Примечание: наличие или отсутствие в нижеприведенных списках указания на тот или иной рассказ, никак не выражает моего отношения к нему. Иными словами, есть ляпы в хороших произведениях и "жемчужины" в плохих.
-- Трудно поменять представления, которые формировались десятками лет на другие, почти прямо противоположные. Если завтра на Землю прилетят фиолетовые инопланетяне, многие долго будет недоумевать, чего же они не зеленые, как утверждалось РивервайтСделка.
-- Дождавшись, когда game стала over, я окинула тоскливым взглядом темный проем окна, в котором отражались контуры меня любимой, весьма демонически подсвеченные замогильным компьютерным сиянием, и переключилась на пасьянсы. Сандра П.Улыбайся
-- Вечер чавкал под ногами мокрой холодной грязью, дул в лицо простудным ветром и подмигивал желтыми зрачками фонарей. Сандра П.Улыбайся
-- Конфетное варенье-вранье, которым прикрывается горькая правда... Сандра П.Улыбайся
-- Это место само по себе депрессивное до нельзя. Хронически-депрессивные личности слетаются сюда клиньями, сбегаются табунами и сплываются косяками. А сейчас еще и осень: у кого хочешь настроение пропадет. И дождик слюной капает, норовя изгваздать новый вельветовый костюмчик, и лужи грязные да жадные только и ждут, чтобы ты в них сапожком замшевым наступила. Мне-то что, у меня камелоты чуть ли не по колено. А всякие девушки обижаются. Да и парням не легче, особенно романтикам. В этом парке сейчас депрессят даже животные: кошки, собаки, не успевшие вовремя удрать птицы. Здесь даже памятник депрессит! Сандра П.Улыбайся
-- Если после этого мне кто-нибудь скажет, что кровь заставляет сердце биться, я его убью. Шею сверну! Потому что кровь заставляет сердце замерзать. Чем больше ты пьешь, тем меньше тебя интересует что-то кроме. Вячеслав - исключение, а не правило. Он альбинос, или кто там еще считается вымирающими особями? Сандра П.Улыбайся
-- Я слушала отголоски сожаления и боли, которые раньше разорвали бы мне сердце, а теперь лишь немного саднили где-то в области диафрагмы. Скоро и это пройдет, а потом я и вовсе забуду о том, что когда-то мне были свойственны подобные чувства.
Пашка стал куда злее, чем был, когда мы познакомились. Злее и равнодушнее. Раньше он бы ни за что не предложил подойти к этому вампиру. Так не делают. Молча проходят мимо, даже внимания не обращая. Потому что новеньким очень стыдно за то, что они делают, я знаю, я тоже была такой. И Пашка был. Тебе стыдно и страшно. Становишься похож на подростка, в котором только проснулся дух противоречия: хочется огрызаться на всех, а на душе пусто и тоскливо. Не знаешь, что делаешь, зачем делаешь, но остановиться не можешь... Каждый должен пройти через это самостоятельно, пожить новой жизнью хотя бы полгода, пока схлынет накал страстей и сердце не покроется тонкой ледяной корочкой. Вячеслав как-то сравнил такое замерзание с тем, что чувствовал Кай после первого поцелуя Снежной Королевы. Я же про себя назвала это "карантином".Сандра П.Улыбайся
-- Деревянные емкости со звонким стуком в воздухе встречаются, отлетают друг от дружки, и каждая к своему горлу спешит, до дна выплеснуться. Владис Д.Первая соната полуночи
-- Вечер влажным драпом накрывает город. Бледно-желтые фонари выхватывают из серой массы сумрачные лица, над которыми то тут, то там мерцают блеклые огоньки. Урбанистический пейзаж сегодня особенно удручает, к тому же я не терплю сырость и решаю отправиться домой раньше обычного, но появление ее заставляет остановиться ПятьсотпятьдесятпятыйLe vertige
