда тот разобьется… и почему. Там-то уж он точно непричастен был. Все я, все сама…

     Марина вся как-то сникла и, поднявшись, понуро побрела в свою комнату. Через некоторое время из-за неплотно прикрытой двери Павел услышал, что она с кем-то разговаривает. Он скинул тапки и в одних носках осторожно подошел ближе. Он, в конце концов, отец, и имеет право знать…

     Беседа довольно быстро перешла на повышенные тона, и прикладывать ухо к двери даже не требовалось. Он мог слышать только ответные реплики Марины, но этого вполне хватало, чтобы восстановить содержание разговора.

     -…но откуда, откуда ты мог все это знать!?

     -…да, да, я помню, что ты говорил, но ты ведь даже не пытаешься объяснить!

     -…знаешь, компетентные органы такое объяснение вряд ли удовлетворит. Мой отец, в силу профессиональной специфики, начинает тут насчет тебя уже всякое нехорошее подозревать…

     -…ну извини, ты же не предупредил, что это какой-то страшный секрет!

     -…и я еще не рассказывала ему всех подробностей смерти Везунчика…

     -…только не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я! Ведь ты не просто так меня в тот день на Воробьевы Горы потащил! Ты тогда тоже… видел? И ту злосчастную пробку, на которую он налетел, да? И то, как я ее перед тем пнула, что она на дорогу вылетела? Ты ведь знал, что все так и будет? Ты для этого меня туда привел? Чтобы я его убила?

     -…да мне плевать, узнает об этом кто-то или нет! Я же не за себя беспокоюсь! Я же… я…

     Марина умолкла, и Павел понял, что дочь опять плачет. Он уже решил, что разговор закончен, когда снова услышал ее голос, дрожащий и тихий.

     -Андрюша, мне страшно.

     Осторожно, на цыпочках, Павел отошел от двери и вернулся на кухню. По дороге он прихватил из кармана куртки свой телефон. В той мешанине новых, противоречивых и порой пугающих фактов, что на него вывалилась, ему вряд ли удастся разобраться без посторонней помощи. Тут определенно не помешает консультация грамотного специалиста.

     Набрав на панели код с помятой бумажки, Павел стал ждать, когда неторопливые автоматические ворота отползут в сторону.

     Когда он отслужит свое и уйдет на пенсию, он тоже отстроит себе, наконец, достойный загородный дом. И чтобы ворота были нормальные, открывающиеся с брелка, а не с лома. Ежегодные упражнения, когда просевшие за зиму створки наотрез отказывались отворяться, изо всех сил цепляясь за раскисшую землю, уже порядком надоели.

     Да, для этого придется еще немного потянуть лямку, добавить звездочек на погоны, да и раскрываемость неплохо бы повысить. Так что для воплощения светлой мечты предстоит немало попотеть.

     Павел тронул машину с места и покатил по мощеной плиткой дорожке, направляясь к двухэтажному кирпичному особняку. М-да, на зарплату обычного следака таких хором не отгрохаешь. То ли дело Млечин – не человек, а легенда!

     О его свершениях, и впрямь, ходило немало слухов, имеющих весьма условное отношение к реальности, но факт оставался фактом - Федор Константинович отличался способностью раскапывать самые запутанные дела, демонстрируя интуицию, граничащую с ясновидением. Он вообще специализировался на расследованиях, от которых попахивало мистикой и оккультизмом, выведя на чистую воду немало проходимцев.

     Оставив службу, он, однако, не ушел в тень и продолжил по мере сил и возможностей содействовать своим бывшим коллегам по цеху. И многие следователи, столкнувшись с чем-то труднообъяснимым с точки зрения известной науки и законов логики, набирали хорошо знакомый номер телефона. И Млечин никогда никому не отказывал в помощи.

     Но на памяти Павла он впервые пожелал выслушать все подробности лично.

     В доме и вокруг него в изобилии виднелись приметы масштабного ремонта – прикрытые пленкой тюки с минеральной ватой, штабеля досок, кучи песка и гравия. Из открытых окон доносился треск перфоратора вперемешку с визгом циркулярной пилы.

     У Павла мелькнула мысль, что в такой обстановке вести переговоры будет не особо комфортно, но тут на пороге появился сам хозяин с двумя бутылками минералки в руке. Несмотря на солидный возраст он по-прежнему оставался подтянутым и энергичным, и только белизна бровей и немногочисленных коротко подстриженных волос выдавала реальное положение вещей. Несмотря на бушующую вокруг стройку, его белоснежные брюки и рубашка выглядели так, словно их только что получили из чистки.

     -Привет, Паш! – его рукопожатие было быстрым и крепким, - тут у меня, как видишь, небольшой бардак, так что я предлагаю посидеть в беседке.

     Павел последовал за ним по извивающейся между клумб дорожке, прикидывая в уме, хватит ли ему генеральских погон, чтобы так же аккуратно обустроить собственный участок, или понадобятся маршальские? Почему всегда так выходит, что при равных стартовых условиях, к одним счастливчикам жизнь всегда поворачивается своей светлой и удачливой стороной, а другим приходится довольствоваться тем, что осталось.

     -Я бы с радостью предложил тебе что-нибудь поинтересней, - Млечин поставил одну бутылку перед Павлом, а другую открыл сам, - но мне здоровье не позволяет, хотя в последнее время минералка даже начала мне нравиться, а ты за рулем, так что извини…

     -Здоровье? По Вам и не скажешь.

     -Увы, гниющий изнутри дуб тоже внешне выглядит здоровым и сильным, пока в один прекрасный день не рухнет от легкого ветерка, - Млечин раздосадовано отмахнулся, - ну, что там у тебя? Ты говорил, что приятель твоей дочери после больницы стал как-то странно себя вести, авиакатастрофы предсказывает и прочие бедствия пророчит. Давай-ка подробно и с самого начала.

     Несмотря на кажущуюся легкомысленность, Павел видел, что старик настроен крайне серьезно, и в его глазах не наблюдается и тени улыбки. Он с шумом вздохнул, на несколько секунд прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и начал рассказывать. Стараясь оставаться кратким, Павел, тем не менее, максимально подробно перечислил все факты, что были ему известны на данный момент. Все свои догадки и версии он оставил за кадром, чтобы избежать ненужного субъективизма. Все как учили.

     По окончании доклада Млечин довольно долго молчал, задумчиво поглаживая небритый, словно поросший белесой плесенью подбородок. Воспользовавшись паузой, Павел отхлебнул минералки, чтобы промочить пересохшее горло. Нельзя сказать, чтобы он волновался, но подчеркнутая серьезность Млечина, и его затянувшееся молчание уже начинали беспокоить. Не хватало еще, чтобы все эти непонятности с Андреем вылилась во что-то серьезное.

     -Любопытно, - заговорил вдруг старик, откинувшись на скамейке и заложив руки за голову, - занятная история.

     От неожиданности Павел чуть не поперхнулся. После столь продолжительной и многозначительной паузы он как-то ожидал более весомого вердикта.

     -У Вас есть объяснение?

     -Знал бы прикуп – жил бы в Сочи! – усмехнулся Млечин, - твой Андрей – «возвращенец», а с ними нередко всякие странности приключаются.

     -«Возвращенец» - в смысле…

     -С того света, - старик кивнул, - у них в голове порой что-то сбивается, и они то другим человеком себя возомнят, причем нередко кем-то реально существовавшим, то на иностранном языке заговорят, которого раньше никогда даже не слышали… Такое впечатление, будто в небесной бухгалтерии души попутали и вернули не ту и не туда.

     -Но Андрей, - Павел нахмурился, - вернулся самим собой, насколько я могу судить.

     -Да, но мне кажется, что в его случае напортачили не с адресом, кхм, возврата, а со временем.

     -То есть…

     -Ну, это я просто фантазирую, но как еще можно объяснить то, насколько хорошо он осведомлен о событиях, которые еще только должны произойти. Не исключено, что будучи там, - Млечин поднял вверх указательный палец, - он имел возможность заглянуть в будущее, а теперь просто пытается свое знание монетизировать. Чем не вариант?

     -Попахивает шарлатанством, - Павел взял со стола бутылку, но, покрутив ее в руках, поставил обратно, - не люблю версии, которые невозможно проверить.

     -Увы, но здесь мы ступаем на зыбкую почву иррационального, и наши привычные инструменты и методы тут нам не помогут.

     -Кроме того, мне чисто по-человечески непонятно – если он предвидел смерть Дениса, предвидел аварию самолета, то почему даже не попытался их предотвратить?

     -Откуда ты знаешь? – прищурился Млечин, - не исключено, что он пытался, но кто ж такому поверит? Вот ты бы поверил?

     -Марина неотступно находилась рядом с Андреем – он не пытался. Даже никак этот вопрос не затрагивал. А когда она сообщила ему, что Денис купил новый байк, то по ее словам, у него словно петарда под задницей взорвалась – «пошли гулять» и все тут. Потащил ее на Воробьевы Горы, аккурат на то место, где и произошла трагедия. А когда Денис умер, он молча развернулся и потопал домой, - Павел поднял взгляд на Млечина, - зачем он туда таскался? Если предвидел – зачем? Убедиться? Позлорадствовать?

     Повисла еще одна долгая и тягучая пауза. Немного подождав, Павел все же допил свою минералку и отставил бутылку в сторону.

     -Знаешь, как говорят, - заговорил старик задумчиво и неторопливо, - что преступника всегда тянет на место преступления. Быть может, человека, который однажды уже умирал, точно так же влечет к себе чужая смерть?

     -Метафизика какая-то…

     -Да уж, друг Горацио, жизнь – она такая, с сюрпризами.

     -Коли Андрюху просто к покойникам тянет, то это еще полбеды, а вот если…

     -Что? – Млечин подался вперед.

     -Он ведь может и не ждать милостей от природы. Как бы он не начал чужие смерти инициировать, - Павел поерзал, поскольку от собственных мыслей ему вдруг стало чертовски неуютно, - у меня все нейдут из головы слова Марины, что Андрей привел ее на Воробьевы Горы как раз для того, чтобы именно она стала причиной смерти Дениса.

     -Я не исключаю никаких версий. Если он и вправду, как ты говоришь, видит будущее во всех его вариантах, то вполне может способствовать реализации того из них, в котором данный человек умирает.

     -Даже если так – убийство ему все равно пришить не получится.

     -Не стоит так уж сгущать краски, - Млечин покачал головой, - я все же надеюсь, что наши с тобой страшилки так и останутся пустой болтовней. Хотя присмотреть за парнем стоило бы.

     -Легко сказать… я же ему не нянька, да и Марина в последнее время редко с ним общается, - Павел с шумом перевел дух, - а после всего того, что Вы тут мне наговорили, я бы предпочел, чтобы она вообще с ним не пересекалась. Не наружку же подключать в самом деле!

     -Конечно же нет! Брось! – старик рассмеялся, хотя и несколько натужно, - ничего специально вынюхивать не стоит. Просто держи ушки на макушке. Я намекну твоему командованию, что ты кой-какую работу для меня делаешь, чтобы у тебя руки более-менее свободны были. Ежели вдруг попадется что-то интересное – дашь знать.

     -Ладно, - Павел поднялся, - остается надеяться, что следующей интересной новостью не станет мой собственный некролог.

     Всю обратную дорогу он гадал, в чем состоял смысл их встречи? Он не рассказал Млечину ничего нового, ничего сверх того, что уже сообщал ему по телефону. Похоже, что и сам старик плохо представлял себе, что именно они пытались выяснить, и тыкался наугад, словно слепой котенок. Или же напротив, он прекрасно знал, с чем имеет дело, но почему-то старательно скрывал это от Павла.

     Но одно можно было сказать точно – Федор Константинович Млечин, прожженный ветеран силовых структур, самолично выследивший и обезвредивший более дюжины опаснейших рецидивистов, выглядел не на шутку напуганным.

     Участь гонца, приносящего худые вести, во все времена представлялась незавидной, а потому Рустам не спешил. Он даже решил не пользоваться лифтом и поднялся по лестнице, хотя, когда речь идет всего о двух этажах, еще неизвестно, что окажется быстрее.

     Навстречу ему прошли два человека в униформе кейтеринговой компании, и Рустам зашагал еще медленней. Если там уже накрывают стол к праздничному банкету, то его дела совсем плохи. Кому понравится, если у него кусок торта прямо изо рта вынут?

     Из приемной Генерального доносились оживленные голоса и смех, но замедлить движение еще больше уже не представлялось возможным. Рустам обреченно вздохнул и шагнул в распахнутую дверь.

     Даниэл стоял посередине комнаты, засунув руки в карманы брюк. Он словно возвышался над окружающей суетой, с легким нетерпением наблюдая за секретаршами, разгружающими присланные коробки. Освещенное окно позади ясно очертило его орлиный профиль, удивительно точно соответствовавший хищному характеру Генерального.

     -О! Вести с фронта! – воскликнул он, завидев вошедшего Рустама, - докладывай!

     Однако одного-единственного взгляда на хмурое лицо помощника ему хватило, чтобы понять, что дела идут несколько не так, как планировалось. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но улыбка словно окаменела, а в глазах заиграл недобрый огонь.

     -Есть проблемы?

     -Миноритариям, несогласным с условиями сделки, удалось сформировать блокирующий пакет, - негромко, но четко отрапортовал Рустам, покорно вверяя свою дальнейшую судьбу в руки босса.

     -Та-а-а-к, - протянул Даниэл, и температура в комнате разом упала на несколько градусов. Все разговоры немедленно смолкли, а те, кто волей случая оказался рядом с незадачливым гонцом, по-крабьи, бочком-бочком поспешили отползти в сторонку, - пожалуй, мы вас на минутку оставим.

     Директор кивнул Рустаму на боковую дверь, и тот послушно проследовал за ним в кабинет.

     -Так, - повторил он, когда тяжелая дверь закрылась за ними, - давай-ка еще раз.

     Бесстрастный, почти дружелюбный голос Генерального, впрочем, Рустама не обманывал. Даниэл славился своим самодурством, и отправил на больничную койку не менее десятка сотрудников, осмелившихся подвергнуть сомнению его распоряжения. Как правило, ему хватало одной лишь фразы типа «Что ты сказал?» или «Ну-ка повтори?», чтобы довести человека до инфаркта. И Рустам прекрасно понимал, что и сегодня кого-то вполне могут увезти отсюда на «скорой».

     -Наше предложение о покупке СевЛайн заблокировано. Миноритарии собрали необходимое количество голосов. Перевес небольшой, доли процента, но все равно мы здесь бессильны. Сделка не состоится.

     -Ты… ничего не напутал?

     -Весь отдел в шоке! Перепроверяли раз десять – все, кто проголосовал «против», свое решение подтверждают и менять его не собираются.

     -И кто же их, интересно, надоумил-то?

     -Понятия не имею! В нынешних обстоятельствах такое поведение представляется совершенно алогичным и даже абсурдным! Я затрудняюсь даже…

     -А кто недавно уверял меня, что баланс складывается в нашу пользу, и что все колеблющиеся вскоре побегут от СевЛайн, как черт от ладана?

     У Рустама язык чесался напомнить, что изначально он выступал против авантюры с поглощением терпящей бедствие компании, поскольку это рискованное мероприятие влекло существенные издержки и необходимость влезать в долги при довольно расплывчатых перспективах, но босс, как обычно, никаких возражений даже слышать не хотел. Он всегда добивался своего, требуя послушно исполнять все его распоряжения, порой странные, порой даже нелепые, всегда крайне рискованные, но неизменно успешные. Даниэл каким-то внутренним чутьем безошибочно находил выигрышную стратегию. Но, рано или поздно, даже Акела промахивается.

     Однако произносить подобное вслух означало усугубить инфаркт еще и переломом челюсти или сотрясением мозга, а потому Рустам сдержался.

     -Так все и произошло! – кивнул он, - акции и без того обвалились почти вполовину, а вброс про пьяных пилотов и вовсе сделал их дешевле бумаги! Но…

     -Но?

     -За прошедшую неделю некоторое количество акций сменили своих владельцев, и новых акционеров наше предложение, судя по всему, не устроило.

     -То есть они, узнав, что Титаник идет ко дну, отказались от нашего спасательного круга и только забаррикадировались в каютах?

     -Более того, как только выяснилось, что корабль тонет, они бросились скупать на него билеты!

     -С какой целью? Лучше бы туалетной бумагой запаслись – толку больше.

     -Все может измениться, когда комиссия объявит результаты расследования.

     -А где гарантия, что эти результаты их обрадуют? Мы предложили этим олухам журавля здесь и сейчас, а они предпочитают синицу, которая еще неизвестно, когда прилетит и что с собой принесет!

     -Предварительные результаты могут быть обнародованы уже сегодня вечером. Основная версия – заводской дефект стойки шасси.

     -Что? Уже сегодня!?

     -Да, - Рустам словно взобрался на табурет и сунул голову в петлю, - поэтому я и говорю, что сделка не состоится. На то, чтобы уломать остальных акционеров, у нас уже не осталось времени.

     И вот тут Даниэл взорвался.

     -Что значит, «не состоится»!? - заорал он, - ты понимаешь, что мы вложили в эту операцию все наши деньги!!! И не только наши! Если дело не выгорит, мы в жизнь не расплатимся!!! Даже если продать все твои «Порше», «Мазерати» и сдать в аренду испанский особняк с любовницами в комплекте!!!

     Рустам все прекрасно понимал. И чьи деньги были привлечены, и какие неприятности грозят теперь и им самим и всем членам их семей. Но брызжущий слюной и пылающий лицом Генеральный в данный момент в его комментариях не нуждался. Он нуждался в громоотводе, роль которого как раз и досталась Рустаму.

     -Выясни, кто скупил акции! Слышишь!? – перейдя на змеиное шипение, Даниэл схватил помощника за лацканы и почти оторвал от пола, его аккуратно зачесанные назад темные с проседью волосы растрепались и теперь спадали на лицо неряшливыми прядями, - я ни за что не поверю, что все так сложилось само собой! Ни за что! Кто-то имел доступ к инсайду и успел оперативно подтянуть средства, чтобы подложить нам свинью. Такую активность замаскировать проблематично, так что найди его. Найди этого мерзавца! Или нас с тобой на лоскутки порежут!

