Аннотация: Байка времен СССР про то, как Гордон делал "политинформацию"
Гордон, по мнению Комсорга, злостно отлынивал от общественной деятельности, ухудшая статистику "вовлеченности". Положение Гордона осложнялось тем, что он приносил в школу свежие анекдоты и, в частности, про кагебистов и генсеков. Эти анекдоты в течение нескольких уроков разлетались по классам и доходили до ушей Комсорга и Обществоведа, вызывая у последнего смешанные чувства: С одной стороны, веселье по поводу остроумной шутки, и, с другой стороны, опасения, что такие анекдоты могут притормозить его карьеру. Как говорил король Кавдий, "Со смешанными чувствами печали И радости". То есть как бы "праздник со слезами на глазах". Или "Смех сквозь слезы".
В порядке привлечения Гордона к общественной деятельности, а также для его политического прoсвещения, Гордону поручили сделать, как это тогда называлось, политинформацию. Обществовед и комсорг решили, что надо, чтобы Гордон сам публично разоблачил те измышления, которые, как они считали, Гордон черпал из прослушивания западных радиопередач.
Гордону эта идея не понравилось, и ещё меньше ему понравилась методическая брошюра о том, как вражьи голоса клевещут на достижения Советского Союза, не пропуская ни одного сколько-нибудь значимого явления в жизни СССР, и как политинформаторам следует разоблачать эту клевету. Но угроза "проработки" на классном собрании возымела свое действие и Гордон согласился.
Доклад Гордона оказался на редкость интересным. Ученики не зевали, не рисовали чертиков, не стреляли из рогаток, а смотрели на Гордона, разинув рты. Гордон разбил свое сообщение на несколько частей.
Каждая часть предварялась дословной цитатой из "методички", за которой следовали примеры, которые Гордон придумывал сам, и заканчивалась суждением из той же методички.
Гордон рассказал, как западные радиостанции клевещут, что большевистские "хлебозаготовки" в 1920х и 1930х годах вызвали массовый голод и каннибализм в советских деревнях.
Как они клевещут, что в 1939 году Сталин и Гитлер спланировали и начали Вторую Мировую войну, как Красная армия вторглась в Финляндию была там разгромлена, и как советские бомбардировщики бомбили Хельсинки.
Как они клевещут, что значительная часть населения СССР была уничтожена в сталинских концлагерях, чтобы сделать ядерные бомбы.
Как они клевещут, что плодородные земли СССР оказалась заражены нестабильными изотопами, и пришлось срочно "поднимать целину", и, несмотря на успех этой кампании, пришлось закупать продовольствие в Америке и Канаде, и все равно в магазинах были и остались очереди.
Как они клевещут, что в СССР не делают джинсов, и что население охотится за импортными товарами.
Гордон вывалил на аудиторию то, что у него наболело на душе от безвылазной жизни в СССР, а заодно - сомнения, которые у него возникли по курсу истории СССР (которыми он не рискнул бы поделиться с учителем при иных обстоятельствах), интерпретируя их наименее выгодным для руководства СССР образом, и выдавая эти интерпретации за клевету вражьих голосов.
Гордон говорил дольше отведенного ему времени.
Много раз Обществовед хотел прервать Гордона, но каждый раз Гордон успевал закончить краткое описание очередной "клеветы" и предварял новую часть цитатой из "методички"; Обществоведу казалось, что Гордон сейчас уймется и сам. Гордон закончил свое выступление примерно так:
"Примеры показывают, что нет такой клеветы, которую бы не выливали на Советских Союз западные радиостанции.
Однако в СССР построена новая историческая, социальная и интернациональная общность людей, имеющих единую территорию, экономику, социалистическую по содержанию культуру, союзное общенародное государство и общую цель - построение коммунизма. Эта общность называется советский народ. Этот народ сознательно избегает прослушивания западных радиостанций, предпочитая более информативные и достоверные передачи советских программ радио и телевидения. Поэтому можно ожидать, что скоро в глушении западных радиостанций не будет необходимости. Это позволит уменьшить затраты на содержание глушилок и направить сэкономленные средства на досрочное построение материально-технической базы коммунизма."
По рядам прокатился смешок; ученики заулыбались, обрадованные заявлением о том, что советские передачи достоверны и информативны, а сообщения о дефиците - лишь клевета. Только обществовед огорчился, что не догадался прервать Гордона в самом начале его "политинформации"; под предлогом опровержения клеветников, Гордон напомнил о грязных и позорных страницах истории СССР. Ирония и вероподданость были замешаны в докладе в пропорции 1:1, и публично признать этот простой факт Обществовед не мог. Однако обществовед догадался оборвать вопросы и начал урок.
После урока Комсорг отловил Гордона и стал допытываться, слушал ли Гордон западные передачи, и откуда он узнал про людоедство в советских деревнях, про бомбежку Хельсинки, про количество жертв ГУЛАГа, про радиоактивное заражение Сибири и про дефицит продовольствия. Гордон отвечал, что пользовался лишь методичкой и здравым смыслом. Комсорг отстал.
Больше Гордона никогда не просили сделать "политинформацию".