-- Проще надо жить. Всему свое время, надо - поел, надо - поспал, надо - случился. Слушать надо природу, как МЫ ее слушаем, и все утрясется. /ЖнецСобаке дворника, чтоб ласкова была.../
-- Когда я попробовал первую жертву, я уже начинал догадываться о своей метаморфозе. Путешествуя с вороном, несколько раз видел, как он начинает кружить над каким-нибудь прохожим, к которому его тянул голод и непонятное чувство, своеобразный нюх. Когда жертву настигала смерть, было очень сложно удержать птицу от того, чтобы он с карканье и хлопаньем крыльев не присоединялся к своим пирующим братьям. Каждый раз становилось гадко и по-особому жалко жертву. Даже не жертву, а... его бессмысленную смерть! Чуть позже стал замечать, что мне нестерпимо хочется опередить костлявую, приблизиться к жертве вплотную и осторожно, почти нежно припасть к нему, обнять, укусить, присосаться... Жить! /ЖелтыйЖелание жить/
-- Но даже в своем углу фонарь почти не давал света, тратя весь свет на бессмысленную борьбу с метелью. /ЖелтыйЖелание жить/
-- Словно эхом, забытая корявая строчка наивной баллады (песни? сонета?) в которой некто, мнящий себя поэтом, "живущий в омуте пера" горестно сетовал на свои, никому в злобном эгоистичном мире не интересные страдания... Живущий... в омуте... пера... "А дядя... вампир?"... В... ом... пера... Вам-пир... Вом-пер... /ЗоммерфестПишите душевно!/
-- И тишина, принимая правила знакомой игры, картинно пугалась и забиралась в притворном ужасе под продавленную кровать и на грязные полки старого мудрого шкафа. /Только почему шкаф - мудрый?/ /ЗоммерфестПишите душевно!/
-- Я купаюсь в осеннем ветре, что поднимает в воздух опавшие листья и бросает их мне в лицо. /Владис Д.Вторая соната полуночи/
-- я отрываю его (листок) и смотрю сквозь сетку прожилок на луну. Лист тоже живой, он тоже дышит, его маленькое сердце бьется, он роняет свою сущность, каплями мне на ладонь. Он тоже умирает. Я подбрасываю его в воздух, и ветер уносит вслед за ним мой безумный смех. /только я не понял что за сущность.../ /Владис Д.Вторая соната полуночи/
-- Вокруг только деревья, уже раздевшиеся в ожидании зимы. По их стволам текут лунные слезы, собираются в лужи и отражают свою прародительницу, плачущую в небесах. /Владис Д.Вторая соната полуночи/
-- Но он - наш предок. Настолько далекий, что наша кровь - вода по сравнению с бальзамом, текущим по его венам. Он кровожадный монстр, все еще живущий в ту эпоху, когда вампиры были полноправными хозяевами ночи. /Владис Д.Вторая соната полуночи/
-- Я пытаюсь бежать, но это бесполезно. Я будто застрял в центре этого хоровода. Их фигуры сливаются в одну полосу, я вдруг начинаю падать и в то же время остаюсь на месте. Исчезли верх и низ. Исчезли земля и небо. Все пространство вокруг заполнено смазанными очертаниями коричневых балахонов и неестественно бледных лиц. /хотя и много местоимений/ /Владис Д.Вторая соната полуночи/
-- Кто-то дальше этой стадии может и не подняться, а кто-то такие карьеры делает - фуражка падает, как голову задерешь посмотреть. /НикитичКем Быть /
-- Он сидит на ящике с псевдосвининой, свесив рогатую голову на грудь. Больной, усталый демон с картины пьяного Дали. /DclxviДиверсанты/