     Оттолкнув от себя Рустама, он нажал кнопку на коммутаторе.

     -Машину к подъезду! Срочно! – директор ткнул пальцем в Рустама, - ты поедешь со мной.

     -Куда?

     -В СевЛайн, куда же еще!? Будем заговаривать им зубы и тянуть время, а твои ребята пусть тем временем всю биржу вверх дном перевернут, но отыщут того, кто стоял за перекупкой акций, - Даниэл шумно выдохнул и, вскинув руки, привычным движением провел ладонями по вискам, вернув разметавшуюся шевелюру на место. Он более-менее сумел совладать с нахлынувшей бурей эмоций, хотя его длинные пальцы все же слегка подрагивали, - а когда найдут – на ковер его ко мне. По возможности живого. Хотя и не обязательно.

     Генеральный, несомненно, пребывал в ярости. В бешенстве. Сейчас он бы голыми руками разорвал того отступника, что осмелился встать у него на пути. Но, вместе с тем, Рустам видел, что его босс испуган и растерян. И не только перспективой непростых объяснений с кредиторами.

     Он потерял ориентиры, все те столпы, на которые опирался его мир, его бизнес, внезапно рухнули. Да, Генеральный всегда ходил по краю, всегда играл с огнем, но, раз за разом, его прогнозы сбывались, а сделанные ставки многократно отбивались. Конкуренты могли сколько угодно его проклинать, а сомневающиеся – кусать локти до крови, но Даниэл всегда выходил победителем…

     И вдруг он оступился.

     На полном скаку влетел в бетонную стену.

     Самым страшным для него в сложившейся ситуации стало элементарное непонимание. Как!? Как такое вообще возможно!? Почему!? Опустошающее недоумение, вроде того, что охватывает Вас, когда искомого предмета не оказывается на привычном месте, и в голове нет ни единой мысли насчет того, где же он может быть. Когда старое, неоднократно проверенное временем решение вдруг не сработало. Внешне Даниэл оставался по-прежнему уверенным в себе, хладнокровным и решительным, но вот глаза его определенно подводили, что не могло укрыться от Рустама, проработавшего бок о бок с шефом уже с десяток лет.

     В лексиконе Даниэла вообще не существовало таких слов, как «неудача» или «провал». Ну, разве что по отношению к конкурентам, но чтобы подобное случилось с ним самим!? Нет, и еще раз нет! Такое категорически невозможно! Это… это как пятое измерение! Как ходить по потолку! Невозможно и точка!

     Коммутатор сообщил, что машина ожидает у подъезда, и они вышли из кабинета, направляясь к лифту. В приемной на этот раз не было ни души, только неразобранные коробки, да одинокая секретарша, изо всех сил старавшаяся слиться со своим креслом.

     Пока скоростной лифт мчал их на первый этаж, Рустам продолжал по телефону инструктировать своих подчиненных, одновременно украдкой наблюдая за боссом, состояние которого начинало все больше его беспокоить. Длинные узловатые пальцы Даниэла барабанили по поручню, выдавая бурлящие внутри страсти. Его взгляд оставался неподвижно сфокусированным на некой точке далеко за горизонтом, и только скулы время от времени вздрагивали на застывшем как маска лице.

     Рустам никак не мог подобрать верную характеристику, наиболее точно описывающую состояние Генерального.

     Страх? Испуг? Нет, слишком банально и плоско.

     Ярость? Бешенство? Отчасти, несомненно, да, но это тоже лишь одна из проекций.

     Растерянность? Недоумение? Да, да, но этого мало.

     Искомое слово, точное, яркое и емкое, буквально вертелось у него на языке, но упорно отказывалось с него соскакивать.

     Мягко остановившись, лифт выпустил их в холл первого этажа, где жизнь подставила Даниэлу еще одну коварную подножку. Не успели они с Рустамом сделать и нескольких шагов, как перед ними словно из-под земли возникли два репортера в компании с оператором. Пара микрофонов с логотипами скандально известных телеканалов буквально уткнулась Даниэлу в лицо.

     -Господин Бабаджан, как Вы можете прокомментировать провал сделки по приобретению СевЛайн? В чем причина неудачи?

     Генеральный отшатнулся, как от удара, и даже был вынужден ухватиться за локоть Рустама, чтобы не упасть. Его резко побледневшее лицо перекосило от ужаса, и в этот миг Рустам вспомнил нужное слово.

     Паника!

     Его босс ранее никогда не избегал общения с журналистами, он вообще любил давать интервью, даже вот такие спонтанные. И охране своей велел всегда пропускать к нему представителей прессы. Ведь у него всегда находилось, чем похвастаться, какое-нибудь достижение, чтобы блеснуть перед публикой. Но сейчас, выдернутый из привычного мира успехов и побед, брошенный в кажущийся бездонным омут неопределенности, Даниэл запаниковал. Он бы ни за что не признал бы этого вслух, но он просто не знал, что делать. Впервые в жизни!

     И в этот самый момент он оказался перед камерами и микрофонами, растерянный и дезориентированный. Теперь свидетелями его слабости, его позора станут миллионы! Весь мир! Сверкающий дворец его репутации гения бизнес-стратегий обернется карточным домиком, посыпавшимся от первого же легкого ветерка.

     Нет-нет, это невозможно! Все происходит с кем-то другим, не с ним, нет! Невозможно!

     Рустам почувствовал, как Даниэл медленно заваливается на него, и еле успел подхватить босса, чтобы не дать ему упасть на мраморный пол.

     -Даниэл! Что с тобой? Ты мене слышишь?

     Пустой невидящий взгляд Генерального был устремлен в потолок. Рустам похлопал его по щекам, но никакой реакции не последовало.

     -Врача! Скорее врача сюда! – закричал он, пытаясь нащупать пульс.

     Холл наполнился громкими голосами и топотом ног, но внезапно остальные звуки буквально потонули в обрушившихся со всех сторон вороньем карканье и шуме хлопающих крыльев. От неожиданности люди аж пригнулись, прикрывая руками головы, но вскоре какофония столь же резко стихла. Рустам огляделся по сторонам, но никаких птиц не заметил. Да и откуда им взяться в закрытом холле? Галлюцинация? Но по ошарашенным взглядам окружающих, он сделал вывод, что посетила она не только его одного.

     Тряхнув головой, он снова наклонился над Даниэлом.

     Юность у Рустама сложилась непросто, и ему не раз доводилось видеть, как умирают другие люди. А потому одного взгляда на застывшее лицо босса ему хватило, чтобы понять, что для того в земной жизни все уже закончилось.

     Заслышав вызывной сигнал телефона, Павел удивленно вскинул брови. Вот уж от кого он звонка никак не ожидал. Тем более в выходной.

     -Я слушаю, Федор Константинович.

     -Ты знаешь, что вчера Бабаджан умер? – загрохотало в трубке вместо приветствия.

     -Бабаджан? – Павел наморщил лоб, пытаясь вспомнить, о ком идет речь, - какой Бабаджан?

     -Какой-какой… Генеральный директор «УралСкай»! Чем ты там занимаешься, вообще!?

     -Да так, особо ничем, а что? – он никак не мог взять в толк, почему его визави так разволновался из-за кончины какого-то топ-менеджера. Ну умер и умер – с кем не бывает.

     Судя по всему, собеседник также сообразил, что здесь не повредит небольшой экскурс в историю вопроса, а потому заговорил уже спокойнее:

     -Ты на днях рассказывал мне об одном парне, который предсказал аварию лайнера СевЛайн.

     -Да, точно, было такое. Но причем здесь этот… Бабаджан?

     -После того, как которовки СевЛайн обвалились, УралСкай предприняла попытку ее поглотить. Но кто-то тем временем скупил достаточное количество подешевевших акций, чтобы сделку заблокировать. В итоге УралСкай налетела на большие деньги и серьезные неприятности.

     -Вы хотите сказать…

     -Позволь, я сам скажу все, что хочу, ладно, - собеседник Павла терпеть не мог, когда его перебивают, - так вот, мало того, что сделка сорвалась, так на Бабаджана еще насели журналисты из ТопРепорт. Они прознали о возникших проблемах и подкарауливали его на выходе из офиса. Когда они попытались взять у него интервью, у Гендиректора УралСкай не выдержало сердце.

     -Да уж, скандал вполне в их духе.

     -А очутились они там отнюдь не случайно - о провале сделки им сообщил анонимный доброжелатель. Что любопытно - звонок поступил примерно за час до появления Бабаджана в холле. На тот момент голоса акционеров еще даже не были подсчитаны! Однако их информатор уже все знал заранее, - на другом конце линии с шумом перевели дух, - вот теперь можешь высказывать свои догадки.

     Павел задумчиво пошевелил челюстью, словно разминая ее и проверяя, готова ли она к тем соображениям, что ей предстоит озвучить. Вогнанная в его голову пулеметная очередь фактов требовала некоторого осмысления.

     -Вы полагаете, что Андрей…

     -Я дал тебе информацию, а строить версии – твоя работа, это ты у нас следователь. То, как он предсказал аварию самолета, показалось мне любопытным, но дальнейшие события уже начинают меня беспокоить. Случается, что «возвращенцы» иногда чудят, но тут нечто иное, твой Андрей действует последовательно и целенаправленно. Кто знает, может твое недавнее предположение верно, и он, действительно дергает за ниточки, навлекая на других людей их смерть. В таком случае он может представлять реальную опасность, и его стоит изолировать от греха подальше.

     -Строго говоря, - Павел пожевал губами, - мы пока достоверно не знаем, кто именно скупил акции, и кто подослал к Бабаджану журналистов. Все может объясняться простым стечением обстоятельств, и никакого злого умысла здесь нет и в помине.

     -Ты – следователь, - повторил его собеседник, - тебе и решать. Займись-ка этим делом, а я пока договорюсь с твоим начальством. У тебя будет полный карт-бланш. Делай все, что сочтешь нужным, чтобы прояснить необходимые детали, и ни на кого не оглядывайся. Всю ответственность я беру на себя. Если в итоге выяснится, что я – старый выживший из ума параноик, то так тому и быть, но ясность внести в любом случае надо. Хорошо? Сделаешь? Этот Андрей – он же тебе не чужой все-таки.

     -Попробую.

     -Добро! И… - Федор Константинович запнулся, - не хотелось бы излишне нагнетать, но… в общем, будь осторожен.

     Отложив в сторону телефон, Павел задумался. Он никогда не искал себе лишних забот, «дело Андрея» в своей голове он поставил на полку рядом с другими подобными казусами и возвращаться к нему не планировал. Марина уже не маленькая девочка, пусть со своим хахалем сама разбирается, тут отец ей не советчик. Да и все прочие странности – не его ума дело, на каждый чих не наздравствуешься.

     Он, вообще, полагал, что, скинув данный случай Млечину, свою миссию выполнил, и пусть тот дальше копает уже самостоятельно, у него и опыт соответствующий, и возможности… И тот факт, что эта история теперь бумерангом к нему вернулась, Павла совершенно не радовал. Даже странно, обычно Млечин не упускал возможности самостоятельно покопаться во всяких загадочных и мистических происшествиях. Почему в этот раз он все повесил на Павла?

     Впрочем, отвертеться у него все равно не получится, если уж Млечин тебя на что-то зарядил, то ты либо выполнишь его поручение, либо… либо все равно выполнишь. Альтернатив не предусмотрено.

     Ну да ладно, где наша не пропадала! Для начала следует отделить мух от котлет, то есть, факты от домыслов. Тут надо обратиться к первоисточникам.

     -Марина! Подойди-ка сюда!

     -Что случилось? – дочь, с растрепанными после ванной волосами, в халате и домашних тапочках, остановилась на пороге кухни.

     -Ты можешь в Интернете найти последние репортажи ТопРепорт?

     -Думаю, да. У них на сайте все видеоролики должны лежать.

     -Найди мне, пожалуйста.

     -Зачем?

     -Мне тут один… человек звонил. Бывший гэбешник, специализирующийся по всяким паранормальным вещам. Он попросил меня кое-что проверить.

     Пожав плечами, девушка ушла в свою комнату и вскоре вернулась с планшетом в руках и села на стул рядом.

     -Какой именно сюжет тебе нужен?

     -Из вчерашних новостей. Ищи что-нибудь про УралСкай и Бабаджана.

     Тонкие пальцы Марины забарабанили по экрану.

     -Вот. «Внезапный сердечный приступ сразил Гендиректора УралСкай». Оно?

     -Да-да-да! Дай глянуть.

     Разложив чехол, Марина  поставила планшет на стол, и они стали смотреть.

     Вначале диктор в двух словах обрисовал предысторию с аварией лайнера СевЛайн и скачками котировок акций. Потом он сообщил о провале сделки по поглощению, вполне способному теперь привести к тому, что СевЛайн и УралСкай поменяются местами.

     Краем глаза Павел заметил, как его дочь, изначально расслабленно наматывавшая прядь волос на палец, вдруг нахмурилась при упоминании об интенсивной перекупке акций неизвестными инвесторами.

     А потом пошло видео с неудачной попыткой взять у Бабаджана злосчастное интервью. Камера тряслась и дергалась, как случалось всякий раз, когда ушлые журналюги с ТопРепорт лезли в самую гущу событий, где их никто особо не ждал. Но, тем не менее, было хорошо видно, как Даниэл резко побледнел, его глаза закатились, и он начал заваливаться на своего помощника. Начались крики и суматоха, но в какой-то момент все вдруг дружно присели и начали озираться по сторонам, прикрывая руками головы от неведомой угрозы. Камера начала вертеться и вовсе как ошпаренная, и тут Павел вдруг почувствовал, как Марина вздрогнула.

     -Что такое? – он ткнул пальцем в экран, остановив воспроизведение.

     -Там… мне показалось, что…

     -Где? Покажи.

     -Где-то здесь, - девушка отмотала ролик назад, - вот… черт!

     Марине пришлось еще дважды возвращаться к нужному моменту, пока ей не удалось, наконец, остановить видео именно на том месте, что ее заинтересовало.

     Мечущаяся по сторонам камера на миг выхватила из толпы фигуру в спортивной толстовке и натянутой на самые глаза бейсболке. В солидном бизнес-центре подобный гардероб смотрелся несколько странно, хотя вполне мог принадлежать кому-то из обслуживающего персонала. Но главным, что выделяло этого человека среди других, было другое. Небрежно привалившийся к одной из колонн и положивший руку на мраморные перила, он единственный среди суетящейся толпы выглядел спокойным и чуть ли не расслабленным.

     У Павла нещадно засосало под ложечкой.

     -А что случилось с этим, как его, - каким-то глухим, загробным голосом заговорила Марина, - с Бабаджаном?

     -Он умер.

     Марина медленно повернула голову и посмотрела на отца. Он посмотрел на нее. И в глазах напротив оба увидели страх.

     От дружеского толчка в спину Рустам пролетел через весь кабинет и остановился, только врезавшись в тяжелый письменный стол.

     -Уютненько тут у вас, - вошедший следом за ним невысокий, но массивный мужчина нарочито неспешно огляделся, - сразу видно – ребята не бедствуют.

     -Не бедствовали, - поправил его Рустам, обходя стол, чтобы хоть чем-то отгородиться от надвигавшегося на него посетителя.

     -Не может быть! – картинно удивился тот, - что же пошло не так?

     -Только спокойно, ладно? Все еще можно исправить!

     -Что, правда!? Отрадно слышать, - оппонент Рустама приблизился к столу, - и чего мы стоим? Исправляй уже!

     Он оперся кулаками на столешницу и одним только взглядом вогнал Рустама в кресло.

     -Все не так просто, - залепетал тот, устыдившись звуков собственного блеющего голоса.

     Его взгляд никак не мог оторваться от мощных пальцев гостя, на фалангах которых проступали бледные пятна на местах выведенных татуировок. Рустам знал, что под дорогим костюмом скрывалась целая картинная галерея с куполами, крестами и прочими «знаками отличия», свидетельствовавшими о богатом прошлом ее носителя. В свое время тому хватило ума, чтобы вовремя соскочить с криминального поезда и переквалифицироваться в респектабельного бизнесмена… по крайней мере, попытаться. Соответствующие образу манеры и культурную речь ему удавалось соблюдать лишь до тех пор, пока что-нибудь не выводило его из себя, и тогда уж застарелые привычки раскрывались во всей красе.

     -Пока не будет сформировано новое правление и выбран новый генеральный директор, доступ к финансам компании для меня закрыт.

     -Но это же твоя проблема, верно? - на месте былых голд теперь красовалась белоснежная керамика, отчего ухмылка, обрамленная угловатой, словно вырубленной из скалы физиономией, выглядела еще более зловещей, напоминая оскал акулы, - пока вы там будете портфели делить, ваши акции окончательно превратятся в туалетную бумагу. А я хочу свои бабки вернуть, так что ждать я не намерен.

     -Да я рад бы, но сейчас… мммф!

     Гость выбросил правую руку вперед, ухватил Рустама за шею и притянул к себе.

     -Мне оправдания не нужны, мне нужны деньги! – он чуть сильнее сжал пальцы, и Рустам услышал, как хрустят его позвонки, - ты же умный, придумай что-нибудь. Деньги ведь не исчезают, они лишь меняют владельца – так найди их!

     Последние слова словно дернули за какой-то тумблер у Рустама в голове, и его вдруг осенило!

     -Я зна… знаю, где Ваши де… деньги! – прохрипел он.

     -Где же?

     -Это… Отпустите меня уже, а?

     Вырвавшись из капкана, Рустам плюхнулся обратно в кресло, потирая ноющую шею. Что ни говори, а сильный стресс способен здорово стимулировать мыслительные процессы. Как он сразу не додумался до такого варианта.

     -Я жду, - его собеседник, нависая над столом мрачной глыбой, демонстрировал явное нетерпение.

     -Мои специалисты выяснили, кто именно перекупил акции СевЛайн в момент их максимального падения, чем сорвал нашу сделку. Это частное лицо, живет здесь, в Москве, - Рустам принялся рыться в грудах бумаг на столе, - у меня есть его адрес.

     -А на кой черт он мне сдался?

     -Он. Сорвал. Нашу. Сделку, - с расстановкой повторил он, словно втолковывая очевидную истину умственно отсталому ребенку, - и в последние несколько дней этот засранец активно скидывал акции обратно, а с учетом того, как они сейчас подскочили в цене, он очень неплохо на этих качелях разжился. По сути, он вытянул деньги у нас из карманов!

     -И что он за фрукт?

     -Ничего особенного, насколько я понимаю. Самый заурядный игрок на Форекс, которому просто чертовски повезло… Вот, нашел! – Рустам продемонстрировал слегка помятый исписанный лист бумаги, который его собеседник немедленно выхватил из его пальцев.

     -Это я буду решать, кому тут повезло, а кому нет, - он быстро пробежал глазами по тексту, - данные точные?

     -Мы все перепроверили, телефонные номера, IP-адрес, с которого он заходил на торги…

     -Ты мне голову не морочь, ты мне просто скажи – да, значит да. А если что не так, то… ну ты понял.

     -Все точно, - кивнул Рустам, наблюдая за тем, как сложенный листок скрывается в кармане пиджака.

     -Тогда я пойду, потрясу немного эту яблоньку, - гость наставил на него указательный палец, - а ты пока далеко не уходи. На всякий случай.

     Только когда дверь кабинета закрылась за угрюмым визитером, Рустам смог, наконец, перевести дух. Вот ведь влип! И чем он будет откупаться в следующий раз?

     Правка чужих текстов – занятие не самое увлекательное, но, по крайней мере, помогающее отвлечься от тяжелых мыслей. И чем больше в материале ошибок и ляпов – тем лучше. Ты начинаешь чертыхаться, поминать недобрым словом Министерство образования и Болонскую систему, возводить многоэтажные проклятия в адрес тех, кто так и не научился правильно писать «–тся» и «–ться»…

     Сигнал телефона оборвал Марину на середине очередного витиеватого ругательства. Бросив взгляд на экран, она увидела, что пришло уведомление из банка. Палец уже потянулся, чтобы привычным взмахом убрать сообщение, но в последний момент притормозил. Вместо привычного отчета об успешном автоплатеже, в заголовке речь шла о каком-то денежном переводе. Интересно, по какому поводу? Марина открыла сообщение…

     Некоторое время у нее просто рябило в глазах от обилия цифр. Так. Спокойно. С смсками всякое бывает – то какие-то символы пропадают, то, наоборот, лишние влезут. Но ведь все легко проверить! Марина убрала в сторону текст, с которым работала, и зашла на сайт своего банка.

     Цифры не изменились.

     Несколько секунд, глядя на телефон, девушка раздумывала, какой номер ей вызвать, но всколыхнувшийся в душе недавний страх решил за нее.

     -Алло, пап? Ты не сильно занят?

     -Не особо, а что?

     -У меня в школе по математике трояк был, помнится, не поможешь немного?

     -Давай.

     -Если в числе… ммм… шесть… семь… восемь цифр – то это сколько?

     -Десятки миллионов.

     -Оп-па! – и тут Марина ввернула такое словцо, что отец сразу сообразил – дело серьезно.

     -Что случилось?

     -Андрюшка мне на счет деньги перевел. Много, - Марина снова выругалась, - но зачем? И что мне теперь с ними делать? Чего ему от меня надо? Совсем уже умом двинулся…

     -Это те самые, что он рассчитывал заработать на акциях СевЛайн?

     -Откуда мне знать! Он же меня не предупредил, ничего не объяснил… Теперь что получается, что я тоже каким-то боком причастна к смерти того… как его… ну, директора УралСкай!? На кой черт мне такое счастье!?

     Услышав, как предательски задрожал в трубке голос дочери, Павел поспешил ее успокоить.

     -Мариш, только давай без резких движений, ладно? Я сейчас приеду, и мы вместе спокойно все обмозгуем. Ничего без меня не предпринимай, слышишь? Выпей чаю пока, а уже минут через двадцать буду, хорошо?

     Раз уж стараниями Млечина «дело Андрея» у него теперь в приоритете, то остальная работа может и обождать.

     Нельзя сказать, что пока Павел добирался до дома, Марина хоть как-то успокоилась. Судя по ее красным заплаканным глазам, девушка только-только раскочегарилась. А стоящая на столе початая бутылка свидетельствовала о том, что выпила она не только чаю.

     -Так. Ладно. Давай по порядку, - он подсел рядом, надеясь своим спокойным деловым голосом вернуть дочь в равновесие, - что там за история с деньгами?

     Вместо ответа Марина молча развернула к нему ноутбук с отчетом о текущем балансе вкладов. Красующееся в итоговой колонке число вполне могло повергнуть непривычного человека в ступор.

     -Но ты же говорила, что…

     -Пока ты ехал, он еще два перевода сделать успел, - пояснила Марина звенящим от злости голосом.

     -И что, по-прежнему никаких объяснений?

     -Он… он сказал… - нижняя губа девушки вновь начала предательски дрожать, - что это за мою заботу.

     -Ты ему звонила?

     -Да, - Марина кивнула, с трудом выталкивая из себя слова, -  я… я… не понимаю, что с ним происходит. Андрюшка изменился, стал другим. Я иногда его просто не узнаю, и это меня пугает.

     -Что именно показалось тебе в нем странным? – Павел всегда предпочитал сухие факты расплывчатым личным впечатлениям.

     -Ну как я тебе объясню!? Будто в его теле поселился кто-то другой – он иначе двигается, говорит не так, как обычно, - Марина вскинула голову, - вот раньше, например, он терпеть не мог, когда Везун… Денис коверкал слова и выражения, а теперь сам активно этим занимается – «не обращай значения», «не придавай внимания», «почему бы и да» и тому подобное. Фразы строит по-другому, обороты… Однажды я вообще слышала, как он с кем-то по-французски разговаривал! И это при том, что Андрюшка и с русским-то не особо в ладах был.

     -По-французски!? – в голове у Павла полыхнули недавние слова Млечина, - но с кем он мог разговаривать?

     -Не знаю, он по скайпу трепался. Насчет этого Форекса, будь он проклят! Из-за него он теперь все в деньгах измеряет!

     -Так уж и все?

     И тут Марина взорвалась.

     -Я же не сиделка какая-то!!! Я ему памперсы меняла и дерьмо подтирала не ради денег!!! За кого он меня держит!? За девку продажную, что ли!?

     -Тише, тише! – Павел даже растерялся, - ты ему пыталась это донести?

     -Да!!! – выкрикнула его дочь с вызовом, - сказала, что не нуждаюсь в его подачках!

     -Он что-нибудь объяснил?

     -Говорит, что это вполне достаточная компенсация за мои хлопоты, представляешь!? И вообще, заявил, чтобы я держалась от него подальше! После стольких лет… после всего, через что мы вместе прошли… - Марина вскочила на ноги, едва не опрокинув стул, - я ему эти миллионы в задницу затолкаю!!! Сожрать заставлю!!!

     -Эй, ты куда собралась?

     -Куда, куда? Поеду к нему разбираться, поговорю по душам, вправлю мозги немного.

     -В таком состоянии я тебя никуда не отпущу!

     -Да? И каким же образом? – Марина плюхнулась на тумбочку и начала завязывать кроссовки, - я уже не маленькая девочка, как-никак.

     -Но ты по-прежнему моя дочь!

     -И что?

     -Тебе же за руль сейчас нельзя! – Павел попытался воззвать к голосу разума, но тщетно.

     -Плевать!

     -Ладно, подожди минуту.

     Он метнулся в свою комнату и, достав из оружейного сейфа кобуру с пистолетом, нацепил ее на пояс. Марина наблюдала за ним, чувствуя, как у нее внутри гнев постепенно сменяется нарастающей тревогой.

     -По крайней мере, одну я тебя не отпущу, - Павел снял с вешалки куртку, - а моя машина как раз у подъезда стоит.

     -А это… зачем? – девушка кивнула на кобуру.

     -А затем, что Андрюхино предложение держаться от него подальше представляется мне очень даже здравым.

     Марина демонстративно села на заднее сиденье, давая понять, что к разговорам не расположена, и за всю дорогу, действительно, не произнесла ни слова. Одному Богу ведомо, какие мысли крутились у нее в голове, но на лице девушки застыло угрюмое выражение, не сулившее Андрею при встрече ничего хорошего.

     Павла также терзали недобрые предчувствия. По собственному опыту он знал, что когда дело касается Больших Денег, неприятности мелкими не бывают. Тем более, что эти самые деньги уже стали причиной одной смерти, к которой Андрей так или иначе имеет отношение. Никаких доказательств или аргументов в подтверждение своих опасений Павел привести не мог, но его интуиция буквально вопила о том, что настоящие, серьезные неприятности только-только начинаются.

     Адрес был хорошо ему знаком, и только сворачивая во двор он уточнил:

     -Какой подъезд?

     -Второй, - буркнула Марина, не поворачивая головы.

     Однако прямо напротив нужного подъезда расположился огромный черный «Мерседес», и Павлу пришлось буквально протискиваться мимо его лоснящегося полированного бока. Он проехал дальше и остановил машину, только свернув за угол. Где-то внутри у него зазвенел сигнал тревоги.

     -Я же сказала – второй. Ты мимо проехал.

     -Знаю. Сиди, не высовывайся, - Павел поспешил одернуть дочь, уже потянувшуюся к двери, - этот черный «Мерс» часто тут у вас стоит?

     -Впервые вижу, - Марина вывернула голову и посмотрела в заднее стекло.

     -Понятно…

     Павел достал телефон и набрал номер.

     -Алло, Костя? Можешь для меня номер машины по базе пробить? – он продиктовал номер.

     -…кто? Спарк-Финанс? Солодовский, что ли? Вот дерьмо!

     -…так, понятно. А ты можешь выяснить, не связан ли он каким-нибудь образом с СевЛайн или УралСкай…? Да-да, все та же история.

     -…это точно? И что, сильно погорел? – услышав сумму, Павел снова выругался.

     -Опергруппу? Нет, не надо… пока не надо. Если что – я тогда сам шефу доложу.

     -Пап, что происходит? – Марина уже и думать забыла о своей обиде и раздражении на Андрея. Теперь, чувствуя, что дело принимает скверный оборот, она разволновалась уже не на шутку.

     -Твой Андрей перешел дорогу весьма непростым людям, - Павел выбрался из машины и, обойдя ее, открыл багажник. Марина семенила следом, - он кинул на чашу весов крохотное рисовое зернышко, но тем самым привел движение такие силы, которые вполне могут перемолоть его самого в труху. А тут этот черный «Мерс»… я не верю в такие вот случайные совпадения, а потому вынужден предполагать самое плохое.

     Из большой черной сумки Павел достал бронежилет и, сбросив куртку, надел его и начал застегивать.

     -Что же делать? Что же делать? – миновав остановку «тревога», Марина полным ходом устремилась к станции «паника».

     -Что, что… надеяться на лучшее и готовиться к худшему, - Павел захлопнул багажник и посмотрел вперед, где за яркой зеленью кустов маячила черная машина, - мне понадобится твоя помощь.

     -Какая именно? - шмыгнув носом, девушка предприняла отчаянную попытку сосредоточиться.

     -В той машине остался водитель, который присматривает за входом в подъезд. Я не смогу прокрасться туда незаметно, тебе придется его отвлечь.

     -Каким образом?

     -Подойди к нему со стороны двора, чтобы ему пришлось отвернуться, и спроси какую-нибудь ерунду. Номер дома или еще что… - Павел критически осмотрел дочь, ее красные глаза, хлюпающий нос, и у него родилась идея, - знаешь, с твоим унылым видом будет смотреться более естественно, если ты начнешь его расспрашивать о потерявшейся собачке. Попричитай немного, попытайся показать ему ее фото в телефоне…

     -Но у меня в телефоне нет фотографий с собаками, - возразила Марина, - только котики…

     -Это не принципиально, твоя задача – отвлечь внимание водителя и выиграть для меня время.

     -Я даже не знаю…

     -Давай, соберись! – Павел взял ее за плечо и крепко встряхнул, - в школе же ты в драмкружке выступала - и здесь справишься. Тебе надо продержаться всего несколько секунд, а зависит от них очень многое, возможно, даже чья-то жизнь.

     -Ну спасибо! – фыркнула девушка, - у меня и так уже поджилки трясутся, а тут еще ты со своим жизнеутверждающим оптимизмом!

     -Не дрейфь! Мне тоже не по себе, но здесь и сейчас Андрею кроме нас помочь некому. Так что давай, вперед! Быстренько запрыгивай в образ и запудри этому водиле мозги. Я же знаю, что ты это умеешь!

     Еще раз фыркнув, девушка зашагала по переулку, заглядывая по ходу под все припаркованные машины и кого-то окликая. Суть своей роли она ухватила отлично.

     Павел подождал, пока дочь подойдет к черной машине, после чего осторожно двинулся вперед сам, стараясь держаться в слепой зоне водителя. Он видел, как тот опустил правое боковое стекло, чтобы выяснить, что ищет под его Мерседесом юная незнакомка. Отлично! Как раз то, что нужно! Достаточно буквально двух-трех секунд, чтобы…

     Но в следующее мгновение ситуация внезапно решила наплевать на сценарий. Водитель зашевелился и, к ужасу Павла, открыл дверь, намереваясь выйти из машины. Времени на раздумья не оставалось, и Павел немедленно перешел к «плану Б». Не успев и глазом моргнуть, водитель вдруг обнаружил, что упирается носом в крышу собственной машины, а затылок ему неприятно холодит что-то металлическое. Хорошо знакомый сухой щелчок снятого предохранителя заставил его замереть.

     -Вот и умница! Веди себя хорошо, и машину не придется гнать на мойку. Руки на крышу! – Павел быстро ощупал своего пленника, но никакого оружия не нашел, - к кому и зачем приехал Солодовский?

     -Не твоего ума дело! Какого черта тут происходит!? Ты кто такой, вообще!?

     -Закон и порядок. Бляху потом покажу, - Павлу оставалось лишь надеяться, что его самоуправство окажется не напрасным, и что Млечин сумеет оградить его от неизбежных проблем, связанных с такими вольностями, - давай сюда руку…

     Судя по всему, контракт несчастного водителя не предусматривал глупого геройства и бессмысленного самопожертвования, а потому еще через несколько секунд он со скованными за спиной руками уже лежал на полу между сиденьями. Захлопнув дверь, Павел нос к носу столкнулся с Мариной.

     -Пап, ты же говорил, что только прошмыгнешь в подъезд и все! Зачем рукоприкладство-то устраивать!?

     -Потом извинюсь. Почему он вдруг из машины полез? Что ты ему там наплела?

     -Да ничего особенного, - девушка пожала плечами, - он помочь хотел, наверное.

     -Ладно, шут с ним, в следующий раз дозируй свое обаяние более аккуратно.

     -Ну что, пошли?

     -Стоп-стоп-стоп! – Павел поспешно поймал за рукав уже шагнувшую к подъезду дочь, - ты никуда со мной не пойдешь, а вернешься в машину и будешь там меня ждать. Понятно?

     -Это что еще за новость!? Я, знаешь ли…

     -Так, хватит! Обсуждать с тобой сейчас я ничего не буду! Так что выбирай – или ты делаешь так, как я сказал, или я и тебя браслетами прикую.

     -Но… - сообразив, что отец настроен более чем серьезно, Марина сбавила темп, - почему? Что случилось-то?

     -Когда в одном месте сталкиваются Большие Деньги и Тимур Солодовский, то ничем хорошим это обычно не заканчивается. У него крайне своеобразная манера вести деловые переговоры - после них люди или остаются инвалидами или вообще бесследно исчезают. Так что игры закончились. Иди в машину. Все.

     -Там же Андрюшка… - девушка пошатнулась, и Павлу пришлось подхватить ее под руку.

     -Именно поэтому мы должны действовать быстро. Тут, конечно, не помешал бы отряд СОБРа, но на счету каждая минута, так что я пойду сам. А ты будешь меня ждать в машине. Понятно?

     -Да-да, хорошо, - уже готовая разреветься Марина затрясла головой.

     -Тогда… стоп, у тебя ключи от Андрюхиной квартиры есть? Давай сюда. Этаж? Номер квартиры? Теперь иди, - Павел развернул дочь в нужном направлении и слегка подтолкнул в спину, - не волнуйся, все будет хорошо.

     Проводив дочь взглядом и убедившись, что она послушно забралась в машину, он вздохнул и направился к подъезду. Его не покидало ощущение, что он только что, скрутив, возможно, ни в чем не повинного водителя, перешел некий Рубикон, за которым уже нет возможности остановиться и отыграть все назад, будто ничего и не было. Единственное, что остается в такой ситуации – продолжать грести дальше, чтобы закручивающийся на глазах водоворот событий не утащил тебя на дно. Бежать и не останавливаться. Павел понимал, что теперь все его дальнейшие слова и действия будут определяться именно этой логикой, и его личные желания или стремления более не играют никакой роли. Бежать и не останавливаться, пока не придешь к финалу, каким бы он ни был.

     «Все будет хорошо»… Тьфу! Даже такая мелкая и банальная ложь оставляла на языке горький привкус. Павел прекрасно понимал, что дела уже обстоят хуже некуда, и дальше все будет только усугубляться.

     Дабы не создавать лишнего шума и не выдать своего приближения, он не стал вызывать лифт и побежал по лестнице. Не дойдя пары пролетов, Павел остановился и прислушался, но все заглушал стук крови в ушах. А казалось бы – всего-то шестой этаж! Где твои семнадцать лет… м-да.