-- Они (девушки в ресторане) определённо профессионалки и, обслужат тебя по студенческому билету, со скидкой. Правда, потом все 300 лет лечиться будешь. /Елена С.Слишком много вопросов/
-- Я всю жизнь мечтала быть натурщицей. Это так интересно. Прожектора. Мольберты. Вокруг художники ходят, смотрят, обсуждают. А ты сидишь голой задницей на холодном подиуме и думаешь: как бы дождаться перерыва, а то очень писять хочется. / Елена С.Слишком много вопросов/
-- Он крадется между кривых стволов чапараля, пятнистой тенью пересекает островки лунного света на открытых местах и поднимается вверх по залитому полночным сиянием руслу высохшего ручья, туда, в предгорья, где беспокойно дышит сельва. /Дон А.Духи ночной сьерры/
-- Бесшумная тень отделилась от темной границы кустов, описала плавную дугу у них над головами, заслоняя звезды, и камнем упала вниз. Миг спустя стройная девичья фигурка поднялась из темноты и вышла на свет, позвякивая кольцами на пряжках пояса. /Дон А.Духи ночной сьерры/
-- Лунный свет тихо мерцал в глазах Долорес, смешиваясь с отблеском костра. Черноволосая, темноглазая, была она необыкновенно хороша. У Майерса сердце заколотилось быстрее. Когда-то он был неравнодушен к этой своенравной и вздорной, но главное - чертовски отчаянной девице. А другая - разве сошлась бы с такой компанией? Сброд, как ни крути: голландский увалень без гроша за душою; младший фермерский сынок; индеец, покинувший племя. И Долорес - красавица-испанка, трактирная девка.. /Дон А.Духи ночной сьерры/
-- Бутылка пущена была по кругу, в костер - подброшено дров. По правде говоря, сегодняшняя, особенная ночь и так пьянила не хуже всякого виски. /Дон А.Духи ночной сьерры/
-- Тихо мерцал огонь, сияло усыпанное звездами небо, и смутно виднелись лица друзей. Они смотрели на Майерса бережно, и ему хотелось плакать. /Дон А.Духи ночной сьерры/
-- А внизу пейзаж... Ох, и засррр... Хрр, кхх! - проверка микрофонов. Ох, и испортили экологическими катастрофами Землю-матушку, гробик некуда вкопать, почвы-то уже тю-тю совсем, одни камешки радиоактивные сквозь пепел альфа-бета-гаммой отсвечивают. /Е-да!Крыльчатка/
-- потому как, пардон, ни одним радаром биоактивность не пальпируется /Е-да!Крыльчатка/
-- привязался ко мне один типчик, весь из себя круглолицый и ниппонец, потомок затонувшего в пучине народа. Нацмен, короче, и обладатель черного пояса, зелёного галстука и красных штанишек на вырост. /Е-да!Крыльчатка/
-- Передо мной стояла она, та единственная, моя женщина, моя самка. А перед ней стоял я. Тот волк, что должен был матёрым зверем нестись рядом с ней по заснеженной равнине, загоняя зайца. Тот, кому предназначено было отмахивать круги близ её логова, охраняя волчат. Тот, которому предначертано было в бешеном беге уводить её от стаи несущихся по пятам псов. И тот, кому не суждено было ни то, ни другое, ни третье. /СкбЯ, волк /
-- И запахи превратились в цвета, я видел, как изумрудом пахнет хвоя, и жемчугом пахнет снег. /СкбЯ, волк /
-- Мы мчались, летели, неслись, вперёд и вперёд, и вбирали в себя лес... /СкбЯ, волк /
-- Постепенно запахи начали трансформироваться в цвета, я научился не вдыхать, а видеть их. (от хулигана) несёт цветом угрозы, смесью пота и адреналина, пульсирующим чёрно-лиловым глянцем. Мутной, серо-жёлтой гнойной вонью смердят набитые под завязку нечистотами мусорные баки. Коричневато-бурой жижей отдают обшарпанные и пропитанные влагой стены убогих бетонных коробок-бараков. И над всем этим стоит терпкий и дурманящий запах человеческих страстей. Переливающийся всеми оттенками красного, от ярко алого то пронзительно пурпурного, запах вожделения и похоти - запах крови. (в абзаце обидные опечатки) /СкбЯ, волк /