     Все выглядело тихо и мирно, и Павел на цыпочках пошел дальше. На лестничной клетке никого не было, и он осторожно толкнул пальцем дверь квартирного холла, мысленно молясь, чтобы она не скрипнула.

     Первым, что он почувствовал, был запах. Солодовский славился своим пристрастием к дорогим сигарам, а также тем, что любил в качестве пепельницы использовать глаза своих оппонентов. И теперь пряный сигарный аромат заставил сердце в груди у Павла колотиться еще чаще. С подозрениями и догадками можно было заканчивать – все обстояло именно так, как он и опасался. Стараясь даже не дышать и внимательно глядя себе под ноги с тем, чтобы не наступить ненароком на расшатанную плитку кафеля, Павел двинулся вперед. Его правая рука легла на кобуру.

     Дверь в квартиру Андрея оказалась заперта, и из-за нее доносились приглушенные голоса. Приложив к ней ухо, Павел попытался разобрать, сколько человек участвует в разговоре, и о чем идет речь, но вдруг он услышал глухой удар, за которым последовал полный боли крик, резко оборвавшийся, превратившись в неразборчивое мычание. Павел узнал голос Андрея, и все его тело покрылось неприятными мурашками. Вот теперь точно – хуже уже некуда.

     Он тихонько вернулся на лестничную клетку и достал телефон. Иногда даже самоуправство требует санкции вышестоящего начальства.

     Доклад не занял много времени, поскольку все причастные были в курсе финансовых проблем руководства СевЛайн и его взаимоотношений с Солодовским, а уж его репутация в дополнительных комментариях и вовсе не нуждалась. Разногласия возникли только в вопросе дальнейших действий, и тут Павлу пришлось нелегко, поскольку крайне сложно убедительно отстаивать свою позицию, когда разговаривать приходится исключительно шепотом.

     -Ты же прекрасно знаешь, что Солод из Андрюхи мешок с фаршем сделает! Ему много времени для этого не нужно – пока опергруппа будет сюда добираться, он его уже оприходует и смоется.

     -А что ты там в одиночку сделать сможешь? Он ведь там с охраной, небось.

     -Да хоть что-нибудь! – Павел скрипнул зубами, - достаточно Солода ненадолго отвлечь, чтобы спасти Андрюхе жизнь!

     -А твою жизнь потом кто спасать будет?

     -Какая к черту разница! Сейчас речь не об этом!

     -Речь о том, что ты и сам угробишься, и парня не спасешь – уж тогда-то Солод его точно прикончит. Еще ты же и виноват в итоге окажешься.

     -У тебя есть предложения получше?

     -Дождаться опергруппы.

     -Вот только Солод ее дожидаться вряд ли будет – выпотрошит человека и свалит. А потом ты его уже не прищучишь, не в первый раз все-таки.

     -Твое самопожертвование тут не поможет, он выкрутится в любом случае.

     -Но так у Андрюхи хотя бы будет шанс!

     -Черт… Я так понимаю, что ты пойдешь туда в любом случае, и отговаривать тебе бесполезно.

     -Да.

     -И приказать я тебе не могу, тем более что в последнее время тебе приказы больше Млечин отдает, а не я.

     -Только не думай, что мне самому это нравится.

     -Тогда знаешь что, - собеседник Павла вдруг замялся, - помнишь, мы как-то с месяц назад сидели и обсуждали очередную выходку Солода, и кто-то обронил, что, представься ему шанс, то он бы… он бы им воспользовался. Помнишь?

     -М-м-м… помню, - подобного поворота Павел не ожидал.

     -Я не могу тут особо распространяться, но если тебе такой шанс представится – не упусти его.

     Дополнительных разъяснений не требовалось. Павел спрятал телефон в карман и вынул из кобуры пистолет. Имея дело с Солодовским, без такого весомого аргумента не обойтись. Он взвел курок и шагнул обратно в холл.

     К его возвращению дискуссия по ту сторону запертой двери шла уже на повышенных тонах. Что ж, тем больше у него шансов остаться незамеченным, открывая замок. Насколько Павел мог судить, его конструкция позволяла проделать это, не создавая особо громкого лязга. Главное – действовать крайне медленно и аккуратно.

     Павел осторожно вставил ключ в скважину и на секунду замер, собираясь с духом. Потом обратного пути уже точно не будет. Но тут послышался очередной удар, сопровождаемый сдавленным криком, и он, воспользовавшись моментом, резко крутанул ключ и толкнул дверь плечом. Павел влетел в квартиру, на ходу оценивая ее планировку. Так, кухня направо, комната Андрея прямо – вперед!

     На его пути возникла широченная спина телохранителя, который только начинал разворачиваться, но так и не успел закончить свой маневр. Рукоять пистолета врезалась в его висок, отправив охранника в нокаут. Но, даже отключившись, тот отказался сразу рухнуть на пол, вместо этого сперва завалившись на шкаф, потом на стол, и только затем неспешно сполз с него и, наконец, успокоился на потертом ковре.

     И этих нескольких секунд Солодовскому хватило, чтобы прыгнуть за стул с привязанным к нему Андреем и укрыться за ним, прижимая нож к горлу парня.

     Андрей выглядел ужасно. Павел даже не сразу его узнал. Казалось, что на его покрытом кровавой коркой лице вообще не осталось ни одного живого места, а безвольно свисающие окровавленные пальцы говорили о том, что в них не осталось ни одной целой кости. Даже выпытав у своей жертвы все, что он хотел, Солодовский, как правило, не останавливался и терзал несчастного дальше. Просто ради удовольствия. После такого изуверства даже смерть воспринималась как избавление.

     -Полиция! Брось нож и отойди назад! – рявкнул Павел, надеясь, что его внезапное появление, плюс решительность и нахрап заставят Солодовского отступить.

     Однако расчет не оправдался, его противник был слеплен не из того теста, чтобы теряться при первом же резком окрике. Он присел на корточки, полностью скрывшись за спиной Андрея и оставив на виду только сжимающую нож руку.

     -Слышь, начальник, а давай-ка наоборот, а? – происходящее, казалось, его даже забавляло, - спрячь свою пушку и вали отсюда подобру-поздорову. А то у меня с утра руки трясутся, и я могу мальчишку поцарапать ненароком. Ой!

     Солодовский слегка шевельнул ножом, и по шее Андрея заскользила алая струйка. Павел мысленно выругался. При том извращенном чувстве юмора, что было присуще Солоду, любая его шутка могла обернуться чьим-нибудь трупом.

     -Еще раз так сделаешь – и тебе уже никакие адвокаты не помогут!

     -Что, правда!? Надо проверить – ой! Ой! - Андрей дернулся и зашипел, когда из-под ножа Солодовского побежал очередной кровавый ручеек, - а если ты не уберешься отсюда через три секунды, то мальчишке уже не помогут никакие айболиты! Я считаю - три!

     От голоса Солодовского, непринужденного и даже веселого, у Павла буквально внутренности узлом завязывались. Будто кто-то возил гвоздем по стеклу. Этот засранец представлял собой законченного психопата, ни в грош не ставившего ни свою собственную жизнь, ни, тем более, жизнь чужую. Тянущийся за ним след насчитывал уже более десятка покойников, но ни один суд так и не смог пришить ему их убийство – извращенная гениальность Солодовского позволяла ему раз за разом выходить сухим из воды. Да и адвокатов он нанимал всегда первоклассных – таких, что самого черта добела отмоют. Так что, когда он угрожал прирезать Андрея, в его словах не было и грамма блефа.

     -Два! – Павел услышал, как за его спиной зашевелился очнувшийся охранник. Проклятье! Похоже, что он и вправду загнал сам себя в ловушку, из которой нет выхода.

     Он посмотрел прямо в глаза Андрею, хотя и не был уверен, что парень его видит. Павла переполняли отчаяние и ненависть. Ненависть к Солодовскому, но, в еще большей степени, ненависть к самому себе за то, что он так не сумел ничем помочь и только все усугубил. И, делая шаг назад, к двери, он очень надеялся, что Андрей его поймет. Но в этот миг, когда бездна безнадежности уже почти полностью поглотила Павла, тот неожиданно ему подмигнул.

     -Очень хорошо! - одобрительно заметил Солодовский, наблюдая за его отступлением, - хотя и недостаточно быстро. Три!

     Но тут, не дожидаясь дальнейшей экзекуции, Андрей внезапно резко наклонился вбок. Лезвие ножа скользнуло по его шее, оставив еще один порез, но зато на короткий миг Павел остался один на один с еще продолжавшим злорадно ухмыляться мерзавцем. Его указательный палец лежал на спусковом крючке и в эту секунду он управлялся не столько разумом, сколько дикими первобытными рефлексами…

     Морщась от звона в ушах, Павел подскочил к Андрею и начал торопливо разматывать рубашку, которой тот был привязан к подлокотника. Он старался не смотреть на распростертое под забрызганным кровью окном еще подергивающееся тело.

     -Ты как, малой, жив еще?

     -Я в пор… порядке, - парень еле шевелил распухшими губами.

     -Потерпи немного, эскулапы уже сюда едут, слышишь? – за окном явственно слышался вой приближающейся сирены. Опергруппа подъезжала бы без лишней рекламы – видимо, кто-то из соседей все же вызвал полицию.

     -А ну лежать! – увидев, что оглушенный им охранник пытается подняться, Павел оторвался от Андрея и быстро насел на него, скрутив ему руки за спиной все той же рубашкой.

     -Лежи и не дергайся! Боржоми пить уже позд… что за черт!?

     Пол под ногами у Павла неожиданно содрогнулся. Вибрация, поначалу слабая, но с каждой секундой становившаяся все энергичней, охватила здание. Стены ходили ходуном, грозя повалить шкафы и опрокинуть остальную мебель. Откуда-то из-под пола послышался нарастающий низкочастотный гул, словно у соседей снизу вдруг завелся свой собственный вулкан…

     -Проклятье! Что это было? – промычал уткнувшийся носом в ковер охранник, и Павел вдруг осознал, что все стихло столь же внезапно, как и началось.

     -Понятия не имею, - он с опаской осмотрелся. Странно, но ничего страшного не случилось – вся мебель оставалась на своих привычных местах, и даже люстра висела неподвижно, хотя только что квартиру мотало, как рыбацкий сейнер в шторм.

     Андрей тем временем сполз с кресла на пол и теперь сидел, вытянув ноги и прислонившись спиной к дивану. Избитый до полусмерти, искалеченный и истекающий кровью из свежих порезов на шее парень, тем не менее, выглядел вполне довольным жизнью.

     -Уф-ф-ф, - выдохнул он и похлопал уцелевшей рукой себя по карманам, - где мои сигары?

     -Андрюша!!!

     -Я же велел тебе сидеть в машине! - Павел резко развернулся и еле успел прыгнуть вперед, чтобы подхватить медленно сползающую по стене дочь.

     В конце концов, Марину удалось отправить домой на такси, хотя уговоры и отняли немало времени. Прибывшие патрульные, оперативники, медики набились в маленькую квартиру как килька в банку, и девушка только путалась под ногами. К этому времени Андрея отмыли от засохшей крови, обложили льдом, залепили пластырем изрезанную шею, и он теперь выглядел уже несколько лучше. По крайней мере, он больше не напоминал кусок говядины с витрины мясного отдела. Он заверил Марину, что с ним все в порядке, и только тогда ее удалось спровадить.

     В отличие от парня, Павел чувствовал, что с ним самим все обстоит как раз далеко не лучшим образом. Он почти слышал грохот тяжелых копыт приближавшихся Всадников Апокалипсиса – Временного Отстранения, Служебного Расследования, Следственного Эксперимента, Дачи Показаний и прочих неотвратимых и обязательных в подобных случаях процессуальных мероприятий. К счастью, безупречный послужной список и заслуженная репутация позволяли Павлу рассчитывать если и не на снисхождение, то, как минимум, на некоторую отсрочку. Так что непосредственно в данный момент куда больше его донимало назойливое подозрение, что все случившееся являлось столь же неизбежным и предопределенным. Его не покидало гнусное ощущение, что кто-то буквально за ручку привел его на место действия, вложил в руку пистолет и в нужный момент заставил спустить курок. И это кто-то в данный момент, обколотый обезболивающими и противошоковыми препаратами, сидел на кухне, погрузившись в наркотическую полудрему и безразличный ко всему происходящему вокруг. Врачи хотели забрать его, чтобы сделать рентген поврежденной руки, но Павел резко воспротивился. В итоге им пришлось ограничиться перевязкой и пакетом со льдом, а с Павла они взяли обязательство как можно скорее доставить парня в травмпункт, поскольку в противном случае может развиться гангрена-гонорея-геморрой, и отвечать за все последствия будет уже он. Пришлось согласиться.

     К этому моменту у Павла в голове скакала уже целая ватага каверзных вопросов, так и норовя взорвать ее ничуть не хуже, чем пуля, что снесла полчерепа Солодовскому. Вопросы требовали ответов, причем немедленно. Улучив свободный момент, он пару раз набрал номер Млечина, но тот не брал трубку, оставив Павла один на один с его паранойей.

     А потому, как только представилась такая возможность, он сгреб Андрея в охапку, и поволок на выход. Тот, похоже, уже немного пришел в себя, поскольку в прихожей сдернул с вешалки и натянул на голову бейсболку, а сверху еще и накинул капюшон толстовки. Тоже верно – зачем лишний раз шокировать толпящихся у подъезда зевак. По дороге до машины они не обменялись ни единым словом, и только когда Павел завел мотор, Андрей поинтересовался:

     -Куда Вы меня везете?

     -В Управление. Поговорить надо.

     Похоже, ответ, даже такой сухой, его вполне удовлетворил, и он, откинувшись на подголовник, словно отключился от мира и попыток заговорить больше не предпринимал.

     В Управлении все уже стояли на ушах, и от Павла потребовалось немало изворотливости, чтобы отбиться от любопытствующих и уединиться с Андреем в своем кабинете, отгородившись от посторонних глаз. Голова гудела, точно шаманский бубен, и несколько минут тишины были сейчас просто необходимы, чтобы не сойти с ума.

     Лицо сидящего напротив него Андрея скрывалось в тени капюшона, и так даже казалось, что он вполне цел и невредим, и только забинтованная кисть плюс бурые пятна на толстовке напоминали о тех измывательствах, через которые он прошел. Для человека, только что побывавшего на грани смерти, парень выглядел на удивление спокойным и расслабленным. Хотя, возможно, причина крылась в обезболивающих уколах.

     -Ты говорить можешь? – Павел, наконец, прервал начинавшее затягиваться молчание.

     -Да, конечно.

     -У меня к тебе накопилось, знаешь ли, немало вопросов, и мне очень хотелось бы получить на них более-менее вразумительные ответы.

     -Забавно, - Андрей открыл глаза и, казалось, изучающее посмотрел на него, - такое впечатление, что мои ответы уже заранее Вас пугают.

     -С чего ты взял?

     -А зачем тогда Вы отключили видеозапись в этой комнате?

     -Что? – Павел развернулся в кресле и посмотрел на черный зрачок закрепленной под потолком видеокамеры.

     -Зачем? – повторил парень свой вопрос, и в его голосе послышалась откровенная насмешка.

     -Сегодня вроде бы не первое апреля, - Павел встал и шагнул к двери, - но ради тебя я даже проверю. Сиди здесь.

     -И воды принесите, если несложно, - крикнул Андрей вслед закрывающейся двери.

     Пробежавшись по коридору, Павел нырнул в последнюю комнату. Он приблизился к одному из сидящих за компьютерами молодых людей и наклонился к самому его уху.

     -Костик, ты сделал то, о чем я тебя просил? – прошептал он, едва шевеля губами.

     -Угу.

     -Ты рассказывал об этом кому-нибудь?

     Компьютерщик повернул голову и посмотрел на Павла так, словно хотел выразить своим взглядом всю обиду мира.

     -ПалЛексеич!

     -Но почему фрукт, сидящий сейчас в моем кабинете, об этом знает?

     Глаза у мальчишки начали округляться и расти, грозя вот-вот вывалиться из глазниц.

     -Не могу знать, ПалЛексеич!

     -Хм. Ладно, замяли. Забудь.

     В Костике, несомненно, пропадал великий лицедей, но вот так нагло врать, глядя прямо в глаза, он бы не смог, и Павел сдал назад. В конце концов, вокруг него происходило столько всего непонятного, что одной странностью больше, одной меньше…

     На обратном пути он заскочил к кулеру и, вернувшись в кабинет, поставил стакан с водой перед Андреем.

     -Спасибо, - парень сделал большой глоток, - зря Вы так со своими подчиненными, они тут ни при чем. Я это просто вижу.

     -Да уж, я наслышан о твоих… видениях.

     -О! Надеюсь, Вам понравилось.

     Павлу пришлось выдержать паузу, чтобы дать собеседнику понять, что он был неправ.

     -Раньше, помнится, ты не был таким хамоватым.

     -Увы, со временем все меняются, и я – не исключение, - Андрей, однако, ничуть не смутился. Складывалось странное ощущение, что это не его допрашивают, а он сам проводит собеседование, которое его изрядно забавляет.

     Он откинул с головы капюшон, открыв расцвеченное кровоподтеками лицо. По счастью врачи своевременно обложили его льдом, так что опухоль уже спала, и Андрей больше не напоминал китайского пасечника, покусанного разъяренными пчелами.

     -Отчего же такой талантливый провидец, как ты, не смог предсказать визит Солодовского с последующей оживленной дискуссией?

     -Ошибаетесь. Я его предвидел. Во всех подробностях и красках.

     -Но почему тогда не попытался этой встречи избежать?

     -И пропустить такую шикарную развязку!? Бросьте! Спектакль следует смотреть до самого финала.

     -То есть… - Павел пожевал губами, словно репетируя следующие слова, - ты знал, что я его пристрелю?

     -Не знал, - уточнил Андрей, подняв указательный палец, - видел. Тем более что Вам перед этим недвусмысленно дали понять, какого именно исхода от вас ждут, не так ли? Да и Вы сами не особо возражали.

     И вновь Павел почувствовал себя крайне неуютно перед сидящим напротив тощим юнцом, который точно рентгеновский аппарат легко высвечивал любые его тайны, любые секреты, как бы тщательно он их ни укрывал. Он ощущал себя перед ним буквально голым. Вести допрос в таких условиях – та еще задачка!

     -Складывается такое впечатление, что тебе доставляет удовольствие чужая смерть. Тебе в последнее время удивительно везет быть ее свидетелем, - внутри у него начала закипать злость, - Денис, Бабаджан, теперь Солодовский. Я никого не пропустил?

     -По-Вашему, мне везет? – Андрей подался вперед, - это, скорее, перечисленным Вами господам всегда удивительно везло по жизни, не находите?

     -При чем здесь это…? – отмахнулся Павел, но все же невольно задумался над его словами.

     У всех недавних покойников, действительно, с Фортуной складывались какие-то особо доверительные отношения.

     Дениса все друзья иначе, как «Везунчик», и не называли. Несмотря на то, что он носился по улицам как совершенно отмороженный псих, ему удавалось благополучно избегать не только аварий, но и инспекторов. За те годы, что Марина его знала, он ни разу даже не поцарапался и не заплатил ни копейки штрафов. Насколько Павлу было известно, он не имел родственников или знакомых в полиции, так что списать все на чье-то высокое покровительство не получалось.

     Идем дальше. Способность Бабаджана успешно реализовывать самые рискованные и авантюрные бизнес-операции давно вошла в легенду. Да, можно ссылаться на исключительное чутье, деловую хватку и знание человеческой психологии, но все эти навыки вырастают исключительно из богатого жизненного опыта и многолетней практики. Звезда Даниэла же вспыхнула в свое время на небосклоне подобно сверхновой – ослепительно ярко и неожиданно для всех. Никому не известный менеджер средней руки внезапно резко пошел в гору. С тех пор он ни разу не оступился, и никто даже не брался прогнозировать, насколько высоко ему удастся забраться. Казалось, что все двери открываются перед ним сами собой, и нет преград, способных хотя бы замедлить его продвижение к вершинам. Казалось…

     Ну а к Солодовскому уже давно приклеилась кличка «Намыленный». В своей способности выкручиваться из ситуаций, казавшихся абсолютно безнадежными, он переплюнул, пожалуй, даже Штирлица. Сам Павел, да и многие другие в его окружении давно считали, что по нему плачет хорошая намыленная веревка, но Солод раз за разом выскальзывал из их рук. Но теперь, когда их общая тайная мечта, наконец, осуществилась, и справедливость восторжествовала, никакого удовлетворения по сему поводу Павел почему-то не испытывал.

     Андрей все это время молча наблюдал за ним, словно читая его мысли по форме пролегающих на лбу морщин. Он ждал.

     -Признаюсь, у меня самого такие вот не в меру удачливые соотечественники вызывают определенную неприязнь, - Павел решил сделать пробный шаг навстречу, - но это еще не повод отправлять их на тот свет.

     -По-Вашему, я им завидовал? Ненавидел?

     -Разве нет?

     -К мошенникам и жуликам я не испытываю ничего, кроме омерзения. Или Вы по-прежнему полагаете, что все успехи, свершения и рекорды перечисленных Вами персон – результат напряженного каждодневного труда и выдающихся личных качеств или, на худой конец, следствие исключительно счастливого стечения обстоятельств?

     -Пока не доказано обратное.

     -Увы, в подобных делах на убедительные вещдоки рассчитывать не приходится, а Теория Вероятности для Вас, как я погляжу - не аргумент.

     -Ты еще скажи, что свое уникальное везение они прикупили по случаю на Рождественской распродаже. С хорошей скидкой, ага.

     Андрей вдруг рассмеялся.

     -Знаете, в своем сарказме Вы оказались удивительно близки к истине!

     -Не может быть! - Павлу, однако, их дискуссия смешной совершенно не казалась.

     -Ну почему же не может, - парень резко посерьезнел, - а если вдруг Вам самому сделают подобное щедрое предложение - гарантия успеха во всех Ваших делах в дальнейшем в обмен на оказание некой услуги – что Вы ответите?

     -Мало ли на свете шутников…

     -Не беспокойтесь, Вам предоставят все необходимые гарантии и рекомендации, заслуживающие абсолютного доверия. Просто поверьте – у Вас не останется ни малейших сомнений. Что Вы ответите? Какую цену согласитесь уплатить за такое безоблачное будущее.

     Несмотря на кажущуюся шутливость обсуждаемого вопроса, Павел вдруг почувствовал, как покрылась мурашками его спина. От слов Андрея повеяло леденящей потусторонней жутью… или законченным безумием. Но он, тем не менее, решил ему еще немного подыграть, в надежде выудить хоть несколько крох информации.

     -Ты мне что, душу продать предлагаешь?

     -Бросьте! – отмахнулся Андрей, - звучит, конечно, красиво и романтично, но на практике вряд ли реализуемо. Да и не нужно никому. Куда больше востребованы вполне реальные и приземленные вещи, возможно, несложные, но требующие Вашего содействия.

     -Например?

     -Откуда мне знать! Зависит от конкретной ситуации. Для Брокера ценность может представлять все что угодно – кого-то устранить, кого-то обанкротить, заключить такой-то контракт, построить дом, написать симфонию, посадить дерево…

     -А если я соглашусь?

     -Заинтересовались? – Андрей снова рассмеялся, но как-то невесело, - что ж, потом… потом Вам повезет, а кому-то другому – нет. И так раз за разом. Общий баланс сохраняется, но перераспределяется в Вашу пользу. За чужой счет.

     -А ты, значит, вроде как этот баланс восстанавливаешь, да? – усмешка у Павла также вышла откровенно кривоватой.

     -Разве Вы сами не тем же самым по долгу службы занимаетесь?

     -В отличие от тебя, для меня на первом месте всегда закон, и только потом уже всякие абстрактные балансы и справедливости.

     -Ага, точно. Особенно сегодня, - Андрей задумчиво осмотрел свою покалеченную руку и начал неспешно разматывать бинт, - я ведь тоже не самодеятельностью занимаюсь. И у меня есть свои… законы.

     -Какие же, если не секрет?

     -Хммм. Думаю, Вы еще не готовы услышать ответ.

     -Что ты так за меня беспокоишься!? Я тут услышал столько всего занимательного, что хуже уже не будет.

     -Но все мои слова для Вас – пустой звук, ведь так? А мне нужно, чтобы Вы мне верили.

     -Почему ты считаешь, что я тебе не верю? – Павел нахмурился и даже хотел изобразить оскорбленную добродетель, но счел, что это будет уже переигрыванием.

     -Вы, уже немолодой следователь, познавший жизнь во всей ее неприглядности и научившийся никому не доверять, вдруг распахнете двери своей души чокнутому юнцу, несущему всякий бред? Не-е-ет, не сейчас. Еще не время. Потерпите немного.

     Андрей снял весь бинт, обнажив свою скрюченную и перепачканную в засохшей крови кисть, вид которой в данный момент лучше всего описывался словом «клешня». Он скомкал бинт и, обмакнув его в стакан с водой, начал оттирать пальцы от бурых пятен. Павел хотел его остановить, одернуть или хотя бы поинтересоваться, сильно ли болит, но слова словно застряли у него в глотке. Он неотрывно следил за каждым движением сидевшего напротив парня, нутром понимая, что происходящее… неправильно, чувствуя, как здесь и сейчас трещат и рушатся самые устои его привычного мира.

     Закончив протирать пальцы, Андрей последовательно согнул их один за другим, а потом несколько раз сжал и разжал кулак, чтобы убедиться, что все работает как надо.

     И вот тут Павлу стало по-настоящему страшно. Он с трудом оторвал взгляд от руки, которую разминал Андрей, и, подняв глаза, увидел, что его лицо полностью очистилось от всех ссадин и кровоподтеков. Оно выглядело чистым и свежим, будто мальчишка не побывал только что в лапах Солодовского, а вместо этого хорошенько отдохнул, выспался, умылся… разве что побриться не успел. В завершение он с явным наслаждением отодрал пластырь с шеи, на которой не осталось и следа от нанесенных ножом ран.

     -Вот видите, совсем другое дело, - его довольная улыбка словно обжигала, - теперь Вы внимаете моим словам с куда большим прилежанием, не так ли?

     -Кто ты такой, черт тебя дери? – от напряжения голос Павла опустился до хрипа.

     -Вы же сами сказали - тот, кто следит за равновесием и восстанавливает нарушенный баланс, - Андрей провел ладонями по вискам, приглаживая волосы. Очень характерный жест, и Павел был абсолютно уверен, что уже видел его раньше, но никак не мог вспомнить, где именно, - я выступаю в роли своего рода Аудитора.

     -Что-то я не припомню, чтобы аудиторы убивали своих подопечных.

     -Солодовского, оказывается, я убил? – он, казалось, забавлялся, наблюдая за тем, как при этих словах сжались кулаки Павла.

     Выдержав паузу, но, так и не дождавшись ответной реплики, Андрей продолжил:

     -Я всего лишь аннулирую их незаконный контракт, а все последующее – неизбежное следствие возведенной в абсолют самоуверенности и полнейшего безрассудства.

     Подавляющему большинству людей, вообще, не свойственно чувство меры. И когда человек вдруг осознает, что ему повезло ухватить удачу за усы, он начинает ее нещадно эксплуатировать. И в хвост и в гриву, как говорится. Он полностью утрачивает всяческую осмотрительность и осторожность, очертя голову бросаясь в самые сумасшедшие авантюры, раскручивая колесо Фортуны до предельных оборотов. В такой ситуации одной крохотной песчинки, залетевшей в его сверкающие шестеренки, хватит, чтобы все разлетелось в пыль. Достаточно ненадолго лишить их страховки и оставить один на один с неприкрытой реальностью, как они непременно расшибут об нее лоб. Так или иначе.

     -Сами, значит? Все сами?

     -Угу.

     -А по мне, так во всех случаях это ты приложил руку к  тому, чтобы все закончилось именно так! Марину на Воробьвы Горы притащил, журналистов к Бабаджану направил, меня на Солода вывел. Отовсюду твои уши торчат!

     -Ну, иногда и Его Величеству Случаю не помешает небольшая подсказка, своего рода наводящий вопрос. Иначе подходящей оказии можно ждать очень долго, а у меня время ограничено, - Андрей усмехнулся, - только не говорите мне, что сами никогда не ловили жулье «на живца».

     -А ты не боишься, что тебя примажут к этим убийствам? Ведь всякий раз ты оказывался рядом в момент их смерти! Словно тебя туда магнитом тянуло! Зачем? Убедиться, что все идет как надо?

     -Не только. Заблудшую душу еще необходимо депортировать, что также входит в мои обязанности…

     -Все, стоп! Довольно! – Павел хлопнул ладонями по столу, - хватит с меня уже этой бесовщины! Тут, скорее, не я, а психиатр нужен. Да и самому провериться не помешало бы. Пообщаешься тут с вами…

     Он вытащил телефон и набрал уже знакомый номер, продолжая краем глаза следить за Андреем. Тот сидел неподвижно, снова прикрыв глаза и, казалось, полностью уйдя в себя. Но после четвертого или пятого гудка он вдруг заметил:

     -Вы ведь не психиатру звоните, а?

     -Не твое дело, - буркнул Павел раздраженно. Ему совсем не нравилась ситуация, когда Млечин сначала втянул его в это мутное дело, а теперь, в самый неподходящий момент, взял и исчез с горизонта.

     -Как скажете, - парень равнодушно пожал плечами, - только он Вам не ответит.

     -Кто?

     -Тот, кому Вы пытаетесь дозвониться. У него инсульт случился.

     -Что ты несешь!?

     -Что вижу – то пою, - хмыкнул он, - Вы же знаете, что он у себя в доме ремонт затеял. Ну и перенапрягся слегка, с кем не бывает.

     -С ним все будет в порядке? - Павел, наконец, отнял продолжавшую гудеть трубку от уха.

     -Вы хотите знать будущее? Пусть даже оно Вам не понравится? – только сейчас Андрей открыл глаза и посмотрел на него, - в данный момент он лежит обездвиженный в прихожей на первом этаже. А что будет с ним дальше – решать не мне.

     -Но почему ты не сказал об этом раньше!? Если видел! Если знал, что каждая минута на счету!

     -Я не всемогущ, знаете ли. Чтобы что-то увидеть, нужно, как минимум, в требуемом направлении посмотреть. Я же обратил свое внимание на Вашего знакомого только сейчас, когда Вы начали набирать номер.

     Павел даже скрипнул зубами с досады. Что же делать!? Вызвать «скорую»? Но он даже адреса Млечина не знал, дорогу к его дому он просто помнил визуально и все. Да и как они попадут к нему на участок? Кто им ворота откроет? Кроме того, Павла не покидала надежда, что Андрей ошибся и что-то напутал, а на самом деле ничего страшного и не случилось. Но проверить и удостовериться все же надо!

     -Ты поедешь со мной, - он встал и указал рукой на дверь, - выметайся, быстро!

     Павел не сдал дожидаться, когда ворота откроются полностью, и, едва не оторвав левое зеркало, протиснулся в проем, как только представилась такая возможность. Первые подозрения у него начали закрадываться, когда он еще подъезжал к дому. У крыльца стоял небольшой грузовичок, на котором, по-видимому, приехали рабочие, в окнах второго этажа горел свет, и даже отсюда был слышен громкий вой работающей циклевочной машины. Картина явно не соответствовала апокалиптическим ожиданиям, которые рисовал Андрей.

     -И что ты на это скажешь? – не без ехидства поинтересовался он у парня, остановившись и заглушив мотор.

     -Понятия не имею, - тот выглядел откровенно растерянным, - я же видел…! Что-то тут не так. Что-то… я не знаю.

     -Ладно, Пифия, - Павел вылез из машины, - я схожу на разведку, а ты сиди, не высовывайся.

     Поднимаясь на крыльцо, он успел перебрать в уме сотню вариантов и тысячу версий, что и почему пошло «не так», но к однозначному заключению прийти так и не смог. В последнее время Павел все больше склонялся к мысли, что не так обстоит решительно все. Он машинально коснулся рукой кобуры, проверяя, что оружие на месте. Жизнь буквально завалила его своими гостинцами, и каждую секунду заставляла ждать от нее очередного подвоха. Теперь он даже с некоторым нетерпением ожидал грядущего отстранения от дел, чтобы выбросить из головы всю чертовщину и хоть несколько дней ни о чем не думать.

     Едва он открыл входную дверь, как нос к носу столкнулся с Млечиным, который выглядел вполне живым, здоровым и полным сил.

     -Федор Константинович!?

     -Паша!? Какого лешего ты тут делаешь?

     -Просто Андрей сказал…

     -Андрей? Цеповалов? Он жив?

     -Ну, Солодовский его немного покромсал, но сейчас он в порядке.

     -Вот ведь дебил! – внезапно взорвался Млечин, но быстро опомнился и взял себя в руки, - что с Солодом? Где он сейчас?

     -В морге.

     -Даже так? – старик удивленно вскинул седые брови. Судя по всему, эта новость стала для него сюрпризом. Причем, сюрпризом приятным.

     -Если бы я его не остановил, он бы перерезал парню горло, - развел руками Павел, - пришлось стрелять.

     -Что ж, он давно на такой исход напрашивался. Надеюсь, у тебя не будет из-за этого особых проблем, Солод давно уже у всех в печенках сидел, а ты просто оказался в нужное время в нужном месте.

     -Ну да, и сполна воспользовался представившимся шансом.

     -Точно! Эм-м-м… так зачем ты приехал?

     -Андрей сказал, что у Вас инсульт, и Вы тут на полу валяетесь, - Павел кивнул на ковер в прихожей.

     -Инсульт? – Млечин обеспокоенно нахмурился, - с чего он взял?

     -Откуда мне знать! Он же вроде как видит, и до сих пор его видения с реальностью не расходились. Я Вам несколько раз звонил, но Вы не брали трубку – вот я и примчался, чтобы проверить.

     -Звонил, говоришь? – порывшись в карманах висевшего на вешалке пальто, Млечин достал телефон, - да, точно. Но ты же сам видишь, какой тут у меня шум – я просто не слышал звонка.

     -Выходит, обознался наш оракул хренов.

     -Знать, крепко его там Солод приложил. В какую больницу твоего чудака отвезли?

     -Так он это… оклемался, и госпитализации не потребовалось, - Павел мотнул головой, - вон, в машине сидит.

     -Что!? Он здесь!? – даже если бы он сунул Млечину под нос живую очковую кобру, то вряд ли смог бы добиться столь взрывного эффекта.

     Тот аж подпрыгнул и как-то вжался в дверной косяк, осторожно выглядывая на улицу. Ничего не понимающий Павел зачаровано следил за тем, как лицо Млечина заливает пепельная бледность. Раньше он думал, что такое только в кино или в книжках бывает. У него сложилось странное чувство, что он и сам попал в какой-то сумбурный фильм, где актеры на съемочной площадке перепутались и исполняют роли из разных сценариев, отчего в кадре творится сущая белиберда.

     -Так, ладно. Жди здесь, - входная дверь резко захлопнулась перед самым его носом, оставив недоумевающего Павла на крыльце в одиночестве.

     Он подошел к перилам и, приподнявшись на носках, посмотрел поверх кустов на свою машину, в окне которой виднелась красная бейсболка Андрея. С чего это старик так разволновался? Как бы его и в самом деле удар не хватил!

     Завывания циклевочной машины резко оборвались, освободив место для шелеста листвы и птичьих трелей. Из дома послышались переругивающиеся голоса, и чуть погодя на крыльцо вышли двое покрытых пылью рабочих. Ворча что-то недовольное и оставляя за собой белые следы и отметины на перилах, они спустились к своему грузовичку и через минуту уже выруливали со двора.