-- Мы шли в лес, и там становились теми, кто мы есть. Вывалив из пастей языки, мы пластались в яростном беге через поля, занесённые снегом зимой и заросшие бурьяном летом. Мчались, скользя по льду прудов и озёр, или омывались в их водах. /СкбЯ, волк /
-- И каждый раз она отвечала отказом, и я возвращался в своё захламленное однокомнатное логово и начинал вычёркивать дни из календаря. /СкбЯ, волк /
-- Что делало меня похожим на мучительно передвигающего ноги сквозь череду липких, тянущихся в замедленном времени дней, зомби. /СкбЯ, волк /
-- хорошо поставленным зычным басом помянул происки нечистого в бога-рога-носорога, да всех его тридцать три лукавых родственника - а потом сам на себя наложил епитимью за словоблудие /ДанькаГолубая кровь /
-- и в участке скука смертная, потому он с горя пал так низко, что даже "Ночной позор" читать начал (спасибо за "Ночной позор"!!!) /ДанькаГолубая кровь /
-- проплешины на голове и урок этикета несовместимы /НеженкаШоу /
-- Я полной грудью вдохнул гремучую смесь их грубых эмоций. /НеженкаШоу /
-- Тонкая шелковая перчатка покинула аристократически узкую кисть с длинными, музыкальными пальцами. Взметнулась, давая сигнал к окончанию. (спорно жемчужина или ляп "перчатка покинула кисть", но все сомнения трактуем в пользу...) /НеженкаШоу /
-- мысленно закутываюсь в плащ скуки и равнодушия /НеженкаШоу/
-- Т-ты м-мн-е вер-ик-шь? - таким тоном, каким обычно спрашивают "ты меня уважаешь?", за отрицательным ответом обычно следует мордобой. /МарьВ ночь Хэллоуина. /
-- Вампир, который оделся вампиром... искусство маскарада, господа! Попробуйте отличить! /МарьВ ночь Хэллоуина. /
-- Волны со свистом налетали на острые выступы скалы, ласкали камни и неспешно откатывали назад, точно играя. /ШельмаСерая кошка /
-- В тот день был дождь: жестокий, холодный, яростный, словно природа оплакивала кого-то бесконечно ей близкого. Печально нахмурились свинцовые тучи, поведавшие свое горе земле, одиноко подвывал ветер и нес в своем гневе весь хаос необузданного разрушения. Умолкли птицы, попрятались в норы лесные звери, закрылись в домах люди, страшась стихии. Один лишь маленький серый котенок, возмущенно отфыркиваясь, вылез из воды на песчаный берег, недоуменно огляделся вокруг и обиженно пискнул, когда кто-то осторожно подхватил его за шкирку и заботливо укутал в теплый, пусть и слегка промокший плащ. /ШельмаСерая кошка /
-- Стрелой неслась я по веткам деревьев, сноровисто пробегала по тонким верхним и мягко приземлялась на крепкие нижние, надежно скрытая плотной листвой. У меня была цель, добыча, слишком важная, чтобы так просто ее отпустить... Вот уже первые лучи окрасили в нежно-розовый макушки высоченных столетних сосен, и ранние птахи подняли голосистый перезвон, приветствуя утро, а перед глазами все так же мелькала привычная лесная картина. Ели, березы, осины, сноровистые белки, голодные волки, испуганные зайцы, проворные мыши в цветистом калейдоскопе проносились мимо, на миг отвлекая внимание... /ШельмаСерая кошка /
-- Здесь делятся сокровенными тайнами и признают свою вину, исповедуясь перед самой природой, ибо ничто так не помогает выговориться, как ее молчаливое поощрение. /ШельмаСерая кошка /