     Павел по-прежнему ничего не понимал. Почему известие о присутствии Андрея так встревожило Млечина? Неужели он всерьез воспринял все их рассуждения о том, что этот молодой человек притягивает Смерть? Но ведь… А что, если…

     Внутри у Павла все сжалось. А что, если Андрей умышленно соврал про инсульт, чтобы выманить его сюда, на дачу к Млечину!? Что, если он снова вьет кружево событий с тем, чтобы прийти в итоге к очередному трупу? Трупу кого-то не в меру удачливого. Уж кто-кто, а Млечин никогда на нехватку везения не жаловался…

     Краем глаза он заметил какое-то движение, но не успел даже обернуться, как Андрей на всем бегу врезался в него, и они вдвоем рухнули на доски пола. От удара у Павла перехватило дыхание, и аж искры посыпались из глаз. Его правая рука метнулась к кобуре, но в следующее мгновение окружающий мир упруго вздрогнул и больно ударил по ушам. Сверху на них посыпались осколки стекла, и все заволокло вонючим сизым дымом. Где-то за домом истошно завыла проснувшаяся автомобильная сигнализация.

     -Уф! - Андрей закашлялся и откатился в сторону.

     -Что это было? – Павел сел, осторожно стряхивая с одежды битое стекло.

     -Взрыв на втором этаже, - парень помотал головой, вытрясая мусор из взъерошенной шевелюры, - и я чуть не опоздал.

     -Опоздал? Куда? – в голове еще слегка звенело, и разбежавшиеся мысли не спешили возвращаться на места.

     -Вас спасти, куда же еще! – Андрей кивнул на большой кусок оконного стекла, глубоко вошедший в деревянный брус, что подпирал козырек над крыльцом, - еще немного – и не сносить бы Вам головы.

     -А Млечин? Млечин-то где!? – опомнившись, Павел вскочил на ноги.

     Перекосившаяся после взрыва входная дверь поддалась не сразу, и он уже подумывал забраться внутрь через окно, но еще один рывок, наконец, увенчался успехом. Перепрыгивая через обломки и щурясь от евшего глаза дыма, он взбежал по лестнице наверх. Здесь ударная волна особо не мелочилась и снесла целую стену, оставив на ее месте частокол из расщепленных досок. И среди них, как мелкая рыбешка, застрявшая в зубах акулы, лежал Млечин.

     Его изорванная в клочья одежда местами еще тлела, а от некогда пышной седой шевелюры осталось лишь воспоминание. Раскинутые в стороны и зацепившиеся за размозженные деревяшки руки делали его похожим на распятого мученика.

     -Федор Константинович! – Павел бросился к нему, упав рядом на колени и руками хлопая по дымящимся лохмотьям.

     Осыпавшаяся штукатурка захрустела под ногами поднявшегося следом Андрея, но он даже не оглянулся. Он пытался нащупать у старика пульс, хотя догадывался, что оказаться в эпицентре такого ада и остаться в живых практически невозможно.

     -Что же так рвануло? – задал он вслух висевший в воздухе вопрос, - газ, что ли?

     -Лаковая пыль, - отозвался Андрей, - он так спешил, что даже не подождал, пока она осядет.

     Парень говорил как-то странно, медленно и глухо, словно из глубин дремы. Обернувшись, Павел увидел, что тот сидит на корточках, закрыв глаза и будто к чему-то прислушиваясь, а возле его ног на полу лежит уже припорошенный цементной пылью охотничий карабин. Млечин был известным любителем пострелять кабанчиков и уток, а потому держал дома целый арсенал оружия. У дальней стены как раз виднелся открытый оружейный сейф, а на паркете тут и там валялись разбросанные патроны.

     -Спешил? Куда? – еще не успев задать вопрос, Павел уже догадывался, что ответ ему вряд ли понравится.

     -Убить меня прежде, чем я доберусь до него. Но я все это прекрасно видел, так что…

     -Что за бред ты несешь!? Зачем Млечину тебя убивать!?

     -По той же причине, по которой это ранее пытался сделать Солодовский. Никто не хочет отвечать за свои преступления.

     -Преступл…

     Яркий свет ударил Павлу по глазам. От неожиданности он охнул и пригнулся, закрывая голову руками. Ему показалось, что грянул еще один взрыв, но на самом деле все оставалось тихо, и только ослепительные цветные сполохи плясали перед его взором, нахлестывая сетчатку даже сквозь зажмуренные веки.

     Несколько секунд сумбура и легкой паники – и все закончилось так же внезапно, как и началось.

     -Уф! – Андрей с шумом выдохнул и поднялся на ноги.

     -Что это было? - Павел осторожно осмотрелся, но все вроде бы вернулось в норму, если не считать развороченного этажа.

     -При Депортации иногда вылезают всякие побочные эффекты, - парень отряхнул руки и поправил рукава, как после успешно законченной работы, - свет, звук… вонь какая-нибудь. Что у Вас приключилось на сей раз?

     И вот тут нервы у Павла не выдержали. Он бросился на Андрея, схватив его за шиворот и с размаху приложив к закопченной стене. На головы им обоим посыпалось крошево штукатурки.

     -Слушай сюда, ты… - он даже задохнулся, не находя слов, чтобы выразить бушующую у него внутри бурю, - еще одно слово, еще одно твое подозрительное движение – и я тебя и вправду пристрелю!!! Надеюсь, ты понимаешь… видишь, что мне теперь уже все равно! Одним трупом больше, одним меньше – с меня шкуру спустят в любом случае, но ежели так я смогу прекратить этот кошмар, то, не сомневайся, я так и поступлю! Твое имя в траурном списке будет стоять последним, кем бы ты там ни был!

     -О! – Андрея, казалось, эта вспышка гнева ничуть не обескуражила, - Вы все еще не верите, но уже боитесь. Прогресс налицо!

     -Заткни пасть! – Павел грубо развернул его, уткнув носом в стену, - руки давай!

     Застегивая наручники на тощих юношеских запястьях, Павел чувствовал, как трясутся его собственные пальцы. Все, абсолютно все вышло у него из под контроля! И в первую очередь он полностью утратил контроль над собой. Внутри у него бушевал настоящий шторм, который вызывал жгучее, почти неодолимое желание орать, бить и, чего уж там, стрелять во всех подряд. Только невероятным усилием воли Павлу удавалось противостоять этому дьявольскому соблазну. Ведь в самом деле, слети он с катушек – это вряд ли сможет сколь-либо усугубить его и без того незавидное положение.

     Покойники буквально сыпались на его голову как горох, и что бы он ни предпринимал, ситуация становилась только хуже. А после смерти Млечина уже никто не взялся бы прикрывать его зад в неизбежных разбирательствах. С этого момента он оказался предоставлен самому себе, и все дерьмо ему предстояло разгребать самостоятельно. И вряд ли кто сочтет достойным рассмотрения то обстоятельство, что Андрей раз за разом оказывался рядом с еще не успевшим остыть трупом. По собственному опыту Павел знал, что следователи всегда отдают предпочтение неопровержимым фактам, а не призрачным умопостроениям и скользкой мистике.

     -Все, шагай! – он подтолкнул Андрея к лестнице.

     Подойдя к машине, Павел увидел, что в ее заднем стекле зияет здоровая дыра, от которой во все стороны разбегалась паутина трещинок. Он смачно выругался и открыл дверь, чтобы заглянут внутрь.

     Все заднее сиденье было усеяно крошками стекла и трухой, вылетевшей из размозженного подголовника. На том, что от него осталось, еще висела разодранная красная бейсболка. Если бы в момент выстрела она находилась на чьей-то голове, то салон оказался бы еще украшен живописно разбрызганными мозгами. Судя по взаимному расположению дыр, пуля прилетела как раз из того окна второго этажа, где и произошел взрыв.

     -Ну что, может, уже снимете с меня браслеты? – послышался сзади голос Андрея, в котором угадывалась насмешка.

     -Заткнись, и полезай внутрь! – Павел без особых церемоний затолкал парня на заднее сиденье и захлопнул за ним дверь, другой рукой нашаривая в кармане призывно жужжащий телефон.

     Андрей не мог слышать, о чем идет речь, но жестикуляция и мимика следователя говорили сами за себя.

     Вначале Павел выглядел относительно расслабленным, но в следующую секунду он вдруг напрягся и даже подался вперед, словно пытаясь что-то рассмотреть. Его спина окаменела, а плечи начали медленно опускаться, словно на них навалилась пара мешков с цементом. Он отвечал коротко, односложно, а потом обернулся и как-то странно посмотрел на Андрея. На его превратившемся в неподвижную восковую маску лице жизнь осталась только в глазах, полных причудливой смеси обуревавших его чувств – боль, ненависть и ужас слились в адский коктейль, буквально пылавший обжигающим огнем.

     -Я все понял, - прочитал Андрей по губам его последнюю реплику.

     -Кто это звонил? – поинтересовался он, когда Павел забрался за руль.

     -Заткнись! – хрипло огрызнулся тот. Похоже, что весь его словарный запас ужался до одного-единственного слова.

     Взвизгнув покрышками, машина сорвалась с места и вылетела за ворота. Павел гнал ее что было сил, до отказа вжимая в пол педаль акселератора. Андрея, который не имел возможности пристегнуться или ухватиться за что-нибудь, поскольку его руки были скованы наручниками за спиной, мотало из стороны в сторону по заднему дивану, и он то и дело больно бился головой об дверь.

     -Куда мы едем? – он, наконец, изловчился и, упершись ногами в переднее сиденье, смог хоть как-то ограничить свои полеты по салону.

     -Заткнись!

     Через несколько минут Павел свернул на поросший травой проселок, который вскоре нырнул в лес. Подвеска начала жалобно стонать и биться об упоры, подпрыгивая на торчащих из земли корнях, а несчастная голова Андрея принялась штурмовать потолок. Попытка заговорить в таких условиях вполне могла обернуться ампутацией языка, а потому он лишь пригнулся и плотнее стиснул зубы.

     Безумная гонка закончилась так же резко, как и началась. Они остановились прямо посреди леса, уткнувшись в  куст орешника. Павел выскочил наружу, даже не заглушив мотор.

     -Давай, выметайся! – он за шиворот выволок Андрея из машины, - двигай!

     Тому ничего не оставалось, как послушно зашагать вперед, в заросли, пригибаясь под низкими ветвями и переступая через поваленные стволы. Спиной он чувствовал, как буравит ее пылающий взгляд следователя.

     -Все, стой! – скомандовал Павел, когда они углубились в чащу примерно на сотню метров.

     Он схватил Андрея за плечо и грубо развернул, толкнув к толстой осине и отступив на пару шагов назад. Его правая рука легла на кобуру.

     -Рассказывай!

     -Что именно?

     Грохот выстрела прокатился по лесу эхом птичьего гомона и шума хлопающих крыльев. Павел опустил пистолет, но убирать его обратно в кобуру не спешил.

     -Будешь еще так умничать – в следующий раз я возьму пониже. Рассказывай все с самого начала.

     -Кто Вам звонил?

     -Здесь и сейчас вопросы задаю я! Тем более, что ты у нас такой проницательный, что и сам все, небось, знаешь.

     -Увы, не все, - Андрей покачал головой, - но догадываюсь.

     -Ах, догадываешься! – в наигранном смехе Павла угадывалось овладевающее им безумие, - так говори же! Кто этот мерзавец? Что вы с ним не поделили? Почему он требует твоей смерти? И поторопись! Времени в обрез, а у него в руках моя дочь! Говори!

     -Марина!? – встрепенулся Андрей, - проклятье! Такого поворота я предвидеть не мог. Сожалею, но… что ж, вот и Вы получили свое щедрое предложение. Вы уже сделали свой выбор?

     Грохнул еще один выстрел, и парень, вскрикнув, упал на колени. По его правой штанине растекалось темное пятно.

     -Заткнись!!! – заорал Павел, перекрикивая птичий гвалт, - я сейчас на взводе и за себя не ручаюсь! Брякнешь еще что-нибудь в таком роде – и получишь дырку уже в своей дурной башке!

     -Это было бы крайне неконструктивно. И до машины тащить далеко, - Андрей вздохнул, - ладно, давайте теперь поговорим серьезно.

     Он поднялся на ноги и, вынув из-за спины руки, убрал снятые наручники в карман куртки. Наклонившись, он как ни в чем ни бывало отряхнул со штанов налипшие листья. Судя по всему, простреленная нога не доставляла ему никаких неудобств.

     Павел следил за ним, оцепенев от изумления. А когда он попытался прикрикнуть на мальчишку, больше для порядка, нежели надеясь его как-то остановить, то вдруг обнаружил, что не может пошевелиться. Все его тело от языка до кончиков пальцев будто замуровали в бетон. По идее, ему следовало бы испугаться, но все его чувства, похоже, также отнялись. Он мог только смотреть и слушать.

     -Если позволите, то я пока заберу у Вас эту штуковину, - Андрей подошел к нему и вынул пистолет из онемевшей руки, - от греха подальше, как говорится.

     Он вынул магазин и передернул затвор, поймав вылетевший патрон. После чего сунул пистолет себе за пояс, а остальное также убрал в карман. Все происходящее напоминало отъем взрослым дядей коробка спичек у не в меру шаловливого малыша.

     -Чтобы не переливать понапрасну из пустого в порожнее, я бы настоятельно рекомендовал бы Вам быстренько вспомнить все то, о чем мы говорили у Вас в кабинете, и поверить. Здесь и сейчас. Другого шанса уже не представится. Ну?

     -Я… - внезапно Павел обнаружил, что вновь обрел способность говорить и двигаться, - сейчас я готов поверить хоть в черта, хоть в дьявола, если только это поможет вызволить Марину из той беды, в которую ты ее…

     -Ладно, ладно, я все понял, - Андрей раздраженно взмахнул рукой, - я сожалею, что так вышло, но, повторюсь, подобного поворота я предвидеть не мог.

     -Тоже мне прорицатель! – бурлящая у Павла внутри злость заглушала и страх и осторожность, - все прочие неприятности, происходившие с другими людьми, ты почему-то видел как на ладони.

     -Моему видению открыты только предопределенные события, те, на ход которых я не оказываю значимого влияния. Стоит мне вмешаться, как картинка начинает расплываться и терять четкость. И чем ближе происходящее ко мне – тем сильнее. Так что свою собственную судьбу, или судьбу человека, находящегося рядом со мной, я предречь не в состоянии. Но вот все, что случится с кем-то посторонним – нет проблем.

     -Ага, скажи еще, что смерти Дениса, Бабаджана или Солодовского приключились сами собой, и ты тут совершенно ни при чем!

     -Разве я их убил? – Андрей удивленно вскинул брови, - я лишь слегка подтолкнул будущее в нужную сторону.

     -Только что ты говорил, что оно предопределено.

     -Да. В бесчисленном множестве вариантов. Мне остается выбрать тот, где происходит требуемое мне событие, и перевести стрелки на паре развилок.

     -…и сделать так, чтобы я сам привез тебя к Млечину. Достаточно самую малость приврать про инсульт.

     -Именно.

     -Но вот то, что какой-то мерзавец, которому ты перешел дорогу, возьмет в заложники мою дочь и потребует принести ему твою голову, ты внезапно проглядел, так получается!?

     -Наш оппонент – вовсе не «какой-то мерзавец», - Андрей предостерегающе погрозил Павлу указательным пальцем, - истоки его сил лежат вне этого мира, и он способен изменять течение событий по своему усмотрению. В результате вокруг него формируется аналогичная область неопределенности, где я бессилен что-либо предсказать или спрогнозировать. Он – мое слепое пятно.

     -Да кто он вообще такой!? Сам Дьявол, что ли!?

     -Князь Мира Сего до подобных мелочей не опускается, увольте! Тот, кто нам противостоит, действует, естественно, с Его ведома, но решает больше задачи местного значения. Улаживает мелкие неурядицы, так сказать, - у Павла мурашки побежали по спине от того, как спокойно и буднично Андрей рассуждал о вещах, относящихся к области потустороннего и даже божественного, - и если я – Аудитор, то, продолжая аналогию, он – Брокер, который перекраивает ход истории в соответствии со своими целями, приобретая нужные ему вещи и услуги в обмен на свое покровительство и благосклонность Фортуны. Все те, кого я депортировал, включая Млечина, являлись его клиентами. Теперь очередь дошла и до Вас. А Марину он взял в плен скорее от отчаяния – я подобрался к нему уже достаточно близко, и он заметался.

     -Ну просто чудесно! – Павел нервно хохотнул, - вы там между собой что-то не поделили, а в заложниках оказалась моя дочь!? Я ваше сверхъестественное дерьмо разгребать не подписывался! Сами разбирайтесь!

     -Увы, уже поздно. После того, как все предыдущие попытки меня остановить потерпели неудачу, Вы – возможно, его последняя надежда. И он заставит Вас плясать под свою дудку, нравится Вам это или нет.

     -Он уже пытался тебя устранить? Когда?

     -Сегодня. Дважды. А что еще остается делать, когда незваный гость, заявившийся на Вашу разнузданную вечеринку, намерен испортить все веселье? Спустить в унитаз плоды многолетней работы? Да и Вас самого вышвырнуть прочь с этого праздника жизни? Как Вы полагаете, почему Солодовский так быстро сумел на меня выйти? – Андрей сделал паузу, но, не дожидаясь ответа, продолжил, - ему ведь тоже недвусмысленно дали понять, что главная задача – разделаться со мной, но он, в силу природной жадности, решил сперва вытрясти из меня свои деньги, за что и поплатился. Млечин действовал более решительно, но… остальное Вы и сами знаете.

     -И если я сейчас попытаюсь тебе придушить, то со мной тоже подобная неожиданная неприятность приключится?

     -Не имею понятия. После того, как Брокер вмешался в происходящее, все карты перепутались, и ни свою, ни Вашу дальнейшую участь я предсказать не способен.

     -И никакого плана действий у тебя нет?

     -Пока нет.

     -Так поторопись! – Павел невольно сорвался на крик, - на кону жизнь Марины, а твой дружок дал мне всего час. Часики-то тикают!

     -Не беспокойтесь. В данный момент в нашем распоряжении все время мира.

     Андрей запрокинул голову и словно к чему-то прислушался. Павел последовал его примеру и только сейчас обнаружил, какая мертвая, бездонная тишина их окружает.

     Ни шелест колышимой ветром листвы, ни чириканье птиц, ни шум проезжающих вдалеке машин – ничто не нарушало ее звенящего безмолвия. Заподозрив неладное, Павел огляделся по сторонам и обнаружил, что окружающий лес застыл в пугающем оцепенении до самой последней веточки, до самой тонкой травинки. Присмотревшись, он даже разглядел над головой скворца, вмороженного в воздух прямо на лету.

     Павел вскинул руку и обнаружил, что показания его наручных часов замерли. Время и впрямь остановилось, и только сердце гулко колотилось в груди, словно протестуя против подобного волюнтаризма.

     -Занятный… фокус, - во рту у Павла пересохло, и ему стоило немалых усилий говорить ровным и спокойным голосом, как будто ничего особенного и не произошло, - какие еще трюки есть у тебя в запасе?

     -К сожалению, я могу не так уж и много. Месяц назад я вообще-то еще на койке лежал, только в последние дни мне удалось немного набраться сил. За счет депортируемых, так сказать, - по губам Андрея скользнула извиняющаяся улыбка, - Вы же знаете, как оно бывает, когда рядом нет понятых. Всякая гадость, правда, к рукам прилипает иногда… сейчас, например, я бы не отказался от стаканчика холодненькой минералочки.

     -То есть, ты убивал их для того, чтобы… подкрепиться?

     -Вот заладили-то: «убивал», «убивал»… Моя главная цель – Брокер, а все остальное – средства ее достижения и только. Ну а подобрать то, что бывшему хозяину уже более не пригодится, сам Бог велел.

     -Каким же образом все эти смерти помогли тебе в итоге выйти на Брокера? – на языке у Павла так и вертелось назойливое слово «мародер», но профессиональное любопытство пересилило в нем чувство брезгливости.

     -А кому понравится, когда его клиентов одного за другим сживают со света? Как он после такого поворота будет заманивать новых адептов? Тут уж хочешь - не хочешь, а занервничаешь. А там и до ошибки недалеко.

     -То есть, он не предполагал, что на него может начаться охота?

     -Почему же? Не только предполагал, но и готовился. Или Вы думаете, что Млечин по собственной инициативе столь живо интересовался каждым случаем чьей-то реанимации после клинической смерти?

     -Разве нет? – Павел всю жизнь пребывал в уверенности, что для Федора Константиновича его увлечение оккультными материями являлось лишь подспорьем, позволяющим более эффективно выводить на чистую воду всевозможных мошенников и откровенных жуликов, подвизающихся на ниве соответствующих услуг.

     -Это являлось его частью Соглашения. Брокер старался все подходы держать под неусыпным контролем, и старое хобби Млечина пришлось как нельзя кстати.

     -Но тебя он все же проглядел.

     -Скорее, недооценил. А после начал лихорадочно пытаться меня остановить, ну и наломал дров.

     -И что ты будешь теперь с ним делать? - как Павел ни старался, он никак не мог отогнать от себя мысли о взятой в заложники Марине, - тоже депортируешь?

     -Куда мне! – Андрей безнадежно махнул рукой, - Брокер мне не по зубам. Я могу разве что навести на него мнэ-э-э… «группу захвата», если можно так выразиться. И то, стопроцентной гарантии успеха никто не даст. Но, в любом случае, для этого мне нужны точные координаты.

     -Можно попробовать отследить телефонный звонок…

     -Забудьте! Я же сказал, что Брокер держит под присмотром все входы и выходы, что могут к нему привести. А у этого гада возможности намного шире моих! У него везде колокольчики развешаны! Как только кто-то начнет под него копать – звонки отслеживать, пытаться определить интернет-адрес или еще что – он немедленно узнает! Да и что даст мне знание о его местонахождении? Что даст мне название улицы и номер дома в масштабах многомерной и бесконечной Вселенной, раскинувшейся от сотворения мира до скончания времен?

     -Как же тогда?

     -Я должен увидеться с ним лично, глаза в глаза.

     -У меня какое-то нехорошее предчувствие насчет этой идеи.

     -Неудивительно, учитывая тот факт, что Брокер желает меня видеть исключительно в виде трупа.

     -…а в противном случае он убьет Марину.

     -Предупреждаю сразу, - Андрей поднял вверх указательный палец, - даже не думайте его перехитрить или обмануть! Выбросьте эту дурь из головы! Вы перед ним – как червячок на блюдечке, беспомощный, беззащитный и абсолютно предсказуемый. Даже мне с ним не совладать, что уж говорить о Вас!

     -Что же нам делать!? – Павел даже скрипнул зубами от бессилия.

     -Я думаю, - парень рассеянно похлопал себя по карманам, - куда же я эти сигары засунул…? Ах, ну да… ладно, пошли. Давайте вернемся к машине.

     Павел аж вздрогнул, когда шум вновь ожившего леса хлынул в его уши. Птичий гомон, жужжание насекомых, шелест листвы – после нескольких минут абсолютной тишины привычные звуки казались оглушительными. Одновременно в его воображении стронулась с места и возобновила свой бег стрелка секундомера, отмеряющая оставшееся время жизни, отпущенное Марине Брокером.

     Андрей шагал впереди, и Павел не мог не отметить, как напряжена его спина. На сей раз дело и впрямь обстояло крайне серьезно. По крайней мере, он сам, как ни силился, так и не смог придумать вариант, при котором и волки оказались бы сыты, и овцы остались целы. Все неотвратимо шло к тому, что в скорбном списке вскоре прибавится еще один покойник. Вопрос лишь в том, кто именно им станет?

     -Я рассмотрел все возможные варианты, - Андрей остановился около машины и зачем-то открыл багажник, - но весь выбор, что у нас есть, это выбор между плохим и очень плохим. Вам ни один из них не понравится, и протестовать Вы будете в любом случае, а потому я принял решение сам, не спрашивая Вашего мнения. Это сэкономит нам кучу бесценного времени.

     Он наклонился и наполовину скрылся в глубине багажника, разгребая вещи и продолжая говорить. У Павла мелькнула шальная мысль, вот он - подходящий момент, чтобы наброситься на мальчишку, выхватить пистолет у него из-за пояса и… И что? В нем ведь даже патронов нет! А если бы и были – смогут ли пули одолеть человека… существо, которое способно мимоходом остановить само время.

     -Это смотря куда выстрелить, - Андрей выпрямился и развернулся к Павлу.

     -Прелестно! Ты еще и мои мысли читаешь.

     -Скорее, угадываю, - парень невесело усмехнулся, - ведь соблазн был столь очевиден…

     Он достал пистолет и вставил обойму на место, а Павел молча наблюдал за ним, гадая, что у него на уме.

     -Подойдите сюда, - Андрей присел на край багажника и поманил Павла к себе.

     -Что ты задумал? - его ноги сами собой сделали три шага вперед.

     -Брокер просил предоставить ему мой труп, и нам придется выполнить его требование, тут ничего не поделаешь, - молниеносным движением Андрей схватил Павла за руку, вложив в нее пистолет и прижав его к своей груди, - или я, или Марина.

     -Нет-нет! Стой, - Павел попытался вырваться, но тощие юношеские руки словно окаменели, не сдвинувшись ни на волосок.

     -Я же говорил, что Вам не понравится, но придется смириться. Я уже умирал, и никаких комплексов по этому поводу не испытываю, так что за меня не беспокойтесь. А Маришке еще жить и жить, - еще одна печальная улыбка, - никакое восстановление вселенского баланса не стоит подобных жертв. Вас сейчас больше всего должна волновать ее судьба.

     -Но… но как же Брокер!? Я один его остановить не смогу!

     -И не надо. Я потерпел неудачу, но будем надеяться, что следующему Аудитору повезет больше. Брокер никуда от нас не денется, а вот у Вас времени осталось не так уж и много. Поторопитесь!

     -Нет! Подожди!

     Грянул выстрел.

     Тяжело дыша, Павел привалился к машине, уткнувшись в нее покрытым испариной лбом. Его побелевшие от напряжения пальцы до боли стиснули рейлинги на крыше.

     Ну почему!? Почему именно он!? За что на него обрушились такие удары судьбы!? Что он сделал такого, что оправдывало бы его мучения!? Как можно остановить этот смертельный галоп, разорвать роковую цепь!?

     Тяжело и нерешительно, как новобранец, впервые прыгающий с парашютом, он отцепился от поручней и, пошатываясь, вернулся к открытому багажнику, из которого свисали ноги Андрея. Рядом на земле валялся упавший пистолет. Павел поднял его, и в голове тут же загрохотали искушающие мысли и образы, призывающие решить все проблемы еще одним, последним выстрелом. Перспектива быстро и гарантировано прекратить мучения звала и манила. Холод вороненой стали в руке так и просился прислониться к разгоряченному виску…

     Зазвонил телефон, и Павел, стряхнув с себя дьявольское наваждение, убрал оружие в кобуру и достал трубку.

     -Да.

     -Да, я… его… да.

     -Я понял. Диктуйте адрес.

     Давясь приступами тошноты, Павел закинул торчащие ноги в багажник и захлопнул крышку, громыхнув ею явно громче, чем следовало. Все его состояние описывалось сейчас одним-единственным словом – ненависть.

     Он ненавидел Брокера, ненавидел Андрея, себя, машину, весь этот лес вокруг, весь остальной мир, все! Это чувство буквально разрывало его изнутри, настойчиво требуя выхода. Павлу хотелось заорать, заплакать, избить кого-нибудь до полусмерти… или пусть даже его самого отмутузят, но требовалось хоть что-то, чтобы сбросить давление, грозящее разнести черепную коробку.

     И он взорвался. На несчастную машину обрушился град ударов и пинков. Павел кричал, ругаясь последними словами, проклиная все на свете и призывая всевозможные кары на головы всех сопричастных. Он остановился, только когда по крышке багажника начали разлетаться брызги крови с разбитых костяшек пальцев.

     Задыхаясь и еле волоча ноги, словно разом постарев лет на двадцать, Павел доковылял до водительской двери и бесформенным мешком плюхнулся на сиденье. Часы на приборной панели сообщали, что до отведенного ему срока осталось всего полчаса, и следовало поспешить, если он не хотел усугубить положение еще больше.

     Так медленно и осторожно Павел не ездил еще никогда. Разве что на первых занятиях в автошколе. И дело было не в том, что он опасался вляпаться в аварию, которая сейчас оказалась бы крайне некстати. Он был настолько на взводе, что один-единственный сигнал или неудачное перестроение могли привести к тому, что обидчик непременно схлопотал бы пулю. Терять-то уже нечего. Его вцепившиеся в руль руки уже сводило от напряжения, но Павел просто не мог заставить себя ехать быстрее.

     По названному ему адресу он прибыл, когда в запасе у него оставались жалкие пять минут, но он отдал бы все, чтобы растянуть их в года. Всю дорогу он крутил в голове предстоящую сцену встречи, но так и не придумал, что сказать. Как и что он ответит дочери на ее вопрос о судьбе Андрея? Вряд ли ее смогут убедить сухие логические выкладки насчет спасения ее собственной жизни. Мало кто в здравом уме согласится уплатить за это столь высокую цену.

     Время, однако, поджимало, а потому Павел вышел из машины и зашагал по аллее к зданию школы, где ему была назначена встреча. Следуя полученным инструкциям, он обошел здание и вышел к пристройке, где размещался спортзал. Поскольку пора летних каникул вступила в свои права, школьный двор и футбольное поле на заднем дворе пустовали, и весь путь он проделал в тоскливом и тревожном одиночестве.

     Старую деревянную дверь, покрытую неисчислимым количеством слоев краски, он открывал с таким чувством, будто дергал за веревку, что роняет сверкающий нож гильотины.

     -Папа!!! – крик Марины звонким эхом заметался меж стен пустого зала.

     Она рефлекторно попыталась вскочить с длинной лавки, но смогла лишь слегка подпрыгнуть на месте, поскольку была к ней крепко привязана.

     -Папа, где Анрюшка, что с ним!?

     Павел молча стоял, потупив взор и не в силах выдавить из себя ни единого слова. За его спиной гулко громыхнула притянутая пружиной дверь.

     -Где Андрюшка!? – Марина сорвалась на истерический крик, - что ты с ним сделал!? Не молчи же!!! Он жив!? Папа, что ты…

     Она внезапно умолкла, словно ей с размаху вогнали кляп, да так и застыла с открытым ртом, как трагическая скульптура. Из-за ее спины на свет выступил невысокий сухонький мужичок в темно-синем спортивном костюме, который был ему явно великоват.

     -Мы Вас уже заждались, Павел Алексеевич, - он сверился с секундомером, висевшим у него на шее в обрамлении пары свистков, - но Вы, я смотрю, вовремя. Это радует.

     -Отпустите… Марину, - от напряжения голос Павла превратился в сдавленный хрип. Даже отсюда на щеке своей дочери он видел темную полосу, от которой вниз протянулись засохшие следы от капель крови. В его ушах еще стоял ее крик, который он услышал во время первого телефонного звонка.

     -Не беспокойтесь, после того, как мы утрясем все детали, я не только отпущу вас обоих на все четыре стороны, но и устраню все следы и неприятные воспоминания о данном досадном инциденте, - мужичок подошел ближе и остановился в паре метров, - вы даже забудете, что вообще когда-то знали такого человека, как Андрей Цеповалов.

     -Мне ничего… от Вас… не нужно, - руки Павла сами собой сжались в кулаки, - Ваши условия… выполнены. Отпустите… мою дочь.

     -Вам так не терпится вновь окунуться в омут свалившихся на Вас проблем, что Вы даже не хотите дослушать мое предложение?

     -Я хочу только одного – чтобы Вы оставили и меня и Марину в покое!

     -Обязательно! Обя-за-тель-но! – тщедушный физрук замахал на него руками, - вот заладили…. Сами же себя задерживаете! Дайте мне пару минут, и я вас отпущу, но сперва необходимо все обговорить.

     -Хорошо. Говорите.

     -Вот и славненько! – мужичок удовлетворенно потер сухие ручонки, - вот и чудно! Поскольку Вы свою часть уговора выполнили, то и за мной не заржавеет. С этого момента Ваша жизнь круто изменится. Да, я немного подчищу весь сегодняшний беспорядок, но дальше все у Вас пойдет как по накатанной. Впрочем, что я Вам тут растолковываю, Вы и так все прекрасно знаете, уже успели ознакомиться, верно?

     Да, Павел был в курсе того, как работает система. Андрей, помнится, ему рассказывал о механизме перераспределения удачи в обмен на некоторые услуги. А теперь, когда труп парня остывал в багажнике его машины, и Павел, выходит, заработал право на свою порцию благ. Немного странно, конечно, когда стоящий перед ним усушенный старичок с ужимками Луи Де Фюнеса на полном серьезе рассуждает об управлении Вселенной, но Павел знал, что он не фантазирует и не врет. Он знал, что этот чудак и впрямь способен влиять на ход событий, непринужденно кромсая на куски пространство-время, а потом перекраивая и сшивая его на новый лад. Он знал.

     У него вдруг возникло странное щекочущее ощущение. Павел словно мысленно сделал небольшой шаг назад, в свои недавние воспоминания, и вдруг обнаружил, что под его ногой разверзлась необъятная бездна. Не пустота, но целая пропасть, заполненная миллионами тонн и кубометров знаний, в которую он в следующее мгновение и рухнул.

     Лавина фактов и откровений накрыла его с головой, закружила в водовороте и понесла по информационным лабиринтам. Ему хотелось зажмуриться, поскольку некоторые образы явно не предназначались для человеческого разума, выросшего и воспитанного в строгих пуританских рамках трех пространственных и одного временного измерения, но у чистой мысли нет глаз, которые можно было бы закрыть. А потому он зачарованно смотрел, внимал и впитывал тот водопад трансцендентности, что на него обрушился.

     Многомерные миры, перекрестки времен, наслоения реальностей, переплетенных тончайшими нитями причинно-следственных связей – вся необъятная картина изнанки мироздания раскинулась перед его глазами. Он видел прорехи и шрамы, оставленные несанкционированным вмешательством в паутину взаимосвязей, часть из которых являлась делом рук этого самого мужичка, что стоял перед ним в спортзале захолустной школы. Он знал, что это неправильно и даже преступно, и понимал, как именно можно исправить такие последствия. Вот здесь надо взять…

     -…было бы, конечно, неплохо, чтобы Вы еще присматривали за «возвращенцами» вроде Цеповалова, поскольку Федю он успел выдернуть, а без него мне придется тяжко. Но это уже выходит за рамки наших договоренностей, - мужичок вздохнул, - но если Вам вдруг попадется человечек, увлеченный подобной тематикой, то дайте мне знать, лады?

     -Эм-м-м… - у Павла еще кружилась голова после того, как он вынырнул из информационного омута, и он не сразу включился обратно в реальность, - что? Эм-м-м… как?

     -Не беспокойтесь, если Вам попадется что-то интересное, то я сам Вас найду. Достаточно взять нужного человека «на карандаш», а остальное – моя забота.

     -Как скажете.

     -Ну что ж, тогда по рукам?

     Физрук протянул ему тощую мозолистую руку, но Павлу оказалось не так-то просто заставить себя сделать встречный шаг. Он ощущал себя Иудой, продающим своего Учителя за тридцать сребреников, и был уверен, что не сумеет так жить, обретя успех и счастье в обмен на чужую смерть. Сойдет с ума или наложит на себя руки, но носить в себе такую гирю – выше его сил.

     Но, вместе с тем, Павел отчетливо понимал, что здесь и сейчас у него попросту нет выбора. Более того, заключить сделку с Брокером абсолютно необходимо, ибо… ибо необходимо и все.

     Мир перед его глазами снова поплыл, множась и дробясь на бесчисленные пласты и планы. Нестерпимо захотелось закурить…

     -Ладно, по рукам!

     В следующую секунду словно невероятной силы электрический разряд пронзил его тело, подбросив воздух и швырнув через зал. Сквозь звон в ушах Павел услышал, как физрук закричал что-то бессвязное, и голос его вдруг задрожал, запульсировал и начал меняться. Отбросив в сторону человеческий тембр, он взлетел до оглушительного рева корабельного гудка, после чего рухнул вниз, превратившись в рокот вулкана, от которого затряслись стены, и оконные стекла брызнули фейерверком осколков.

     Павел перекатился набок, обернувшись и посмотрев назад, но, спроси его кто, он вряд ли смог бы связно описать увиденное.

     На том месте, где еще секунду назад он стоял и разговаривал с Брокером, в воздухе висел расплывчатый бесформенный ком, который непрерывно двигался, мельтеша цветами и вспышками всех оттенков радуги. Яркие светящиеся жгуты то обвивали его, то разлетались в стороны, ударяясь о стены и вырывая из них кирпичи и куски оконных рам. Остатки знания, еще тлевшие у Павла в голове, подсказывали, что вся разворачивающаяся перед ним феерия носит нематериальную природу и представляет собой мешанину разрывов в ткани пространства, через которые в эту вселенную ворвались силы, о природе которых простому человеку лучше не задумываться. Чтобы не сойти с ума.

     -Папа! – голос Марины на фоне визжащей и завывающей какофонии казался комариным писком.

     -Я здесь, Марик! – крикнул Павел в ответ, встав на четвереньки и пытаясь сориентироваться, - я уже иду!

     Кровь из рассеченного лба стекала вниз, заливая правый глаз, а пол под ногами выписывал кренделя похлеще, чем мостовая после хорошей гулянки, а потому он предпочел остаться на четырех конечностях, двигаясь скорее на ощупь, нежели полагаясь на зрение или слух.

     Оглянувшись еще раз, Павел увидел, что в бешеной пляске проступила некоторая структура. В центре вихря теперь отчетливо просматривался плотный сгусток черноты, вокруг которого сверкали огненные плети. Темное пятно билось меж них как в клетке, ища выхода и предпринимая атаку за атакой. На его глазах один из сверкающих жгутов вдруг ярко вспыхнул и рассыпался облаком искр. Все переплетение содрогнулось и еще немного выросло в размерах, круша потолок и стены. Воздух наполнился цементной пылью, доски под руками Павла стонали и вздрагивали каждый раз, когда очередной удар превращал кусок пола в гору щепок.

     -Папа, ты в порядке!? – голос дочери служил ему путеводной звездой, маяком, озаряющим путь в разверзшемся вокруг хаосе.

     -Я иду, держись! – Павел отвернулся от ужасающего и, одновременно, завораживающего зрелища и пополз дальше, стараясь не думать о том, что разрастающаяся зона разрушений, кромсает камень и дерево уже в какой-то паре метров от его ног.

     Эк его угораздило ввязаться в такую историю! Он, обычный московский следователь, специализирующийся по грабежам, разбоям и прочей бытовухе, внезапно оказался в самой гуще разборок между силами, способными всю Землю покромсать на мелкие ломтики и Луной закусить! Силами, которым само Время не указ, и течение которого они могут останавливать, а то и обращать вспять по собственному желанию. Для которых весь наш мир – настольная игра, а люди – лишь бессловесные и послушные фишки. И шансов уцелеть в этой передряге у него не больше, чем у комара, залетевшего в реактивный двигатель.

     Павел обо что-то ударился правой рукой и, ощупав препятствие, обнаружил, что это лавка. Где-то рядом должна быть привязанная к ней Марина.

     -Марик! – окликнул он, ужаснувшись звуку собственного голоса, искаженного и деформированного почти до неузнаваемости.

     -Я здесь! – донеслось слева скрипучее карканье.

     Перебирая по лавке руками, Павел двинулся в его сторону, даже не пытаясь открыть глаза. Все его чувства словно взбесились, как полоумный органист колотя наотмашь по всем клавишам сразу. Даже обоняние и вкус чудили по-своему, подмешивая к скрипящему на зубах песку то вкус жареных конфет, то маринованных бананов, то зыбких аргументов, тушеных с оконными карнизами в мотоциклетном соусе. Так что он зажмуривался не столько от забивающейся аж под веки пыли, сколько от страха перед теми картинками, что слетевшее с катушек зрение может ему подкинуть.

     Добравшись до дочери, Павел первым делом крепко ее обнял, не в последнюю очередь для того, чтобы убедиться, что она не мираж и не плод его галлюцинаций.

     -Да в порядке, в порядке, - Марину проявления его родительской любви всегда смущали и даже раздражали, - лучше руки мне развяжи.

     Вблизи ее голос звучал уже более-менее нормально, и Павел рискнул приоткрыть один глаз (второй, залитый кровью, открываться отказался). От картины, представшей перед его взором, сам Морис Эшер удавился бы от зависти.

     Большая часть спортзала исчезла, сметенная прочь бушующим вихрем, но то, что просвечивало через проломы в стенах и сорванную крышу, совсем не походило на школьный двор. И даже привычной Вселенной оно вряд ли принадлежало. По-видимому, именно такой вид открывается, если забраться внутрь калейдоскопа – мешанина изломанных плоскостей, зыбких, колеблющихся, непрерывно перетекающих друг в друга и мерцающих всеми известными и неизвестными цветами радуги. Все пространство вокруг плыло и дрожало, словно в жарком мареве, напоминая вибрирующий студень.

     -Матерь Божья! – крякнул Павел и, отвернувшись, принялся распутывать скакалки, стягивающие запястья Марины.

     -Папа, быстрее! – поторопила она, но он уже и сам чувствовал, как вздрагивает лавка, до дальнего конца которой уже добрался вихрь хаоса.

     Скинув последнюю петлю, он сгреб дочь в охапку и сбросил на пол, оттаскивая ее к стене. На его глазах длинную деревянную скамейку, на которой они сидели еще секунду назад, подхватило одним из хлыстов обезумевшего пространства и, растянув как резинку от трусов, намотало на продолжающее распухать темное веретено в середине урагана. Одна из металлических ножек отлетела в сторону и выбила кусок штукатурки прямо у Павла над головой.

     -Давай к выходу, быстро! – он хотел развернуть Марину в направлении единственной уцелевшей в зале двери, но девушка вдруг оттолкнула отца и, перекатившись, поднялась на одно колено. В руках она сжимала его пистолет.

     В одно мгновение на язык Павлу бросилось такое количество соответствующих моменту эпитетов и комментариев, что он растерялся, да так и застыл с открытым ртом.

     Безумие! Бессмысленное и бесполезное безумие!

     Целиться не требовалось – Марина просто навела ствол на танцующую призрачную массу, находившуюся уже в считанных шагах от них, и нажала на спуск. Выстрел, другой, третий…

     …и тишина.

     Павел медленно закрыл и снова открыл левый глаз – ничего не изменилось. Тогда он потер рукой правый, очищая слипшиеся ресницы, с некоторым усилием открыл и его – с тем же результатом.

     -Папа, что произошло? – почему-то шепотом спросила Марина.

     -Хотел бы я знать, - он попробовал сесть, но резкая боль, с некоторым запозданием явившаяся на сцену, заставила его прекратить попытки. Все же полет через зал и последующее близкое знакомство с кирпичной кладкой не прошли для ребер бесследно, - и что произошло, и где мы оказались, и что, черт подери, вообще…

     Не найдя подходящих слов, он просто обвел рукой вокруг.

     Вселенная исчезла вместе со всеми звездами и галактиками. Остался лишь старый школьный спортзал, точнее, то, что от него уцелело после выяснения отношений между потусторонними силами. А осталось не так уж и много – один угол из двух огрызков стен и куска пола.

     А за пределами этого крошечного осколка строго мира раскинулось безбрежное Ничто. Без цвета и формы, без расстояний и ориентиров. Запрокинув голову, Павел увидел все ту же пустоту, глядящую на него сквозь корзину чудом сохранившегося баскетбольного щита.

     Неожиданно в воздухе проступило еле заметное движение. Павел моргнул – и в следующее мгновение перед ними стоял Андрей, целый и невредимый. Марина ахнула, но отец быстрым движением схватил дочь за руку, упреждая ее порыв. Он еще не успел сформулировать свои подозрения, но чутье подсказывало ему, что мальчишка – не настоящий.

     Зрение реагировало на него немного странно, испытывая заметные трудности с фокусировкой и определением дистанции, отчего парень казался то огромным великаном, взирающим на их парочку с расстояния в несколько километров, то лилипутом, висящим в воздухе перед самым  носом. Из-за его спины двумя огромными крыльями в стороны разлетались снопы тонких мерцающих лучей, будто батарея проекторов формировала образ Андрея на прозрачном полотне реальности. И действительно, если присмотреться, то можно было заметить, как сквозь его ноги просвечивают расщепленные доски, а подошвы кроссовок парят в нескольких сантиметрах над полом.

     -Думаю, мне следует извиниться, что втянул вас в эту дурацкую историю, - заговорил он без лишних вступлений и преамбул, - я был бы рад решить все как-нибудь иначе, но взять самоотвод у Судьбы, увы, невозможно.

     -Ты жив!? С тобой все в порядке? – Марина вряд ли осознавала, насколько нелепо прозвучал ее вопрос, учитывая обстоятельства.

     -Со мной все хорошо, - Андрей предпочел дипломатично уклониться от прямого ответа.

     -А что с Брокером? – поспешно сменил тему Павел.

     -Он схвачен и понесет заслуженное наказание. Я предполагал, что скрутить его будет непросто, но его сила превзошла даже мои самые худшие опасения. Ему удалось вывести из игры двух наших ангел… агентов, и мы уже подумывали изолировать весь сектор, но тут крайне своевременно нам на подмогу пришли вы.

     -Неужели простые пули способны хоть как-то навредить этому… существу?

     -Навредить – нет, но ваша дерзость его немало удивила. Он на миг отвлекся, а в таких делах малейшая потеря концентрации равноценна поражению. Так что теперь его похождения закончились.

     -Выходит, ты все же сумел навести на него свою «группу захвата». Посмотрел-таки ему «глаза в глаза», - Павел надеялся, что едкий сарказм в его голосе не останется незамеченным.

     -Да. И я прошу прощения за то, что без спросу прокатился на закорках Вашего разума.

     -Ничего, Боливар справился.

     -Основная сложность состояла в том, чтобы проделать это втайне от Вас, - Андрей хмыкнул, - крайне непросто остаться незамеченным, оказавшись с другим человеком в тесной кабинке лифта, ведь любая моя мысль автоматически становилась Вашей и наоборот. В один момент Вы меня почти раскусили.

     -Скажи, только честно – это ты заставил меня согласиться на его предложение? - Павел снова попробовал сесть и зашипел от боли, - настоящий я за подобную гнусь, скорее, съездил бы уроду по физиономии.

     -Да. Извините, - Андрей неловко потупился, - но мне требовался физический контакт.

     -Удар по морде – тоже контакт, - Павел без сил опустился на доски и снова уставился в отсутствующий потолок.

     Он был настолько измотан и опустошен, что его единственным желанием было вот так неподвижно лежать и ни о чем не думать. И пусть Вселенная подождет.

     -«Ангелов»? Ты сказал - «ангелов»? – под воздействием стресса скорость распространения мыслей в голове у Марины существенно снизилась.

     Девушка еще раз окинула взглядом останки разгромленного зала, безликую пустоту за его пределами, два крыла мерцающего света, простирающиеся из-за спины Андрея… Осознание, неторопливое как сонный ленивец, наконец, добралось до пункта назначения.

     -Мы умерли? – хрипло спросила она, глядя на него широко распахнутыми глазами.

     -Строго говоря, я умер еще три месяца назад, и мое дальнейшее пребывание рядом с вами являлось лишь краткосрочной командировкой. Отрабатывал свои прижизненные грехи, так сказать. Теперь же, когда задача решена, мне пора возвращаться. А вот вы еще помучаетесь. Те жертвы, на которые вам пришлось из-за меня пойти, обязательно зачтутся, так что мучиться вы будете еще долго и счастливо.

     -Ха! Опять за чужой счет что ли? – Павел засмеялся, но тут же осекся, обожженный новым приступом боли.

     -Есть и другие способы…

     -Счастливо!? – воскликнула Марина, - Ты издеваешься!? Как я могу быть счастлива, если тебя не будет рядом!?

     -Ты обо мне даже не вспомнишь.

     -Что!? Как ты можешь говорить такое!?

     -Извини, я не совсем удачно выразился, - Андрей поднял перед собой руки, призывая девушку немного успокоиться, - фактически мы с тобой никогда не встретимся, и ты даже знать не будешь о моем существовании.

     -Как это? Я ничего не понимаю!

     -Время, - пробормотал Павел, не открывая глаз. Остатки знаний, еще тлевшие в его мозгу, помогли ему догадаться о планах Андрея, - он говорит о времени.

     -Все верно. Я отмотаю его назад, к моменту, когда Брокер еще не успел начать свою разрушительную деятельность, а потом перенаправлю в другую «штанину». Поскольку накуролесить он успел изрядно, отступить придется довольно далеко, но это все вопросы технические. Вы готовы?

     -Что!? Уже?

     -А зачем тянуть? Разве у вас остались еще какие-то дела в этом месте? – Андрей обвел рукой их маленький огрызок старого мира.

     -Но мы даже толком не попрощались! – Марина поспешно вскочила на ноги.

     -Так мы никогда и не встречались, забыла? – Андрей послал ей воздушный поцелуй, и его фигура начала постепенно растворяться в воздухе, - прибереги свои слова для кого-нибудь другого. Кого-нибудь более достойного. В любом случае, мы с вами еще непременно увидимся, но не скоро. Прощайте!

     Два его сияющих крыла ярко вспыхнули и одним мощным взмахом накрыли собой и остатки спортзала, и Павла с Мариной, и всю Вселенную в придачу.

     -…сколько раз тебе повторять: отходя от машины, обязательно обернись, проверь, не оставила ли включенными фары или еще что, - порывшись в багажнике, Павел достал провода с зажимами, - давай, открывай капот.

     -Ну такая уж у меня дырявая голова, - Марина забралась в кабину и дернула за рычаг, - извини.

     -У меня и так день сегодня на редкость безумный выдался, а тут еще ты…

     -А что такого сегодня стряслось?

     -Ты что, в машине радио не слушаешь? – отец посмотрел на нее так, словно за подобное отступничество полагалась смертная казнь или, на худой конец, пожизненное, - Солодовского подстрелили. Он с утра завалился в центральный офис УралСкай, и там его охрана что-то там не поделила с местными мордоворотами. Слово за слово и дошло аж до стрельбы. Ну он и словил пулю прямо в шею.

     -Вот так новость! – Марина присвистнула, - но тебе-то до него какое дело?

     -Так у нас весь отдел целый день на ушах стоял. Никак не могли решить, что нам делать – праздновать или, наоборот, огорчаться из-за того, что в кончине этого мерзавца нет нашей заслуги, - Павел сопровождал свои слова активной жестикуляцией, отчего зажимы летали вокруг него, точно нунчаки, - и в самый разгар обсуждения нам вдруг звонят и сообщают, что Млечин умер.

     -Федор Константинович?

     -Он самый. У себя в загородном доме затащил на себе несколько мешков штукатурки на второй этаж и – привет! Кровоизлияние. «Скорая», то, се… Теперь еще на похороны тащиться надо, речи толкать, а я это дело терпеть не могу!

     -Да уж, веселый денек, - не могла не согласиться Марина.

     -И тут еще выясняется, что я должен ехать через весь город, чтобы вызволять тебя, - доносящийся из недр двигательного отсека голос отца звучал глухо и оттого казался еще более ворчливым, - заведи, наконец, жениха себе, и пусть он тебя спасает. А я уже слишком стар, мне на пенсию пора, внуков нянчить.

     Он выбрался на воздух и грозно посмотрел на дочь.

     -Где внуки, а? Мне, может, уже помирать скоро, видишь же, как оно внезапно бывает, а ты все стрекозой порхаешь!

     -Ага, сейчас! Помирать он собрался! – Марина погрозила ему пальцем, - так легко ты не отделаешься, даже не надейся!

     -Не уходи от вопроса.

     -Да успеется все, не переживай! Внуки и правнуки будут в очередь к тебе выстраиваться, чтобы стакан воды подать. Еще прятаться от них будешь!

     -Ну да, конечно… теперь заводи.

     Слегка поскулив и несколько раз жалобно всхлипнув, мотор вздрогнул и ожил.

     -А еще пусть жених тебе новую машину купит взамен этого ведра, - Павел громко хлопнул капотом.

     -Спасибо, я и сама заработать могу.

     -Да ну!? – многозначительный взгляд, брошенный в сторону облупленного школьного здания, говорил лучше всяких слов, - что-то не похоже, чтобы у них тут лишние деньги водились. Что ты здесь вообще забыла?

     -Так они в следующем году в новый корпус переезжают. В Бутово. Там все по фэн-шую, даже бассейн будет.

     -А от тебя им что понадобилось? – Павел смотал провода и бросил их в багажник.

     -У них под предстоящий переезд масса идей и планов заготовлена – и новый сайт, и журнал свой, так что нужен человек, который бы все тексты до ума доводил, - Марина улыбнулась, - у спортсменов, знаешь ли, весьма непростые отношения с высоким слогом.

     -Это точно, те еще Цицероны, - отец махнул ей рукой, - давай, поезжай вперед, а то вдруг у тебя еще что отвалится…

     Проводив взглядом машину дочери, он и сам забрался в кабину. Несколько секунд он озадаченно рассматривал красную бейсболку, обнаружившуюся на соседнем сиденье, пытаясь вспомнить, откуда она здесь взялась, но потом махнул рукой и бросил ее назад к другим вещам.